10 лет Площади-2006. Тогда белорусы перешагнули через страх

Снежная буря в центре Минска вечером 19 марта 2006 года была такой внезапной, так яростно слепила демонстрантов, что по толпе пошел слух: режим установил на крыше Дворца профсоюзов снеговые пушки.

Но шквал быстро утих, равно как угасли без последствий революционные речи ораторов на Октябрьской площади. Участников протеста против диктатуры и ее фальсификаций вдруг повели подальше от здания президентской администрации — возлагать цветы к обелиску Победы.

Вместо коммунистического топонима — «пляц Каліноўскага»

Эта первая серьезная белорусская Площадь (20-30 тысяч участников) была во многом спонтанной, наивной, нелогичной и по большому счету режиму не угрожала. Хотя сам по себе столь массовый выход белорусов на улицу оказался неожиданным для официального победителя тех выборов и, видимо, сильно его впечатлил. Инаугурацию переносили, на ней Александр Лукашенко выглядел мрачно, болезненно.

При этом неожиданно возникший на Октябрьской площади 20 марта палаточный городок политизированной молодежи стал сюрпризом и для оппозиционных кандидатов — Александра Милинкевича, Александра Козулина. Они не очень убедительно пытались создать видимость координации действий и бросали со ступенек Дворца профсоюзов весьма противоречивые призывы.

Между тем Лукашенко, не желая ударить лицом в грязь перед западниками, несколько дней терпел этот дерзкий вызов молодежи, изменившей коммунистический топоним на «пляц Каліноўскага» (по имени предводителя восстания против царизма в ХІХ столетии).

Палаточный городок зачистили только в ночь на 24 марта, когда разъехались иностранные наблюдатели и журналисты. А днем позже уже с показной жестокостью разогнали шествие к изолятору на улице Окрестина (там держали участников палаточного городка), схватили Козулина. Он получил пять с половиной лет колонии, другие смутьяны отделались административными арестами.


Протест был символическим

После Площади-2006 в адрес оппозиционных лидеров сыпалась критика за то возложение цветов к обелиску: мол, слили протест.

Наверное, это была не самая сильная идея, но победный сценарий тогда, положа руку на сердце, вообще не просматривался. Лидеры говорили, что надеются на рост числа участников Площади с каждым днем, как это было на Майдане в Киеве, однако вряд ли сами в это верили. Как и в то, что власть уступит звучавшему со ступенек Дворца профсоюзов требованию повторных выборов.

Уже 20 марта, на второй день протестов, людей на Октябрьскую площадь пришло вдвое меньше, чем накануне. Так что давить на режим наращиванием массы мирного протеста не получилось.

Попытки же штурма административных зданий были бы жестоко пресечены, силовики к этому были готовы, уверен эксперт минского аналитического центра «Стратегия» Валерий Карбалевич.

«Организаторы понимали, что этот протест обречен», — заявил политолог в комментарии для Naviny.by. По словам Карбалевича, для победы в условиях жесткого авторитарного режима нужна поддержка, хотя бы пассивная, большинства населения. «Режим же тогда был на пике могущества», — подчеркивает собеседник.

Действительно, середина 2000-х потом войдет в историю как тучные годы режима. Москва давала щедрые субсидии, белорусские НПЗ с огромной маржой перерабатывали дешевую российскую нефть, доходы электората исправно росли, денег хватало и на ледовые дворцы, и на укладку тротуарной плитки по всей стране: во, почти Европа!

Поэтому Лукашенко действительно был довольно популярен и даже по данным опального НИСЭПИ (опрос проводился вскоре после выборов-2006) набрал тогда более половины голосов (хотя и не столько, как объявил Центризбирком). За Милинкевича, согласно НИСЭПИ, проголосовало 18,3%.

В общем, даже среди вышедших на Площадь-2006, где находился и автор этих строк, массового ощущения, что победил не Лукашенко, а его главный соперник, пожалуй, не было (хотя оглашались данные некоего экзит-пола, из которых как минимум следовала необходимость второго тура). Люди вышли в основном для символического протеста — показать, что они не боятся, хотят честного подсчета голосов и перемен в стране.


В 2015-м разгонять уже не понадобилось

Тогда, десять лет назад, многие действительно верили в скорые перемены — на волне романтического восприятия оранжевой революции на Украине и грузинской революции роз.

Главным в Площади-2006 было «превращение романтических настроений и надежд в реальный протест», отметил в комментарии для Naviny.by политический обозреватель Павлюк Быковский. При этом, однако, «разгон привел к сильному разочарованию молодого поколения инакомыслящих».

«Что касается уроков, то еще тогда я обратил внимание, что ни власти, ни оппозиция не вели себя ответственно в ситуации уличного протеста, пусть даже несанкционированного», — подчеркнул аналитик.

Стоит добавить, что 19 декабря 2010 года вторая белорусская Площадь, на которой и манифестанты, и власти действовали еще более импульсивно, закончилась гораздо мрачнее. После брутального разгона, устроенного в первый же вечер, сотни людей оказались в автозаках, десятки получили большие сроки заключения. Политическую оппозицию, третий сектор, независимые СМИ потом громили еще несколько месяцев.

Это стало одной из причин, по которым на выборах-2015 оппозиция выглядела как никогда блекло, а о Площади всерьез и не заикались.

Власти от разгрома Площади-2010 тоже много потеряли, вдрызг рассорившись с Западом после двух лет с лишним оттепели. Только сейчас вот отношения снова вышли в плюс, в феврале были сняты санкции Евросоюза.


Опыт гражданского мужества

Наладить отношения с Западом Минску помогла его позиция в украинском конфликте. При этом украинские события многих белорусов испугали, сделали исключительно непопулярной идею уличной борьбы, революционных перемен в стране. В оппозиционном дискурсе возникла тема «А если приедет Путин на танке?»

«Сейчас иная ситуация, в повторении Площади ни одна из крупных политических сил в Беларуси не заинтересована, так как нет уверенности в собственной способности удержать ситуацию под контролем и не дать внешним силам повода для вмешательства», — говорит Быковский.

Еще пессимистичнее Карбалевич: «Ситуация тупиковая. Я не вижу на сегодня вариантов демократической трансформации Беларуси».

Пока трудно прогнозировать, будет ли в Беларуси Площадь-2020, каким путем пойдут у нас перемены. Но уроки Площадей 2006 и 2010 года в любом случае полезно осмыслить.

И здесь в первую очередь стоит сказать об элементарных вещах — необходимости единства, наличии реалистичной стратегии, плана действий, ответственности за людей, которых мобилизуют на протест.

Штаб единого (но де-факто не единственного) оппозиционного кандидата Милинкевича более-менее управлял акцией в день выборов 19 марта 2006 года, она завершилась мирно. Потом же начались откровенные распри с Козулиным, тот 25 марта спонтанно повел часть людей на Окрестина, а на пути стояли в засаде силовики. В 2010-м дело обстояло еще хуже, восемь оппозиционных кандидатов априори не имели общего плана, манифестантов просто завели в ловушку, не смогли предотвратить провокации.

Так что лидерам, зовущим на борьбу с режимом, следует как минимум уметь договариваться между собой. Сейчас же с этим плохо как никогда.

А в целом для белорусов, которым хочется жить в свободной стране, важный урок Площади-2006 состоял в преодолении страха.

Накануне тех выборов высокие чины в погонах пугали людей, что их выход на улицу будет квалифицироваться как терроризм (наказание — вплоть до расстрела). Действующий президент самоуверенно заявлял: «У нас нет таких площадей, где будут расставлять эти палатки. Это я просто гарантирую».

Но люди вышли — и в тот вечер 19 марта психологически победили тех, кто запугивал. Этот опыт гражданского мужества пригодится, каким бы путем ни пошли перемены в Беларуси.