Беларусь выиграет от глобального потепления

Сегодня только ленивый не употребляет словосочетание "конец света", означающий гибель человечества и всего живого. В Глобальной сети можно встретить расписание апокалипсисов на ближайшие двадцать лет. Стоит ли паниковать и наступит ли когда-нибудь распиаренный конец света? Что на самом деле представляет собой дождь из лягушек? Об этом и не только рассуждал академик Владимир Логинов, специалист по аномальным явлениям.

– Как вы считаете, пора ли уже и нам задуматься о конце света?

– Погодные и климатические явления – это разные вещи. Если говорить об экстремальных климатических условиях, то в значительной мере произошло их увеличение. Число шквалов действительно увеличилось. Например, что касается гроз, то за последние несколько десятков лет произошли циклические изменения. Сильные грозы были в 1985, 1999 и 2000 годах. Такого положительного тренда увеличения количества гроз нет. Увеличилось количество засух и заморозков. Но в то же время количество туманов, сильных морозов и морозных дней уменьшилось. Нельзя сказать, что количество экстремальных погодных климатических явлений увеличилось. Это не совсем правильное и корректное использование терминологии, что приводит многих к заблуждениям.

Да, в какой-то мере количество экстремальных явлений увеличилось. Об этом можно судить по графику изменения экономических потерь. Если где-то сорок лет назад мировые потери от неблагоприятных погодных явлений составляли около тридцати миллиардов долларов, то сейчас – сто миллиардов и более. Это произошло не только за счет ухудшения погодных условий. Ведь экономическая мощь стран выросла, и понятно, что разрушается множество систем, чего не было в пятидесятые годы прошлого столетия. Получается, в абсолютном выражении наши потери растут. Ясно, что какая-нибудь Гвинея потеряет меньше, чем США, при необратимых последствиях. В Гвинее нечему особенно разрушаться.

– Вы специалист по аномальным явлениям. А что можно назвать таким явлением? То, что было на прошлой неделе, – это аномалия?

– Да, вы совершенно правы. Это называется стихийное гидрометеорологическое явление. Количество осадков в течение двенадцати и менее часов порядка пятидесяти миллиметров и более – это ливень. Но количество дождливых дней достаточно большое. Если мы посмотрим на всю Беларусь, то увидим, что на юге страны выпадает больше ливней, чем в районе Полоцка. Это связано с особенностями подстилающей поверхности. В среднем получается, что по территории Беларуси количество дней с ливнями меняется. Причем ряд территорий чаще попадает под подобные погодные условия, а ряд – реже. Здесь все зависит от особенностей расположения города. Такой ливень в другом городе не принес бы столько катастрофических потерь, как у нас. Я говорю о Немиге.

– Можно ли считать такие явления аномальными? Не становятся ли они нормами?

– Нет. Их пока можно считать аномалиями. Что такое аномалия? Вы берете норму за многолетний период, а затем считаете отклонения от нормы. Отклонение от нее в той или иной степени является аномалией. Если величина температуры или осадков превысила норму на 70%, то это явление считается аномальным. Для каждого стихийного явления есть свои критерии. Аномальными явлениями являются засухи, наводнения, заморозки. Если мы берем потери тематических жертв, здесь нужно говорить о людских потерях.

По поводу урожая. За последние пятнадцать лет мы можем найти годы, урожай в которых был невелик. Безусловно, на это повлияла погода. Многое зависит от культуры земледелия. Эти потери могут находиться в пределах от десяти до семидесяти процентов урожая. Даже США во время засух теряет около пятнадцати процентов от своего урожая!

– Возможен ли у нас дождь из лягушек или из рыбы? Ведь иногда про такое пишут в прессе. Как происходят подобные аномальные явления?

– Вы задали сложный вопрос. Подниматься лягушкам в воздух помогают восходящие движения. Земноводные поднимаются в воздух, потом ветровыми потоками переносятся в воздух и где-то могут выпадать. Нужно сказать, что это экстремальные явления, связанные с мелкомасштабной циркуляцией атмосферы. Такие случаи действительно отмечались. Лично мне не довелось полюбоваться на подобное зрелище, но в литературе много читал о дожде из лягушек.

– Вы написали книгу "Глобальные и региональные изменения климата и их последствия". Как изменялся климат за годы метеонаблюдений?

– Климат за годы метеонаблюдений изменялся в глобальном масштабе. Где-то с середины XIX столетия мы имели уже достаточно хорошие инструментальные наблюдения – большое количество метеорологических станций, – благодаря чему могу сказать, что температура увеличивалась. Это увеличение происходило где-то до конца тридцатых годов. Данный период вошел в историю как период потепления Арктики. Наши не самые лучшие суда за одну навигацию преодолевали северный морской путь. Это было связано не только с героизмом советских людей, но и с тем, что в Арктике было очень тепло, была низкая ледовитость. Я не отрицаю их героизм и многих знал лично: Папанина, Федорова, Кренкеля, Буйницкого. Последний – наш земляк, который дрейфовал на "Челюскинце". После тридцатых годов температура начала медленно падать, и это падение продолжалось до средины семидесятых годов. С середины семидесятых годов начался рост температуры.

Современное потепление – самое мощное за историю инструментальных наблюдений. За 150 лет оно составило 0,7-0,8 градуса, а это глобальные температуры! Ведь одни градус повышения температуры соответствует смещению климатической зоны на 150-200 километров. Поэтому данная величина существенна. Но это не говорит о постоянном непрерывном росте. Безусловно, были флуктуации и падения температуры. В глобальном масштабе самая крупная положительная аномалия была зафиксирована в 1998 году. Этот год был одним из теплейших на планете.

Теоретически быстрее должна увеличиваться температура в высоких широтах. Модельные оценки говорят, что к концу столетия температура в этих областях земного шара должна быть на 5-8 градусов выше нормы. К примеру, в тропиках температура должна повыситься примерно на один градус. Среднее повышение температуры к концу столетия, по оценкам экспертов, составит два-три градуса. Но в разных районах эта величина будет разной. Даже на нашей территории повышение температуры к концу столетия должно составить три-четыре градуса. Если брать в региональном масштабе большие территории, то в отдельных случаях на крупных территориях температура не повышается. Зато в ряде районов это повышение есть, и оно более существенное. По крайней мере, оценки моего бывшего аспиранта говорят о том, что теория в этом плане не совсем подтверждается. Оказалось, что самое высокое повышение температуры произошло на широте 57-60 градусов, а не в самых высоких широтах. К семидесятой параллели эта тенденция становится менее мощной. Здесь все не совсем гладко с теорией: то ли недостаточно данных, то ли теория не совсем верна.

Есть районы, где эти изменения очень существенны. В этом смысле "повезло" России. Здесь действительно температура за последние двадцать лет сильно увеличилась. Начала таять даже вечная мерзлота.

– А у нас?

– В Беларуси среднегодовая температура за период инструментальных наблюдений увеличилась примерно на 1,1 градуса. Но этот рост в значительной мере происходил за счет зимних месяцев. Безусловно, за последние пятнадцать лет и летние месяцы стали более теплыми. То есть если зимнее потепление у нас уже продолжается с 1987 года, то летом это потепление началось несколько позже. Причем потепление больше коснулось второй половины лета: конец июля – август. В месячном размере повышение температуры тоже далеко не одинаково. Ноябрь практически не стал более теплым по сравнению с тем, что было раньше. А вот в январе, феврале, марте и апреле зарегистрированы самые высокие повышения температуры. В Арктике наблюдалось интенсивное повышение температуры летом, а не зимой. Можно провести эксперимент: взять пять самых теплых лет в эту эпоху и пять самых теплых лет в наше время. Я имею в виду лето. Средняя температура за пять лет в период потепления Арктики с 1936 по 1940 город была чуть выше, чем сейчас летом: на 0,2 градуса. Получается, что предыдущее потепление пока еще не перекрыто.

– Вы говорите о том, что температура сейчас будет расти, или все-таки снова пойдет спад?

– К сожалению, я не взял свою книгу, в которой есть подробные графики изменения глобальных температур. Так вот, получается, что за последние 150 лет имеют место три волны в изменении температуры, то есть существует цикличность. Высокая температура была в период потепления Арктики в конце 30-х – начале 40-х годов. Хотя это уже было не зимой, потому что в сороковые годы в зимнее время температуры были очень низкие. Вы, наверное, знаете о русской генерал-зиме, которая внесла существенные коррективы в Великую Отечественную войну. Эти годы – 1940-й, 1941-й и 1942-й – были очень холодными в зимние месяцы. А вот летние месяцы конца 30-х – начала 40-х годов были достаточно теплые. Если вернуться к сравнению этих периодов, можно сказать, что они несколько разные по структуре изменения в годовом ходе. И это принципиально важно для народного хозяйства. Разные отрасли экономики будут иметь от подобных погодных условий либо прибыль, либо потери. Из-за засухи летом огромные потери несет сельское хозяйство. А теплая зима – это лучшие условия для перезимовки скота. С 1881 года у нас есть реально хороший ряд наблюдений.

– Не слишком ли это короткий период для наблюдений, чтобы делать какие-то выводы? Мы же не знаем, каким был климат на нашей территории тысячу лет назад…

– Нет, мы это знаем по косвенным данным. Данные можно восстановить по различным показателям: по развитию животного и растительного мира. Есть различные физические методы, которые с меньшей точностью позволяют восстановить климат прошлого. Мы знаем, что на нашей территории были периоды, когда климат был существенно теплее, чем сейчас. Нам также известны ледниковые периоды, которые присутствовали в прошлом здесь. Малый ледниковый период – это совсем близко к нашему времени: он находился в периоде с 1645 по 1815 год. В то же время пять тысяч лет назад температура была выше, тем сейчас, и никакой существенной антропогенной деятельности в это время не было. 140 тысяч лет назад температура была на три градуса выше по сравнению с нынешней.

Вы зря думаете, что мы ничего не знаем. Даже кольца деревьев свидетельствуют о том, какой была температура, когда росло то или иное дерево. Например, при засухе кольцо будет очень тоненькое, при нормальных условиях для развития оно будет достаточно толстое. Можно легко восстановить, какая была температура за последние двести лет. В Беларуси есть деревья, которые помогут это сделать. По калифорнийской секвойе вообще восстановили данные за последние пять тысяч лет. Безусловно, точность инструментальных данных намного выше, но и косвенные методы достаточно отработаны. По углероду C-14 тоже достаточно хорошо восстанавливаются данные.

– К чему могут привести изменения глобального климата?

– Последствия изменения климата, если такое произойдет, будут огромными! Даже если среднеглобальная температура изменится на два-три градуса, то мало не покажется. Начнем с севера: в значительной мере растает лед, то есть Северный Ледовитый океан будет практически открыт для судоходства. Это будет положительный эффект. Начнет таять мерзлота – здесь больше отрицательных моментов. Спускаемся ниже по нашим долготным поясам. При потеплении климата мы, в принципе, выиграем. Дело в том, что нам нужно будет тратить меньше топлива и средств на энергоносители. Это положительный эффект. У нас увеличится продолжительность вегетационного периода – значит, можно будет собирать два урожая. Уже сейчас мы имеем такие возможности, потому что при благоприятных условиях уборку мы можем закончить в августе и посадить другие культуры. При повышении температуры на три градуса наши возможности расширятся, но здесь есть и отрицательные моменты. Сельское хозяйство будет вынуждено в значительной мере измениться. Например, мы сеем сейчас определенные культуры, при повышении температуры в летний сезон можем легко переходить на культуры, которые культивируются южнее Киева. Это уже другой сюжет, но, тем не менее, мы будем иметь определенные проблемы. Некоторые овощные культуры, такие как картофель, будут давать меньший урожай.

Изменение климата приведет как к положительным, так и к отрицательным моментам. Одна из основных проблем – проведение адаптации к изменяющемуся климату. Причем это надо делать достаточно быстро: если темпы роста температуры будут такими, как сейчас, то мы быстро выйдем на высокие температуры.

– Как быстро это произойдет?

– Если говорить грубо, то за 25-30 лет температура повышается на один градус. Сейчас она составляет 0,2-0,15 за десять лет. Ряд стран утверждает, что от потепления климата выиграют Россия и Канада, поскольку они расположены на высокой широте. А вот США может проиграть. Если сейчас смотреть на возможности России и США, безусловно, что климатические условия в Штатах существенно лучше.

Климатические условия оказывают огромное влияние на экономику. В свое время был такой буржуазный философ Хантингтон, который говорил: правят миром жители циклонических районов – Англия, Германия, Франция. Эти страны были богатыми и остаются таковыми, поскольку им меньше средств нужно вкладывать в теплообеспечение, в производство сельсхозкультур. Они несут намного меньше потерь. Беларуси для того, чтобы согреться, нужно сжечь много топлива. Этого не надо делать Италии, хотя им необходимо кондиционирование.

– Вы говорите о плюсах и минусах глобального потепления, но со всех сторон идет речь о том, что оно приведет к гибели человечества!

– Я всегда был против алармистских заявлений в этом направлении. Я считаю, что кричат те, кто не понимают либо хотят получить деньги. Если мы напугаем свое правительство, то, быть может, финансирование увеличится. При условии молчания на сей счет никто не будет давать деньги для адаптации. Это фривольное сравнение, но оно имеет под собой почву. Я помню, как в шестидесятые и семидесятые годы мы много говорили о наступившем похолодании и о том, что делать дальше. Четко просчитывали возможные сценарии и потери. Говорили даже, что один градус похолодания для США обеспечит им потери порядка 8-10 миллиардов в год. Когда температура начала увеличиваться, пошли совершенно другие разговоры. Безусловно, к последствиям нужно готовиться и необходимо разрабатывать сценарии нашего поведения при повышении температуры на одни-два градуса.

– То есть изменить ход событий мы уже не можем, и нам придется приспосабливаться к сложившейся ситуации?

– Я не думаю, что мы сможем изменить ход событий посредством уменьшения парниковых газов, что сейчас является очень серьезной и широко обсуждаемой мировой проблемой. Все об этом говорят. Но эта перспектива очень далекая: время жизни парниковых газов достаточно велико. Если учесть взаимодействие океана и атмосферы, то время жизни углекислого газа – основного парникового газа – составляет 150 лет. Парниковый газ, выброшенный 150 лет назад, еще продолжает работать, хотя и в меньшей степени. Даже если мы перестанем сжигать органическое топливо и вырубать леса, парниковый газ, находящийся в атмосфере, все равно будет продолжать работать. Естественно, не с той интенсивностью, но все-таки.

– Но если продолжать все таким же образом, как это делается сейчас, то парниковых газов станет еще больше, и через очередные 150 лет температура снова повысится?

– Ближайшие двадцать лет существенного уменьшения парниковых газов не произойдет. Китай еще десять лет назад занимал далеко не первые места и уступал США по выбросам парниковых газов в два раза, а что происходит сейчас? Результаты прошлого года по данному показателю говорят о следующем: Китай обошел Штаты. Думаете, введение ветроэнергетики существенно остановит этот процесс? Ничего подобного! Я изучал прогнозы развития энергетики Китая и узнал, что по-прежнему их энергетика будет базироваться на угле, так же, как в Индии и России. Ведь разведенных запасов угля хватит как минимум на триста лет, а нефти и газа – на сорок-пятьдесят. Поэтому от чистого газового топлива в итоге придется переходить на более грязное угольное. Сейчас мы много говорим о Киотском протоколе, принятом в 1997 году. Я вам советую заглянуть на график изменения парниковых газов в атмосфере. Что вы думаете, после этих разговоров содержание парниковых газов упало? Нет! Оно продолжает расти и будет это делать и дальше. Это страшно, но мы ничего не сможем изменить. Тот же Китай говорит: даже если мы берем период до тридцатого года при условии только интенсивного сжигания угля, выбросы парниковых газов Китая в совокупности будут меньше, чем у США. Китай предлагает достигнуть уровня США по выбросам и только тогда начинать разговор.

Я считаю, что в ближайшие десять-двадцать лет содержание парниковых газов в атмосфере будет увеличиваться. Ветроэнергетика, как и солнечная энергетика, на протяжении этого времени не станет доминирующей. Она будет занимать от общего количества около пяти-десяти процентов. Думаю, атомная энергетика – это достаточно перспективная вещь. Она не излучает тепловую энергию. Сжигание топлива и вырубка лесов – это два самых главных источника выброса парниковых газов в атмосферу.

Конечно, идея защищать окружающую среду сама по себе хороша. А вы посмотрите на график и увидите, что за тридцать лет количество выбросов парниковых газов в атмосферу увеличилось процентов на 50. Конечно, нужно переходить на новые технологии, использовать альтернативные источники, но пока что это более дорогой путь. Поэтому сложно заставить страну переходить на такие источники, когда стоимость киловатта в три раза больше, чем при сжигании органического топлива. Как правило, человечество начинает думать только, когда находится у края пропасти.

– Когда мы подойдем к этой пропасти и конец света наступит?

– Конец света не наступит, потому что человечество достаточно мудрое. Когда мы станем на краю пропасти, тогда начнут работать более интенсивные механизмы. Будет поздновато, но не совсем еще поздно. Мы с вами не вспомнили, что, кроме этих факторов, есть естественные факторы изменения климата, которые работали и будут работать всегда. Ведь не было парниковых газов за счет антропогенной деятельности триста лет тому назад, но климат менялся! Поэтому нельзя списывать потепление только на парниковые газы.