А.Лукашенко: Лех Качиньски принял решение садиться. Виноват, не виноват - ты первый человек, ты несешь за это ответственность

По традиции региональных поездок сегодня Президент ответил на вопросы журналистов. Выборы в местные советы, приватизация, предстоящие переговоры с Дмитрием Медведевым, оценка трагических событий в Кыргызстане и гибель польского Президента: Александр Лукашенко высказался по ряду позиций внутренней и внешней политики.

Белорусский народ с сочувствием и скорбью отнёсся к трагическим событиям, произошедшим с самолётом польского Президента в Смоленске. По мнению главы белорусского государства, для лидеров остальных стран это станет печальным и серьёзным уроком.

Александр Лукашенко:
Мы помогли тысячам и тысячам людей, которые хотели выехать в Польшу, либо в Россию, чтобы там на месте трагедии поклониться останкам. После этой трагедии они боялись садиться в аэропортах в Смоленске, в России, попросили Витебск — пожалуйста, в любое время суток, посадили все самолёты. Бесплатно предоставили аэропорт, автомобили, чтобы выехать в Катынь. Мы сделали все, что надо было сделать в этой ситуации для нашего соседа.
Не хочу говорить, кто виноват, кто нет, хотя для меня это абсолютно понятно. Я таких сотни полётов совершил, и у меня на борту подобные ситуации были — они у каждого случались, одного Бог миловал, другого нет. Если летит самолет с президентом на борту, когда идёт отклонение от штатного полёта, от нормы, командир экипажа напрямую, минуя службу безопасности, докладывает президенту об этом: «Господин Президент, отклонения такие и такие. Что будет делать?». Президент спрашивает, возможно ли в этом случае посадить самолёт, но последнее слово остается за ним. Он принимает решение — садится самолёт или нет. От взаимоотношений и власти президента в стране зависит решение пилота. Но пилоты вправе не подчиниться, когда их толкают на подобное преступление.
Кстати, у Леха Качиньского однажды уже была ситуация, когда из-за плохих погодных условий его самолёт не совершил посадку в Грузии, а приземлился в Азербайджане. Тогда хотели снять с должности пилотов за то, что они не подчинились, министр обороны защитил. У меня это недопустимо: если я принимаю решение, пилоты железно выполняют. Возвращались из Пекина в Минск в плохих погодных условиях, все устали в этот полёт. А в мороз шёл дождь, и не успевали просто подготовить взлётно-посадочную полосу. И когда мне пилоты доложили, что нужно садиться на запасной аэродром, на Ту-154 таком же — а я уже дома, я тоже домой хочу — и я приказал пилотам садиться. Подлетели, эту полосу по возможности обработали, но дождь идёт в мороз — она опять мгновенно ледяная становится. Это был единственный случай, когда я приказал пилотам садиться: «Есть команда — посадим». И как стало носить машину по полосе — жуть.
Второй раз, при поездке в Белград, когда меня натовцы опустили с коридора, где летают президенты, до бреющего полёта в воюющей стране. И я летел над Дунаем и думал, что любой из автомата мог бы сбить этот самолет. Я не вернулся тогда — я должен был вернуться обратно, но я представляю, сколько вони было бы в стране. Я не вернулся, я сел — успешно, слава Богу. Вот было два таких случая, когда мне пришлось принимать подобные решения.
Точно так было над Смоленском. Пилот пришёл, я уверен, доложил президенту, тем более самолёт четыре раза заходил на посадку, нулевая видимость. Президент принял решение садиться. Необходимо было иметь в виду, что самолёт Ту-154 не обладал теми навигационными приборами, которые есть в современных авиалайнерах. Кроме того, аэропорт «Северный» в Смоленске не обладает таким оборудованием, которое позволяло бы автоматически, вслепую, посадить самолет. Этого у самолёта не было, и они уже об этом говорят. Тогда нельзя было принимать такое решение. Но такое решение было принято.
Понятно, кто несет за это ответственность. Виноват, не виноват, ты первый человек, ты несешь за это ответственность. И мы, президенты, должны помнить и понимать и то, что в самолете сидит ещё сотня человек, у которых есть семьи. Говорить о том, что виноваты пилоты, они приняли решение — неправильно, так не бывает.
Что касается этой трагедии и этой беды — для меня это урок. Очень серьёзный урок. Очень печально, что президент погиб. Когда гибнет президент, это очень плохо и для страны, и для принимающей стороны — информация идёт потоком, на российских самолётах люди отказываются летать. Французы отказались лететь в Африку, болгары отказались от этих правительственных самолётов. Это сильный удар и по Российской Федерации. Для Польши это очень сильный удар, мы сожалеем по этому поводу — нельзя допускать, чтобы люди гибли в такой ситуации. Ни в коем случае нельзя.