Мертвые и никому не нужные

В специальной кладовой Минского крематория на верхних полках скопилось более полусотни урн с прахом тех, кто при жизни даже представить себе не мог, что их похороны растянутся на долгие годы с перспективой захоронения в братской могиле. Такое уже было один раз сделано на Западном кладбище… Корреспондент «Белорусских новостей» попытался выяснить причины столь долгих проводов в последний путь.

Креста над ними нет

Рейсовый автобус ходит до Западного кладбища всего три раза в день. В расписание я не «попадаю» и решаю отправиться в путь на перекладных, а там — как получится. Лучше бы я пару часов подождал на автостанции!

Редкий встреченный мной человек знал, что такое кладбище вообще существует. Меня направляли и в район авторынка в Малиновке, и к ТЭЦ-4, но чаще просто разводили руками.

…Последние пару километров делаю на собственных двух, считай, в чистом поле, укрыться негде, а небеса вот-вот разразятся ливнем. Обошлось. За поворотом виднеется бетонный забор. Похоже, я достиг точки отсчета своего исследования. Именно здесь, на Западном кладбище, его еще называют «новым», осенью 2003 года впервые в истории Минского крематория были захоронены невостребованные урны. Сколько — пока не знаю. У ворот интересуюсь у охранника, где братская могила, он советует спросить у смотрителя. Женщина средних лет убеждена, что я сам не найду и дает мне провожатую — рабочую кладбища, мы начинаем прочесывать шестой участок. Одному бы мне точно очень долго пришлось блуждать среди могил. Наконец, находим.

Заросший бурьяном почти сравнявшийся с землей холмик и есть место массового погребения. Прав был Высоцкий — «на братских могилах не ставят крестов». (Только Владимир Семенович пел совсем о другом времени и других людях.) Да и рыдать тут явно некому было. На покосившейся серой тумбе — кусок жести с надписью «Здесь захоронены невостребованные урны». Чья-то добрая душа прислонила к ней венок, скорее всего, б/у.

Возвращаюсь в комнату смотрителя, где из записей в журнале узнаю, что всего земле предали 56 урн с прахом людей, которые умерли с 1987-го по 1999-й годы. Несложно подсчитать, что похороны самой невостребованной растянулись аж на 16 (!) лет. Есть в списке невостребованных и загадочные пометки. Напротив двух фамилий красной пастой написано — «забрали». Когда и кто, выяснить не удалось. И главное, каким образом? Персонал на кладбище меняется часто, а потому никто не знает подробностей этой процедуры. Предполагаю, что в этих случаях родственникам кто-то сообщил о предстоящем массовом погребении, и они успели в самый последний момент забрать «свой» прах.

Будет ли братская могила-2?

Начальнику Минского крематория Владимиру Сергеевичу Каруносу я рассказываю историю, некогда услышанную от столичных сыщиков, которые занимаются розыском без вести пропавших. Когда находят трупы людей без документов, они сверяются с приметами в базе данных и в случае совпадений приглашают родственников на опознание. «Все сходится, — говорили мне опера, — одежда, родинки, шрамы и тому подобное. По глазам и реакции видно, что родственники труп опознали, но не признаются и наотрез отказываются: мол, ищете дальше, это не наш. А у «их пропавшего» такая биография! Он так их при жизни достал, что становится понятным, почему после смерти на него не хотят тратиться».

Таких хоронят за счет государства. Почти на каждом из более чем двух десятков кладбищ столицы и Минского района есть похожие как близнецы безымянные могилы.

— У нас несколько иная ситуация, — говорит Владимир Сергеевич. — Заказчик кремации всегда известен, он и должен урну забирать, если им не оплачена услуга по последующему захоронению. Мы не можем знать, где родственники, друзья или соседи собираются провести погребение. Для нас они все — заказчики. Минский крематорий — единственный на всю республику. К нам приезжают со всех концов страны и даже из-за рубежа. Нашими услугами пользуются жители Калининградской области, стран Балтии… Наше учреждение, несмотря на специфическую деятельность, — обыкновенное предприятие. Работа крематория, как и любого другого предприятия, регламентирована инструкциями и прочими документами. Согласно им, мы имеем право хранить урну бесплатно один месяц со дня кремации, затем идет пеня в сто рублей за сутки. Через три года невостребованную урну на законных основаниях можем захоронить, но… Ежемесячно мы проводим около 300 кремаций, в год — свыше 4 тысяч, их количество будет возрастать. Могу предположить, что чем больше таких услуг мы будем оказывать, тем больше будет невостребованных урн. Пока есть место в кладовой комнаты выдачи, я не тороплюсь принимать решение о массовом захоронении. Даже задолженностей за хранение не требуем — только заберите и доведите дело до конца. Не по-человечески так обходиться с умершими. Мои сотрудницы периодически обзванивают заказчиков кремаций. Иногда удается не только дозвониться, но и достучаться до совести…

Такую попытку решил предпринять и корреспондент «Белорусских новостей». Но только, чтобы выяснить причины незавершенных похорон.

О покойниках только… А про живых?

В моем списке, составленном по картотеке крематория, 55 фамилий людей, умерших в период с 2000-го по 2008-й год включительно, но до сих пор не погребенных. Столько же фамилий заказчиков, а значит, и собственников урн с прахом, их адреса и телефоны.

Эдуард Михайлович Циркун: умер 5 декабря 2000 года в 62 года. Заказчик — Александр Викторович Г. Дозваниваюсь, спрашиваю о причинах задержки с захоронением, но вразумительного ответа не получаю.

— Не могу сказать… Это долгая история…

Видимо, не для моих ушей, однако Александр Викторович благодарит за звонок и обещает приехать в крематорий в ближайшее время и забрать урну с прахом.

Александр Дмитриевич Гарелик: умер в 70 лет 6 февраля 2003 года. Согласно данным крематория, заказчиком кремации был Николай Сергеевич Б. Место жительства он сменил, но от его сына узнаю, что покойный приходился молодому человеку «как бы дедушкой», поскольку до смерти жил с бабушкой без оформления отношений. Совсем другое и очень коротко сообщает сам Николай Сергеевич.

— Гарелик был соседом, я его не хоронил, кремацию не заказывал. У меня все нормально.

— В крематории находится весьма странное заявление от некой Елены Рябцевой. Может, она родственница Гарелика?

— Не знаю такой.



Еще в 2003 году эта женщина приехала в крематорий и оставила заявление, в котором просила разрешения прах Гарелика не забирать, так как «ево хоронили соседи».

Владимир Иванович Петров: скончался в возрасте 73 лет 21 октября 2006 года. От сотрудниц крематория знаю, что заказчице — дочери Владимира Ивановича — они звонят периодически и настойчиво. Здесь особый случай. При жизни пенсионер выкупил на Северном кладбище места для себя и супруги. Жену схоронил и, без сомнений, желал быть рядом с ней после смерти. Не получилось. Для завершения процедуры похорон требовалось заказать специальный памятник, стоил он тогда около 400 тысяч рублей. Женщина постоянно ссылалась на финансовые проблемы. Ей предлагали провести захоронение без памятника, только бы она забрала урну, но…

Звоню Наталье Владимировне, представляюсь и спрашиваю:

— В чем же причина? Может, ваш отец был плохим человеком?

— Да как вы смеете! Кто вам дал право! Я работаю одна, не так много зарабатываю… Моя дочь безработная, не было денег, мы их собирали все это время, сейчас этой проблемы нет. Памятник заказан.

— Вы понимаете, что могло получиться так, что урна с прахом вашего отца могла быть захоронена в братской могиле?

— Что вы несете! Какая братская могила! Мне что, урну дома надо было хранить? Это все из-за вас, я читала ваши статьи, вы бездушный человек…

Женщина рыдала в трубку, едва не срываясь на истерику, и не слышала моих запоздалых извинений. Я действительно повел себя некорректно, забыл, что, о покойниках либо хорошо, либо… но злого умысла у меня не было. Государство выделяет материальную помощь на погребение. Сегодня это — миллион рублей. По нынешним ценам деньги небольшие, но на скромные похороны этих «гробовых» хватает. Если, конечно, не устраивать поминальных застолий. Просто я подумал, что если человек действительно тебе дорог, то всегда можно найти решение даже материальной проблемы.

…Неожиданный поворот в моем исследовании. Заказчица кремации звонит мне, чтобы рассказать свою историю.

Барышникова Ангелина Николаевна умерла 18 ноября 2008 года в возрасте 84 лет.

Рассказывает ее дочь Марина:

— Мама завещала похоронить ее рядом с отцом, а могила папы находится в Гродно, на кладбище в районе предприятия «Азот». Урну я должна была забрать из крематория в декабре. Зима — захоронить оказалось невозможным, поэтому в Гродно я поехала в апреле. И там работник городского унитарного предприятия гражданского обслуживания предложил мне заказать у них памятник: мол, тогда меня поставят в очередь на его установку, которую они обещали произвести в августе. Если бы я знала, что урну можно подзахоронить и без памятника, за который я заплатила 800 тысяч рублей! В августе я начала звонить в Гродно чуть ли ни ежедневно, но толку не могла добиться. А вот теперь мне сообщили, что из-за метеоусловий памятник установить не могут. Приближается годовщина со дня смерти мамы… Поэтому сегодня, 20 октября, урну из крематория я забрала. Поедем с мужем в Гродно. Такая вот история получилась, но не по моей вине. Я ведь обратилась в государственное предприятие!

Необходимое послесловие

…За каждой строкой списка невостребованных — своя отдельная история. Причины самые разные. Чем больше времени проходит, тем их больше. Кого-то из бывших заказчиков уже и самого на погост снесли, у кого-то проблемы с правосудием и другими местами, ограничивающими свободу, у кого-то — с памятью и совестью. Бог им всем судья!

За время моего исследования на верхних полках кладовой крематория произошло некоторое движение. Урну с прахом Циркуна забрали, Александр Викторович (оказалось, он покойному был абсолютно чужим человеком) обещание свое выполнил. Хотя для этого понадобилось почти девять лет… Наконец-то назначен и день захоронения праха Петрова.

В числе невостребованных — в основном прах людей, проживших долгую жизнь, моложе 60-и — единицы…

И только один ребенок.

Карина Жавнерко прожила на этом свете всего три месяца. Почти шесть лет урна с прахом малышки находится в стенах административного здания крематория. Ближайшая перспектива — братская могила…

Это неправильно.

На днях она будет вычеркнута из этого скорбного списка. Команда «Белорусских новостей» решила исправить то, что еще можно…