Палеонтолог человеческих душ

Палеонтолог человеческих душ

На нашу встречу Елена ХОДОРЕНОК опоздала. Заставила себя ждать больше «вежливых» 15 минут. Однако когда она явилась на интервью собственной персоной — совсем не в телевизионном «образе» — в джинсах, маечке, одновременно и сосредоточенная на чем–то, и слегка растерянная, — я уже догадывался: причина задержки явно не остановившиеся стрелки на часах. Первое, что сказала ведущая программы «Собственной персоной» Первого канала:

— Пришлось отрезать две с половиной минуты.

— От кого?

— От Валерия Гаркалина, — Ходоренок не успевала на наше «рандеву», так как сидела в монтажной, готовила к эфиру интервью с народным артистом России. — Бывает, отрежешь эти минуты, и кажется, что все не узнают чего–то важного.

— А сколько всего длится программа?

— Двадцать шесть минут.

— Наверное, это довольно много, чтобы удержать зрителя у экрана.

— Смотря какой человек: если интересный, то его можно слушать часами.

— У вас в гостях побывали многие известные деятели кино, театра, музыканты. Как вы успеваете их записывать? И где?

— Программа всегда записывается в одном интерьере — в специальной студии. Но зачастую знаменитости не хотят двигаться никуда за пределы гостиницы или концертного зала. Не могу же я потребовать от Лаймы Вайкуле, чтобы она ко мне приехала, потому что я так хочу! Приходится подстраиваться, договариваться с организаторами концертов, спектаклей, с продюсерами. Но, к счастью, очень многие сами инициируют встречи.

— А опаздывать артисты любят?

— Чаще всего у них четко спланированный график. Поэтому самая большая проблема, с которой сталкиваешься, когда для записи программы у знаменитости находится, например, только 20 минут. А у наш же хронометраж — 26!

— Как выбираете героя для очередной передачи?

— Выбор, кстати, небогат. К нам нечасто приезжают артисты, в райдере у которых стоит общение с журналистами и с которыми есть о чем поговорить. Но мы пытаемся договариваться с каждым, кто гастролирует в Минске.

— Вы не чувствуете порой усталости от переизбытка общения со звездами?

— Я же работаю не на заводе, не точу каждый день одинаковые детали.

— Но наша с вами работа — это в своем роде также «завод»: каждый день нужно «точить» новый сюжет!

— Если бы я каждый день пробегала с камерой по 10 километров, то, может быть, мне было бы тяжеловато. Но я от своей работы получаю удовольствие. Общаться с новыми интересными личностями — это счастье. И сейчас, когда я пересматривала разговор с Валерием Гаркалиным, то еще раз словила себя на мысли, что есть в этом интервью один эпизод, который я бы раз десять повторяла на экране. Валерий Борисович — белорус, о чем, возможно, мало кто знает. Его мама из Минска, здесь жили его бабушка, дедушка, дяди, тети. И однажды, когда он снимался на «Беларусьфильме» в картине «Белые одежды», к нему в павильон пришла мама. Принесла сыну еды. Валерий был целыми днями занят, у него не находилось даже минутки, чтобы поесть нормально. И режиссер Гаркалину сказал: «Ну что ж ты мать держишь в дверях, пусть пройдет, посмотрит, как ты работаешь». На что Валерий сказал: «Мама, проходи». Она села за бутафорским шкафом и наблюдала, как снимали сцену с ее сыном. «И вот она уже умерла, — говорит мне в интервью Гаркалин. — Но каждый раз, когда я вижу в фильме эту сцену, я знаю, что там, за шкафом, сидит моя мама — живая». Это очень трогательно.

— У вас есть благоговение перед артистами?

— Cильно переживала накануне встречи со Шнуровым. Он же бывает несдержан в своей речи, а я, к сожалению, не умею реагировать на хамство. Меня тогда парализует, отказывают мозг, речь — я превращаюсь в растение. Но Шнуров не подвел: пришел трезвый, мы отлично пообщались. Более интересного, философского собеседника у меня, наверное, не было.

— То есть «образ» Шнура не совпал с реальным человеком?

— До личной встречи я воспринимала его, как и большинство людей, «плохишом», который не стесняется в выражениях, не контролирует свое поведение. Но, оказывается, все он контролирует, а то, что кажется неподконтрольным, делает хорошо подумав.

— Давайте вернемся к вашей персоне, Елена. Многие вас до сих пор отождествляют с каналом СТВ. Почему же вы ушли на Первый, хотя в свое время проговорились, что никто вас никуда не переманивал и не переманит?

— Мне захотелось перемен. Пусть на СТВ, как многие говорят, я была «лицом канала», на Первом мне спокойнее: в своей программе я могу делать все, что хочу. Но я прекрасно осознаю тот факт, что, если завтра меня не станет на канале, никто из зрителей по этому поводу рыдать не будет. Может, кроме моей мамы.

— Говорят, вы сами шьете себе одежду?

— Это все в прошлом. Я уже не трачу на это время, которого почти и нет.

— Где одеваетесь?

— Где придется. Не отношу себя к модницам, мне не важно, чтобы вещь была «в тренде», главное — чтобы шла.

— Чего у вас больше в гардеробе?

— Платьев. Я очень люблю женственный стиль.

— Интересно, если бы не телевидение, вы бы пошли в дизайнеры?

— Я уже в десятом классе определилась, что пойду работать на телевидение, и с тех пор шагаю по этой стезе. Но все не потому, что я реализую свою глубинную детскую мечту. Совсем уж глубинной мечтой было желание стать биологом или палеонтологом.

— Нравилось разбирать рыб по косточкам?

— Я этим и сейчас занимаюсь. Как ведущая — я тот же палеонтолог, но человеческих душ, характеров. Жаль, на лето программа «Собственной персоной» закрывается — каникулы. Но осенью будут новые проекты. Так что увидимся!

Фото: Александр РУЖЕЧКА