Возьмите мою боль. Про Великую Отечественную войну в Беларуси написано немало

Но еще ждет детального исследования карательная операция фашистов в Лельчицком районе Гомельщины, во время которой зверски убили тысячи ни в чем не повинных мирных жителей. Когда советские войска освободили район, в нем осталось только девять домов, а остальные 7305 со всеми надворными постройками были сожжены или разрушены. Что вызвало такую беспрецедентную жестокость по отношению к мирному населению? Да, Лельчицкий регион слыл партизанским краем, но это был не самый важный стратегический район. И действия карателей были неадекватны... Особенно потрясает судьба жителей деревни Тонеж, которую называют сестрой Хатыни.

Жительнице Тонежа Анастасии Сафоновой долгие годы снился один и тот же сон: она плачет, убивается над расстрелянными мамой, сестрами и братом. А случилось все в начале января 1943 года. У Настеньки Грудницкой было семь братьей и сестер, которых мама воспитывала одна. Отца погубил молох репрессий. Девочка была первоклашкой, когда началась война. Именно в первые дни в деревне появился человек в немецкой форме, который прокричал жителям, чтобы они убегали в лес. Иначе их всех убьют каратели.Вспоминает сама Анастасия Павловна: “Односельчане стали убегать в лес. Мама быстро запрягла вола, посадила нас на воз, и мы поехали. Остановились в лесной избушке. На второй день приехали люди из Тонежа, которые остались в селе. Они сказали, что надо возвращаться, что если найдут нас здесь, то убьют. Мама запрягает вола, берет моего брата и двух сестер. В том числе и маленькую четырехлетнюю Наденьку, а нас с шестилетней сестрой оставляет одних. Я плачу и прошу: “Мамочка моя, забирай меня с собой!”. А мама тоже вся в слезах: “Нет, доченька, не заберу я вас. Если вдруг станут убивать, то я возьму Надю на руки и убегу. А вас троих маленьких я не смогу всех взять на руки”. Остались мы, маленькие горемыки, в лесу. Вдруг прибегают люди из деревни со страшной вестью: “Настечка, вашу мать погнали убивать”. Я сорвалась с места, босиком и раздетая по снегу побежала в деревню. Меня догнали и сказали правду — маму расстреляли....Я прибежала на пепелище церкви, где сожгли расстрелянных. Стала разгребать, чтобы в пепелище маму найти. Что дитя понимает? Разгребаю пепел и кричу: “Мамочка, зачем ты нас покинула?” Нашла только бусы. Это все, что осталось от моей мамочки Меланьи Ивановны, брата-пятикласники Николая, сестер — десятиклассницы Марии и четырехлетней Наденьки”.Настя после войны вышла замуж в Тонеже, стала Сафоновой, родила пятерых детей. У Анастасии Павловны уже девять внуков и столько же правнуков. Но боль января 1943 года жива в ней до сих пор.Валентина Михайловна Соколовская, учительница белорусского языка и литературы Тонежской средней школы, стала историографом трагических событий в Тонеже зимой 43-го. “После того как человек в немецкой форме предупредил тонежцев о грядущем бедствии, они почти все убежали в лес, — рассказывает она. — Но была зима, и через сутки-двое тонежцы начали возвращаться домой. 6 января 1943 года к вечеру со стороны Глушковичей в Тонеж пришел карательный отряд фашистов.  Жителей деревни под предлогом обмена паспортов согнали в здание церкви. Затем людей ставили в ряд и расстреливали, потом — следующий ряд.... Так убили почти 200 человек. Были и раненые. Свидетель страшных событий, оставшаяся в живых, — Татьяна Боровская. Ее расстреливали в церкви вместе с четырьмя детьми. Сделав черное дело, каратели подожгли церковь. Когда раненая Татьяна Андреевна пришла в сознание, здание уже пылало. Двери были закрыты. Она стала звать соседей, а те не отвечают — все были убиты. Тогда она в дыму, на ощупь стала искать детей — нашла их тоже мертвыми. Окна в церкви были высоко, поэтому женщина по трупам, как по ступенькам, выбралась через окно наружу. Одежда на ней горела, и она начала кататься по снегу. Потом встала и босиком пошла в лес. В свои тридцать она выглядела, как старуха. Татьяна Андреевна всю жизнь прожила одинокой солдатской вдовой в маленьком домике на отшибе нашей деревни”.Но это еще не все тонежские жертвы. Убили на месте старых людей, которые не могли идти к церкви, и тех, кто прятался. Кое-кому все же удалось убежать в лес. Именно эти сельчане и сообщили маленькой Настеньке о расстреле ее семьи. Сделав свое сатанинское дело, каратели ушли. Им на смену пришли войсковые части и полицейские. Кто же был человек в военной форме, предупредивший о приходе карателей, до сих пор неизвестно.Когда весной 1943 года партизаны соединения Ковпака — одного из самых удачливых и талантливых партизанских генералов — подошли к селу, то на месте жилых домов обнаружили пепелище. Уцелевшие жители обитали в землянках в лесу; кладбище на окраине села разрослось могилами, а посреди бывшего села одиноко торчала обгоревшая церковь: остов на каменном фундаменте да простой деревянный крест как памятник всем  жителям Тонежа, принявшим мученическую смерть. Теперь история Тонежа  поделена надвое — до трагедии и после нее. В 1955 году на месте убийства и сожжения тонежцев был поставлен обелиск, а в 1994 году создан мемориальный комплекс. Каждый год 6 января тут проводится митинг, на который собираются и стар и млад. В деревне создан музей. А теперь сельчане решили на месте трагедии возвести храм. Как сообщила председатель Тонежского сельсовета Наталья  Ермович, уже  выделен земельный участок буквально в нескольких метрах от старой церкви, и вскоре будет начато строительство храма.