Столб посреди дороги
Столб посреди дороги
Совместный проект «СБ» и департамента исполнения наказаний МВД
Сегодня в «СБ» стартует новый проект: вместе с сотрудниками ДИН МВД мы расскажем о судьбах людей, чью жизнь рассекло на две половины пропастью — приговором. Один человек, одна история, одно преступление — со взглядом изнутри и попыткой понять, объяснить. Зачем нам это? Нужно ли просвечивать прожектором внутренний мир пьяных водителей, убийц, рецидивистов? Что полезного там может увидеть тот, кто за периметром? Ответы будем искать вместе. Однозначными они, очевидно, не окажутся. Ясным представляется лишь одно: за любым преступлением всегда скрывается сложная последовательность факторов и причин. У каждого из осужденных, героев публикаций, преступивших закон, когда–то был выбор. Они его сделали. Их истории — это и урок, и исповедь, и предостережение.
Ну а стартовая глава в этой энциклопедии проступков и ошибок — дорожная...
Часть 1–я: альтернативы
ДТП произошло 27 апреля 2008–го, в воскресенье, когда православные христиане отмечали Пасху. Еще не пронесся через центральную Вирджинию разрушительный торнадо, сметая на своем пути дома и мосты. Еще не умер известный швейцарский ученый–долгожитель Альберт Хоффман. А «Мазда–626» уже рвала, летела, стремилась к роковому повороту на магистрали районного значения, к деревне Полыковичи: до аварии оставались секунды.
На следующие сутки ГАИ выдала стандартный в таких случаях некролог: «Около 21.00, находясь в состоянии алкогольного опьянения, управляя личным автомобилем, следуя по автодороге Могилев — Калиновая, водитель совершил наезд на шедших в попутном направлении пешеходов».
Банально? Привычно. Хотя, кажется, не было в том апреле, скромном на значительные, планетарного масштаба события, столкновения разрушительнее. В ДТП разбились, рассыпались сразу четыре вселенные — человеческие. Осколки — не соберешь до сих пор.
Едем к тому, у кого есть шанс родиться заново и свой мирок воскресить. В Могилевскую область, в ИКП–16.
***
Горки — компактный городок. Недалеко от центра, от тенистого парка сельскохозяйственной академии, — учреждение с вывеской на входе: «Исправительная колония поселения № 16». КПП, стальная дверь, за ней весь внимание военнослужащий внутренних войск. На этом «тюремные» признаки заканчиваются.
Фамилия осужденного — Чернов. Имя — Сергей. Он ждет меня в жилом помещении на восемь спальных мест с жалюзи на окнах, с обоями, стилизованными под кирпич, с картинами, на которых журчит ручей и смотрит в речку какой–то старинный городок. Молодой человек в джинсах, оранжевой майке с надписью «Левис» (осужденным здесь разрешается носить гражданскую одежду). Коротко стриженный. Интеллигентное лицо, грустные глаза. Тот самый 
владелец «Мазды», совершивший в Полыковичах ДТП. Водитель–убийца.
***
Про таких говорят — гражданин со стандартной биографией: 34 года, родился в Беларуси, окончил СШ. Без высшего образования: получить не успел, отец умер рано, пришлось зарабатывать, отложив учебники. Не без способностей: в свое время ди–джеем крутил пластинки в ночных клубах, потом занялся торговлей, работал успешно. Женился, развелся, снова вступил в брак. Двое детей: старшей — 16, младшему — 8. До воскресного пасхального дня он жил, как живут все.
Вкалывал, крутился, вечерами проводил время с семьей, летом на машине ездил по серпантину в Крым. «Как все», — подчеркивает Чернов в каждой фразе, будто желает слиться с массой, спрятаться, не выделяться. Пока я не знаю почему. Только догадываюсь.
Права он получил в 1999–м. Первая машина — «Жигули» четвертой модели. Потом — «девяносто девятая», «Опель–Вектра», «Ауди–100», «Ауди–80». Наконец — «Мазда 626».
— Доход потихоньку шел в гору, я становился на ноги, менял машины, строил планы. А потом — стоп. Календарь высветил — 27.04.2008 г. Куда я ехал в тот день? Честно говоря, никуда. Был праздник, был стол. На столе — алкоголь. Выпивали. Поссорились с женой. Схватил куртку, в кармане оказались ключи. Пошел на стоянку, где оставил машину. Вставил ключ в замок зажигания. Включил музыку. И покатил на речку, чтобы успокоить нервы. На Днепр — это мое любимое место. От города недалеко... Я вот теперь все время думаю: а что если бы в куртке не было ключей? Если бы они вывалились? Если бы я взял другую куртку или вовсе выскочил без нее? Что было бы тогда?
***
В «комнате приготовления пищи» варятся щи. Неподалеку кого–то стригут машинкой. Интерьеры — вполне современные. Похоже на казарму с евроремонтом, на только что отделанное по последним стандартам общежитие.
90% здешних осужденных — водители, виновники ДТП. Пьяные, скрывшиеся с места аварии негодяи, оставившие под колесами своих авто несчастных жертв. В ИКП они полностью себя обеспечивают: учреждение не закрытое, постояльцы трудоустроены за пределами периметра. Работают на трех городских объектах. Строят жилые дома, возводят новый корпус больницы. Средняя зарплата — 730.000 рублей. Эти деньги осужденные тратят на погашение имеющихся у них исков. А еще оплачивают затраты на содержание, покупают предметы первой необходимости, продукты...
В выходные, праздничные дни участвуют в спортивных и воспитательных мероприятиях: играют, например, в настольные игры. Или просто смотрят, как мимо ворот их «поселения» колесят автобусы и машины.
***
Я даю С.Чернову ручку и блокнот, прошу нарисовать тот поворот у Полыковичей, который его подвел. Ему почему–то не рисуется. Хотя пейзаж, на котором изгиб дороги, пешеходная дорожка, «двуногий» электрический столб, осужденный за два с лишним года в колонии вспоминал множество раз. Знает в деталях.
— Руль влево, руль вправо — и мимо поворота, к обочине, к тротуару. Машина перевернулась, закрутилась, закувыркалась. Влетела в столб, — это в памяти водителя засело прочно. — Что было дальше, я не знаю, но могу представить. Однажды я уже видел, как сбивают человека. На дорогу под колеса джипу, который ехал впереди меня, неожиданно выскочила девушка. Она сделала в воздухе кульбит. Это было дико и страшно. Я тогда ударил по тормозам, выскочил из машины, выхватил аптечку, бросился на помощь. К счастью, девушка осталась жива.
...В тот апрельский вечер — об этом рассказали свидетели — неуправляемую груду металла швырнуло на людей, и это тоже было дико. По пешеходной дорожке, возвращаясь с прогулки к Днепру, шли мама с сыном. Шансов пьяный водитель им не оставил: 12–летний мальчик погиб от удара сразу. Его мать скончалась чуть позже.
Сотрудники Госавтоинспекции установят: водитель развил недопустимую на этом участке скорость, игнорировал дорожные знаки. Был сильно пьян, поэтому «потерял» машину. Автомобиль к тому же оказался неисправным — в правой рулевой тяге имелся люфт.
— О том, что погибли люди, мне рассказали уже в патрульной машине гаишники. Я был в шоке — и тут же отрезвел. Потом, анализируя, размышляя, понял: дикое стечение обстоятельств. Люди по той дорожке ходят редко. Столб — совсем не к месту. И главное — почему они не прошли минутой, десятью секундами раньше? Почему мне не дали этих десяти секунд?
Интересно: это он шутит или действительно винит закон совпадений?
Часть 2–я: стыд
Пьяного водителя сразу же задержали. Провели медицинское освидетельствование. Взяли отпечатки пальцев, доставили в изолятор временного содержания. Супруге Чернов позвонил с места ДТП. Сказал: «Со мной — все».
Расследование длилось несколько месяцев. «Неосторожный» убийца в это время сидел в СИЗО. Решетки на окнах, свирепые морды овчарок... Но не это оказалось самым страшным. Чернов панически боялся суда. В «клетке» на процессе виновато закрывал голову руками, старался не попасть под автоматную очередь — под взгляд признанного потерпевшим мужчины, потерявшего в один миг жену и сына. Говорит, что даже плакал. Только вряд ли его кто–то тогда пожалел.
— Человек, который лишился семьи, на процессе произнес: «Пусть суд примет решение, которое посчитает нужным». Так же думал и я, а в последнем слове попросил прощения. Если честно, был готов идти с тюрьму. Такой приговор воспринял бы спокойно. Почему? Вам этого не понять. Бьет наповал — когда в камеру приходит адвокат, показывает документы, справки и ты читаешь: «Травмы груди, живота, нижних конечностей, сопровождающиеся шоком тяжелой степени...» Это про того мальчика. Это останется со мной навсегда.
«Первоход», тоже есть семья — нашлись и смягчающие обстоятельства. Чернов получил 7 лет лишения свободы с отбыванием наказания в условиях исправительной колонии поселения. Пусть и максимальный срок для условий ИКП. Но...
***
В шесть часов утра — подъем. В семь — развод на работы. Отбой — в десять. Свобода ограничена, но он жив, здоров, бодр.
— Здесь не так строго, как на других режимах, — рассуждает осужденный шофер. — Ограничения, конечно, есть. Нужно соблюдать режим дня. Обходить стороной увеселительные заведения — ведь по праздникам, в выходные тех, кто имеет разрешение, выпускают в город. Выпить, впрочем, не тянет. Когда я прохожу мимо киоска, где продают пиво, меня тошнит. Вспоминаю о «переломах тяжелой степени». Дома был отличный бар — виски, дорогая водка, коньяк. Попросил жену раздать знакомым. Не знаю, выпью ли еще когда–нибудь даже рюмку.
Еще о табу. Проносить запрещенные предметы, передвигаться по городу в рабочее время без ведома дежурного помощника начальника колонии строжайше запрещено. Ни одного шагу самостоятельно сделать нельзя — все под контролем. Нарушители установленного порядка отбывания наказания привлекаются к различным видам дисциплинарной ответственности.
А вот встречи с родными — пожалуйста. Есть определенный «алгоритм»: заранее написал заявление, получил разрешение, и готовься к свиданию. Соскучился — звони домой по телефону. Мобильники (определенной конструкции, без камер) иметь при себе позволяется. Предусмотрено для того, чтобы осужденные могли разговаривать с близкими родственниками, не теряли связь с внешним миром.
...По вечерам, в специально отведенное время, водители–убийцы смотрят телевизор и читают книжки. Чернов предпочитает что–нибудь легкое, без философии, чтобы отвлечься. Сейчас «глотает» Терри Пратчетта с его фэнтезийно–пародийным «плоским миром».
— Поймите — дело не в мобильнике, не в обоях, не в картинах. Ведь свободы у нас нет. Этот «пикник» — на обочине. А главная тюрьма — внутри. Каждый день я бьюсь о колючую проволоку и выхода найти не могу.
Раскаивается или только делает вид?
***
В колонии Чернова характеризуют положительно: неконфликтен, добросовестно выполняет распорядок дня, не уклоняется от работ. Если так пойдет и дальше, то через некоторое время в соответствии с законодательством администрация рассмотрит вопрос о представлении его к замене наказания на более мягкое — ограничение свободы, то есть — «химию». Это и называется успешным исправлением. Но пока осужденный мечтает о другом.
— Надеюсь, когда–нибудь он меня простит, — говорит мой собеседник и сам, наверное, в это не верит.
И я не верю. Я бы не простил. Особенно после того, как ознакомился с судебными показаниями потерпевшего. Даже привычная сотрудница канцелярии Могилевского райсуда, которая зачитывала мне эти отрывистые, горькие фразы, не могла сдержаться: не дай Бог кому–нибудь такое пережить...
Из показаний потерпевшего:
«27 апреля 2008 года я, врач Могилевской больницы скорой медицинской помощи, находился на дежурстве. Около 22.30 на мой телефон раздался звонок с мобильного телефона жены. Незнакомый женский голос сообщил, что супругу после ДТП доставили на «скорой» в больницу. Я быстро побежал в приемное отделение. В кабинете терапевта увидел, что жене проводят реанимационные мероприятия. Сам осмотрел ее: она находилась в состоянии клинической смерти. Жена умерла на моих руках. Потом я спросил у кого–то, где мой сын, и мне ответили, что он погиб на месте аварии. Я не поверил. Я взял такси и поехал в Полыковичи, чтобы его найти. Был там около 23.00. Увидел лежащую на пешеходной дорожке перевернутую машину. Сотрудники милиции, стоявшие рядом, пояснили: сына уже увезли в морг... В этот день погибла вся моя семья. Кроме сына и жены, в городе у меня никого нет. Я больше не могу работать по своей специальности — анестезиологом. Меня, врача высшей категории, отстранили от сложных операций: не получается концентрировать внимание. Теперь мне придется уехать...»
Вы бы простили?
Часть 3–я: искупление
Уехал врач из города, остался ли... Как сложилась его судьба? Узнать не удалось. Телефон, который подсказали, не отвечал, выдавал лишь длинные гудки, которые напомнили мне заунывный и тревожный сигнал реанимационной аппаратуры. Да и что мог сказать человек, в один миг потерявший все? Что негодяя нужно расстрелять, распять, сжечь, вогнать в его дрянное сердце осиновый кол? Что пьяный водитель, как и преступник, поднявший однажды топор, как и серийный маньяк, не достоин снисхождения?
«Хочу заплакать и не могу. А ведь мерзавец, который был за рулем, сейчас дышит», — эта фраза с популярного интернет–форума о совсем другом ДТП. Где тоже есть погибшая жена, убитый горем муж и тот, кому дали шанс исправиться. Я привожу ее здесь, чтобы было понятно: жертва неизбежно будет требовать расправы над преступником, не важно, совершил ли он преступление с умыслом или по неосторожности.
«В содеянном — раскаивается». Так записано в приговоре Чернова. Такой фразой оканчиваются многие судебные приговоры. Только что это раскаяние тем, чью вселенную разрушили до основания?
***
— Фатальная, с огромными последствиями, но все же — ошибка, — возвращает меня на землю, к истокам гуманности заместитель начальника по исправительному процессу и работе с личным составом ИКП–16 Николай Тишкевич. — Люди здесь, поверьте, небезнадежные. По крайней мере, второй раз в колонию нетрезвые водители, совершившие ДТП, не возвращаются. А значит — свою ошибку осознают. Исправляются.
А реально ли научить не ошибаться без таких вот горьких уроков? Задаю этот вопрос Чернову, а пока он думает, вспоминаю свою учебу в автошколе. Ряды компьютеров, программа с вопросами о перекрестках и пешеходных «зебрах». Лектор отказался показывать нам, курсантам, снятые ГАИ «ролики» о последствиях пьяных ДТП. «Испугаетесь — и я без работы останусь», — отшутился тогда он. Глядя теперь на фото с перевернутой «Маздой», возле которой белеет детская кроссовка, а из дамской сумочки леопардового цвета выкатилась в песок помада, я с ним мысленно соглашаюсь. Хотя... Быть может, было бы лучше, чтобы половина потенциальных черновых испугалась, сбежала из класса?
***
...Своим детям водитель длительную отлучку объяснил так: попал в аварию, некоторое время посидит. Про то, что из–за него погибли двое, рассказать не решился.
— Подрастут — тогда. Чем меньше людей знают, тем лучше. Ведь мне и сейчас стыдно. Иногда закрою голову руками — вспоминаю. Хочется забыться, проснуться, чтобы ничего этого не было: пьянки, ссоры, ключей в куртке, столба... Во время следствия я ходатайствовал о встрече со священником. Получил разрешение. Спросил: почему погибли они, невиновные, а я остался жив? Кто — ангел или дьявол — «включил» подушку безопасности, помог мне выжить? Батюшка ответил коротко: «Значит, так надо. Тебе еще — ехать дальше». Не знаю... Когда освобожусь — первым делом хочу сходить на кладбище, положить цветы. Еще раз попросить прощения. Бог видит, я этого не хотел. А вы, конечно, можете меня судить. Попрошу только — давайте без фамилии. Пусть будет Черный. Или Чернов. Мне ведь еще... ехать дальше.
В словах водителя, как мне показалось, фальши не было. Просьбу его я выполнил. Хотя безымянное раскаяние все же неполное, исповедь — не окончена. А судить — пусть точит, грызет себя сам.
...За несколько секунд разрушить свою судьбу. Такой у него был вариант.
P.S. В 2009–м на дорогах страны задержали более 50.000 пьяных водителей (из них более 5.000 сели за руль нетрезвыми повторно). По их вине совершено 1.010 дорожно–транспортных происшествий, 1.214 человек ранено, 227 погибло.
В тему
В Кричеве «Фольксваген», за рулем которого находилась местная жительница, выскочил на тротуар и сбил 47–летнего прохожего. От полученных травм он скончался.
По одной из версий, причиной дорожно–транспортного происшествия стала семейная ссора. Во время движения дама начала выяснять отношения с супругом, который находился на пассажирском сиденье. И в какой–то момент он, не найдя весомых аргументов в споре, резко вывернул руль...
Автор публикации: Николай КОЗЛОВИЧ
Фото: Виталий ГИЛЬ