Юрий Дракохруст. Дело Пальчиса: как работает белорусская оттепель

28 октября был обнародован приговор по делу блогера Эдуарда Пальчиса — год и 9 месяцев ограничения свободы без направления в исправительные учреждения. В просторечии — «домашняя химия». Блогер был освобожден в зале суда в свой день рождения.

Блог Юрия Дракохруста на сайте «Радио «Свобода»

Самым интригующим в деле Пальчиса было различие между тем, что просил прокурор, и приговором. Раньше в Беларуси по делам с политической подоплекой бывали приговоры суровые, бывали помягче, однако не бывало, чтобы прокурор просил обвиняемого реально посадить, а суд не сажал.

В целом приговор блогеру вписывается в общую политическую линию последнего года, в условия негласного джентельменского соглашения между белорусской власть и Евросоюзом — политзаключенных, по крайней мере, звучных политзаключенных в Беларуси быть не должно. Участников хоть и не слишком многолюдных, но довольно частых уличных политических акций за последний год не сажали. Штрафовали, имущество описывали, но не сажали.

Две недели назад срок с отсрочкой приговора (то есть опять же без лишения свободы) получил фигурант еще одного дела с политической подоплекой Дмитрий Полиенко.

Не должно быть политзаключенных — так не должно.

Вынесем за скобки вопрос о том, по какую сторону грани между резкой политической критикой и языком ненависти находились тексты Эдуарда Пальчиса. Белорусские правозащитники квалифицировали его во время предварительного следствия и суда как политзаключенного, то есть посчитали, что его публицистика — это все же острая критика, а не разжигание враждебности. К аргументам белорусских правозащитников прислушались и их коллеги из международных правозащитных организаций. Из этого белорусские власти при принятии решения и исходили.

Безусловно, принимались во внимание и иные аспекты дела. Острие инвектив блогера Пальчиса было направлено не на белорусские, а на российские власти, на российскую политику в прошлом и настоящем. Однако российские власти неслучайно, арестовав Пальчиса, передали его Беларуси. Могли и сами судить и осудить. Его дело оказалось своеобразным тестом — насколько Минск готов учитывать, отстаивать интересы России, защищать ее от обид.

Ну, как показал процесс и приговор, до известной степени готов — Пальчис провел за решеткой в общей сложности 9 месяцев, что совсем не мед, суд признал его виновным. Но именно до известной степени, принцип — политзаключенных быть не должно — сработал и в данном случае.

Причем, в данном случае, судя по всему, не без борьбы. О чем свидетельствует требование прокурора, озвученное 26 октября, все же посадить блогера на реальный срок. Возможно, судьба Пальчиса была решена, и разумеется не юристами, в последний момент.

В статье «Гамбит Европы — Беларусь без санкций» в феврале я писал: «Санкции, по идее, должны были побуждать белорусские власти вести себя более или менее благочинно ради отмены санкций или ради их нерасширения. Теперь к благочинию будут побуждать позитивные ставки, иными словами, предполагается, что условные «голуби» в белорусском руководстве будут говорить условным «ястребам»: «Вы там поаккуратнее, а то у нас тут кредит ЕБРР намечается, евробонды собираемся разместить, президент с визитом в Брюссель едет, а вы своими дубинками не только по головам крамольников, но и по этим важным государственным интересам лупите».

Кто именно кому именно говорил нечто подобное в связи с пожеланиями прокурора в деле Пальчиса — не буду строить гипотез. Но скорее всего странные разногласия между прокурором и судом в этом деле объясняются разногласиями отнюдь не между ними.

Или же это такой спектакль для чувствительной западной публики: мол, видите, какие титанические битвы приходится вести «голубям» в белорусской власти для выполнения нашей с вами сделки.

Накал этой борьбы — истинной или мнимой — выгодно затеняет то незатейливое соображение, что в демократических странах за слова вообще не судят. Ну так то в демократических…

Но, как уже отмечалось многими, новые порядки — это оттепель, а не весна и не лето, не кардинальные изменения, а послабления, данные верховной властью. Которые так же легко могут быть и отобраны.

По каким причинам? Представляется, что, как ни странно, внешние причины, которые могут привести к этому, вторичны.

Конечно, белорусской власти будет обидно, если вознаграждение за ее более или менее благочинное поведение не будет иметь реального денежного измерения. Но ликвидация изоляции, контакты, политический противовес любимому союзнику — тоже активы, пусть и не измеряемые напрямую в деньгах. Иными словами, сомнительно, что белорусская власть устроит политические заморозки только потому, что Запад окажется не слишком щедрым.

Столь же маловероятным представляется, что заморозков в Беларуси потребует и добьется Москва. Она может много чего потребовать и кое-чего из этого добиться, но политический климат у союзника их по большому счету мало интересует. Наверное, кому-то в Москве было бы приятно, если бы такой «почитатель» России, как Пальчис, отправился из зала суда не домой, а на зону. Но не настолько, чтобы предпринимать ради этого сколь-нибудь серьезные усилия. Ну, а уж способы, которыми белорусская власть разбирается дома с ее, а не России, недоброжелателями, Россию вообще не занимают.

А вот с внутренними факторами дело иное. В акциях солидарности у здания суда, где судили Пальчиса, участвовали пару десятков человек. Акции протеста собирают несколько сотен, но не более того. Иными словами, послабления не вызвали серьезного расширения гражданской активности. Что делает более вероятным дальнейшие послабления.

Они, кстати, не обязательно ослабляют систему в целом. Имеют обыкновение взрываться котлы с тщательно запаянными выходами. Система с механизмами стравливания пара на самом деле более устойчивы.

Впрочем, власть, скорее всего, оперирует менее философскими соображениями. Как только ей покажется, что она теряет контроль, именно тогда можно ожидать сворачивания теперешней либерализации. Тогда, кстати, и условным «ястребам» в руководстве будет что сказать уважаемым оппонентам: «Ну что — допрыгались со своим либерализмом, распустили народ, забыли, как при Горбачеве было?».

Может и так быть. Но такой исход — не единственный. Возможно и правда послабления приведут и к большей свободе и к большей устойчивости.

При этом стоит напомнить, что эти варианты порождены той самой сделкой между Минском и Западом.

А, кстати, не будь ее — сидел бы ведь еще долго Эдуард Пальчис.

Мнение авторов может не совпадать с точкой зрения редакции TUT.BY.