Как по маслу

На минском пр. Победителей, близ Дворца спорта, 13 февраля развернулись массовые гуляния, полностью соответствующие высоким стандартам Года качества.


Как сообщили корреспонденту агентства «Минск-Новости» в управлении потребительского рынка Мингорисполкома, посетителей ярмарки ожидало блинное разнообразие: с маслом и сметаной, с салом и колбаской, с икрой, маком и вареньем. Кроме того, были обещаны конкурсы, а также полуфабрикаты, копчености, колбасы, молочные продукты и торты по лояльным ценам.

…Не все городские окраины дали заманить себя в отведенные для локальных гуляний зоны. Остановочные пункты ломились от желающих попасть в центр. Около полудня на остановке «ПТУ» по ул. Казинца образовалось столпотворение, бесновавшееся в ожидании транспорта. Транспорт, как назло, не показывался. Наконец подошел переполненный троллейбус N27. Вся бурлившая в предвкушении блинов масса вбилась в него на вдохе и выдохнула только на остановке «Институт культуры», где перебралась в общественный транспорт, направлявшийся к Немиге.

Высыпавшись из автобуса N73, аборигены галантно ссадили своих женщин и гуськом потрусили к Дворцу спорта. Там их уже поджидал в засаде очередной плановый этап кампании по разгрузке затоваренных складов под предлогом праздника: в два ряда выстроились ларьки белорусских предприятий и организаций, представивших свой ассортимент. Было заметно, что за последний год именно разгрузка складов успела трансформироваться в основную национальную забаву. От праздника к празднику сменяются лишь декоративные элементы, приурочивающие эти ларьки к той или иной дате.

В данном случае нужную атмосферу создавали изображения блинов с разнообразными наполнителями и зазывные речовки типа «Не береги кошелек, купи шашлычок. Гуляй, пока молодой!» или «Куманек, заходи на блинок!». Подвижных зрелищ вроде лазанья по фонарным столбам ради закрепленной на вершине пары сапог или массовой беготни с пылающим чучелом белорусам в центре города не предлагали, чтобы не отвлечь их от основной миссии.

Один независимый эксперт в валенках почти до бедра громко по этому поводу сокрушался, обращаясь к товарищу: «Костик, а Костик, а где столб? Что делать будем, столба-то нету! А Костик? Помнишь, как ты тогда петуха достал, ну когда мы еще в Кобрин к твоим ездили?» Костик выглядел как спецприспособление для покорения столбов - длинный, узкий и кольчатый, он наверняка был способен вскарабкаться за петухом в мгновение ока. Приятель явно прихватил Костика на гулянье в корыстных целях разжиться дичью и теперь переживал тяжкое разочарование. Добывать дичь товарищам пришлось у стендов мясокомбината и птицефабрики, где они купили два отборных беляша, соблазнили ими двух пышных дам, купили еще два и заели горе. Дамы заикнулись было, что на углу продается глинтвейн за Br3 тыс., можно заодно купить на выбор бокал или фужер. Тут Костик расплылся в снисходительной улыбке и выудил из-за пазухи припасенную загодя бутыль. Желающих пригубить диковинный пафосный напиток вообще было немного - основная масса промерзших гуляк отогревалась проверенными дедовскими средствами.

Эта Масленица демонстрировала еще и стремительную европеизацию Беларуси. Так, на ветхой избушке с развеселой Бабой-ягой висела табличка «Welcome!» - казалось, инсталляция предназначена для случайно приблудившегося в эпицентр гуляний евроинвестора. С муляжами скорбных сельских хаток соседствовали спортивные мини-кары, тут же ютились камеры обскура, бобры, соломенные зверушки неидентифицируемой видовой принадлежности, «буслы», крошечные колодцы. Весь этот национал-сюрреализм едва ли представлял собой тонко продуманную композицию. Скорее, он предназначался только для того, чтобы не отвлекать гражданина от основной национальной забавы.

В этом смысле удачным можно считать пример отдельных предприятий, выставивших у ларьков патруль из собственных «ряженых». Рядом с киоском кондитерской фабрики побитый молью медведь, скакавший под гармошку, цепко хватался за проходящих мимо детей. После получаса хороводов с медведем родители, покачиваясь и хватаясь руками за воздух, скупали все предложенное с целью отдышаться. Одна молодая пара, шедшая мимо, нашла выход из положения: папаша закрыл крошке-дочери глаза рукой и быстро протащил мимо медведя. В итоге ребенок по техническим причинам так и не увидел промо-животное отечественных кондитеров.

У одного из киосков разместился аутентичный столик, накрытый в духе старобелорусского масленичного гостеприимства: бутыль самогона, сковорода с заиндевевшим блином, шматок сала и грустный дед с гармонью, играющий рядом на завалинке заунывную мелодию. Рядом с бутылью самогона кучковались сочувствующие. В подобных точках, оборудованных с фантазией, разгрузка складов шла особенно бойко. Зеваки перво-наперво тыкали пальцами в грустного деда с бороденкой и гармоникой, в мини-колодец или ткацкий станок, а потом по инерции обращали внимание на расположенный позади всего этого великолепия еще неразгруженный ларек со шляпами, сельхозинвентарем, мясной и молочной продукцией.

Сразу бросалась в глаза категория пожилых скандалисток, которых на ярмарку привела жажда разоблачения. Они во что бы то ни стало старались поймать капиталистов, продающих уличную курицу не намного дороже магазинной, с поличным. «Ой, за што тут отдавать 10 тыс., ноги как ноги, вон пупырышки синие, оставь их сабе! - голосила одна скандалистка, наконец попавшая в благоприятную для распрей среду - праздничную и разомлевшую. - У меня в универсаме рядом с хатой такие же по 8200 рублей!»

Одинокий значок процента почему-то не вызывал у зевак ассоциаций с распродажами. Зато популярность сразу снискали киоски, где скидки анонсировались в более доступных выражениях: «Налетай, цены - ниже некуда!», «Дешевенький куриный рулетик!» или даже в стихотворной форме с необычной рифмой: «Мы тебя с утра уж ждем, С очень дешевым блином». Сначала созидательная энергия толпы, лишенной возможности вскарабкаться на столб, сжечь чучело или пойти с голыми руками на ближайшего цыганского медведя, нерешительно переминалась с ноги на ногу, но затем собралась с духом и ринулась-таки разгружать склады с небывалым энтузиазмом. Даже буденовку со звездой во лбу от фабрики головных уборов, кочующую с ярмарки на ярмарку, кто-то наконец примерил перед зеркалом.