Отмашка на расстрел. Белорусские власти ссылаются на мнение народа

Белорусский депутат Николай Самосейко сделал удивительное по силе признание. Введение санкций против Беларуси заморозило решение вопроса об отмене смертной казни, заявил парламентарий на международной конференции 10 марта в Минске.

Иными словами, логика представителя белорусской законодательной власти такова: вы, европейцы, хотели насолить нам ограничительными мерами против верхушки режима, поэтому мы продолжали расстреливать своих граждан.

Высказывание господина Самосейко лишний раз подчеркивает, что для здешней властной элиты вопрос смертной казни — отнюдь не философский и не моральный. Это вопрос торга с Европой.


Резиновая тема снова востребована

Показательно, что власти в принципе разрешили иностранцам (представительству ООН, посольству Великобритании) провести в Минске конференцию «Смертная казнь: преодоление разногласий». А накануне, 9 марта, прилетевшего на мероприятие спецпредставителя ЕС по правам человека Ставроса Ламбринидиса принял сам Александр Лукашенко.

В беседе с брюссельским гостем президент напирал на то, что решение гуманитарных проблем напрямую зависит от положения дел в экономике. Хотя тезис спорный. Во всяком случае, у нас получается все наоборот.



Международная конференция по вопросу применения смертной казни

В тучные годы, когда режим обеспечивал рост благосостояния белорусов за счет обильных российских субсидий, оппозицию исправно месили дубинками, правозащитников загоняли в подполье. Пресловутые санкции, на которые пеняет господин Самосейко, Европа ввела, между прочим, именно из-за массовых репрессий после президентских выборов 2010 года.

В общем, пока белорусская экономическая модель хорошо работала на московском топливе, в отношениях с проклятым Западом море было по колено. И напротив, теперь, когда экономика села на мель, казна истощилась, власти вдруг, как изящно выразился министр внутренних дел, нашли приемлемый алгоритм по отношению к уличным акциям (перестали бить и тащить в кутузку). И даже согласились сесть с Европой за стол для обсуждения столь эфемерных материй, как права человека.

Все элементарно, Ватсон: помощь Кремля стала пожиже, нужно раскручивать на кредиты да инвестиции западников. А значит, придется немного подыгрывать их либеральным пунктикам, включая отмену смертной казни.

Это не значит, что завтра такое решение будет принято. И даже мораторий, по прогнозам экспертов, вряд ли скоро введут. Напротив, тема такая, что, ссылаясь на консерватизм массового сознания, можно убедительно тянуть резину, создавая комиссии, устраивая семинары, круглые столы и конференции.


Нафталин из сундука властей

Как легко было предвидеть, заместитель министра иностранных дел Валентин Рыбаков вытащил на трибуну нынешней конференции пропахшую нафталином аргументацию, подчеркнув, что «большинство белорусских граждан на референдуме 1996 года высказались за сохранение смертной казни».



Валентин Рыбаков

Во-первых, много воды утекло. Во-вторых, это был референдум, через который Лукашенко в противостоянии с Верховным Советом продавливал (и продавил!) резкое расширение своих полномочий. Вопрос об отношении к смертной казни был лишь упаковочным. У оппозиции и Запада осталось много вопросов относительно подсчета голосов (по официальным данным, за сохранение смертной казни высказалось 67% от числа имевших право участвовать в референдуме).

Рыбаков добавил, что «и неоднократные социологические опросы, которые проводились в стране, свидетельствуют о том, что смертная казнь по-прежнему по-разному воспринимается в обществе и по-прежнему имеется большинство сторонников ее сохранения».

Характерно, что белорусские чиновники не конкретизируют, кто и когда проводил опросы (объективность президентских социологов, например, далеко не бесспорна), каков конкретно расклад мнений.

Тот же Самосейко обмолвился на конференции, что «в 2011 году количество сторонников смертной казни в Беларуси возросло», связав это с терактом в минском метро.

Но, сказав «а», следует сказать и «б». Процесс по делу о взрыве в метро у значительной части белорусов вызвал сомнения. По данным НИСЭПИ, в ноябре 2011 года в вину Дмитрия Коновалова и Владислава Ковалева верило 43,4% респондентов, не верило — 37%! А в марте 2012 года, когда обоих осужденных поспешно расстреляли, тот же НИСЭПИ зафиксировал даже перевес противников смертной казни над сторонниками — 49,7% против 40,8%.


Знаем мы эти оппозиционные штучки!

В общем же данные независимых социологов позволяют судить, что доли сторонников и противников смертной казни в Беларуси соизмеримы. Если представить себе, что руководство страны загорелось идеей гуманизировать общественное мнение, то сформировать большинство за мораторий было бы делом техники.

Для начала же стоило бы элементарно просветить сограждан. Исследование Satio (2013 год) показало, что примерно у трети белорусов — некорректные знания о наличии и действии смертной казни в стране.

Возьмем другую, действительно животрепещущую для властей проблему. Когда припекло, чиновники разработали, судя по всему, целую программу агитации за повышение пенсионного возраста. Об этом на совещании 10 марта проговорился Лукашенко: «Пока мне только на бумаге в две-три страницы докладывают про какие-то этапы, что мы пройдем до апреля, до июня, а потом до августа в убеждении населения».

А вот пиар-программу по вопросу отмены смертной казни белорусские власти вряд ли бросятся сейчас разрабатывать. Потому что на казну этот вопрос напрямую не влияет.

К слову, исследования НИСЭПИ установили и такую закономерность: процент противников смертной казни заметно выше среди людей оппозиционных взглядов. Проще говоря, кто против Лукашенко, те чаще и против смертной казни. Этот штрих, надо думать, тоже влияет на отношение властей к проблеме. Подыгрывать «пятой колонне» они не любят.

Ну и потом, давайте посмотрим, кто в основном педалирует у нас тему моратория на смертную казнь, ее отмены. Правозащитники, независимая пресса. А это для властей априори раздражители. Срабатывают и подсознательные фобии: если эти что-то подбрасывают, значит, ищи коварные планы Запада.


У нас еще и жутко самостоятельный парламент

«Хорошо уже то, что тема отмены смертной казни стала обсуждаться», — отметил в комментарии для Naviny.by правозащитник, бывший судья Конституционного суда Михаил Пастухов. Однако он считает, что «власти не заинтересованы решать вопрос принципиально», а лишь заигрывают с Евросоюзом.

Да, мораторий приблизил бы Беларусь ко вступлению в Совет Европы. Но вопрос в том, что это для Минска палка о двух концах.

С одной стороны, было бы моральное удовлетворение, что вышли из статуса изгоя, ведь Беларусь — последняя страна Старого Света вне этой организации. С другой стороны, как говорят у нас, «не мела баба клопату — купіла парася».

Вступление в Совет Европы, напоминает Пастухов, наложит на Беларусь целый ряд международных обязательств, которые касаются прав и свобод граждан, условий деятельности партий, обеспечения стандартов демократических выборов.

Легко догадаться, что влезать в этот хомут белорусское руководство не рвется.

Другое дело, что мораторий на смертную казнь — это и пунктик Евросоюза (а ЕС — это уже и деньги). Даже в февральском решении об отмене санкций против представителей белорусского режима Брюссель высказал пожелание, чтобы Минск ввел мораторий и двигался к отмене смертной казни. «Совет ЕС с нетерпением ожидает предстоящих экспертных и публичных мероприятий по вопросу смертной казни, которые запланированы на 2016 год», — отмечено в заявлении от 15 февраля.

Нужны мероприятия — пожалуйста! Вот вам и одно из объяснений, почему разрешили нынешнюю конференцию.

Да, и еще с ее трибуны устами депутата Самосейко можно изобразить, какой у нас жутко самостоятельный парламент: «Если вынесется этот вопрос в Овальный зал, я не гарантирую того, что он получит положительный результат в плане введения моратория на смертную казнь».

Это о Палате представителей, которая послушно голосует за все, что спускается из президентской Администрации. Помнится, что последний раз тема упрямства депутатов раздувалась, когда Минску нужно было отбояриться от желанного для Москвы признания Абхазии и Южной Осетии. Дело успешно замурыжили.

Да, а для моратория, если уж на то пошло, не обязательно даже голосовать депутатам — достаточно президентского указа. Но Лукашенко большим гуманистом в этом вопросе никогда себя не изображал. Впрочем, он умеет быть гибким в зависимости от цены вопроса в приземленном, материальном смысле. Ясное дело, это слишком широкий жест, чтобы делать его за так.