В списках значился. Среди солигорских ветеранов Иван Супрунюк — самый молодой
Когда Беларусь освободили от гитлеровских захватчиков, ему не было и девяти лет. Естественно, он никогда и не претендовал на почетный статус участника Великой Отечественной войны.
— Все произошло случайно, — вспоминает Иван Иванович. — Я, сержант срочной службы, в 1956 году участвовал в венгерских событиях, получил два легких ранения. Потом мне говорят: имеешь право на льготы, истребуй документы в архиве... Сделал запрос. Через некоторое время приглашают в военкомат. И вдруг сообщают: вы участник не только событий в Венгрии, но и Отечественной войны! Оказывается, мою фамилию в списки отряда внес легендарный командир Линьков...Кадровый военный, участник Гражданской войны, Герой Советского Союза полковник Григорий Линьков командовал диверсионно-разведывательной группой, действовавшей на Полесье в интересах фронта. В этом отряде с мая сорок третьего воевал и отец семилетнего Вани, Иван Супрунюк. Ему, хорошо знающему местные тропы и здешних людей, Григорий Матвеевич часто поручал очень рискованные и ответственные задания. Особенно востребован был Иван Супрунюк-старший в дни подготовки операции “Багратион”: в планах освобождения Беларуси ставка делалась на тесное взаимодействие армии и сражавшихся в гитлеровском тылу отрядов. В отдаленные места перебрасывалось оружие, взрывчатка, передавались листовки, графики движения поездов...— Очень часто отец даже не догадывался, что перевозил под двойным дном телеги, — вспоминает Иван Иванович. — Ему давали подготовленную повозку, для маскировки груженую крестьянским хламом или сеном, указывали, куда все это доставить. Отец сажал рядом меня, семилетнего, и мы десятки километров тряслись по ухабистым дорогам нынешнего Дрогичинского, соседних районов. Если останавливали партизаны, отец выковыривал из каблука документ, заверенный Линьковым. При встрече с гитлеровцами, полицаями главным “пропуском” был я. У меня постоянно болели, слезились глаза, и отец вздыхал: “Везу вот бедолагу к врачу...”Отец строжайше приказал сыну: с кем ни встретимся — молчи, я объясняться буду! Однажды Ваня, не проронив ни слова, просидел на телеге в немецком гарнизоне несколько страшных часов. Все это время отца с пристрастием допрашивали в комендатуре. Наконец он вышел, измученный, белый как полотно. И только когда отъехали подальше от гарнизона, прошептал: “На этот раз, сынок, пронесло, поверили...”Подобные рейсы отец и сын совершали чуть ли не каждую неделю. Зимой и летом. Знали об их маршрутах не многие. Иван Супрунюк был, по сути, личным связным полковника Линькова. Встречались, беседовали они довольно часто, иногда в присутствии Вани. Глядя на мальчика, Григорий Матвеевич не раз упрекал отца: “Сынишку зачем с собой таскаешь? Попадешься — верная смерть обоим”. Отец разводил руками: война, все мы рискуем...Как-то полковник Линьков перед очередным рейсом погладил Ванюшу по голове, сказал с улыбкой.— Настоящий партизан! Нужно занести его в списки отряда. Оказалось, не шутил старый солдат...