Юрий Дракохруст. Дамоклов меч гибридной войны
«Усилились противоречия между Российской Федерацией и государствами — членами НАТО, если не сказать больше. И между ними оказались мы, как между молотом и наковальней» — заявил на днях президент Лукашенко на заседании Совета безопасности по вопросу рассмотрения военной доктрины Беларуси.
На этом совещании Александр Лукашенко помянул положение Беларуси «между молотом и наковальней» второй раз за одну неделю, предыдущее упоминание касалось изменений правил торговли между ЕС, Украиной и Россией.
Из пояснений главы государства, данных на совещании по военной доктрине, следовало, что, если модифицировать метафору, то речь идет скорее о положении между двумя молотами, согласно новым воззрениям белорусской власти угрозы Беларуси исходят с обеих сторон. «Активное использование механизмов „цветных революций“ для свержения законной власти привело к увеличению количества вооруженных конфликтов. При этом все чаще достижение политических целей происходит путем подрыва государства изнутри» — отметил белорусский лидер.
Ну это, понятно, про западный «молот». Наверно, про него. А вот следующая цитата про кого? «Президент обратил особое внимание на то, что появились новые явления, требующие адекватного реагирования. Так, на смену традиционным формам войны пришли другие, в том числе так называемые гибридные. В них значительно повысилась роль информационных рычагов воздействия на формирование общественного мнения в том или ином государстве».
И кто же, интересно, ведет гибридные войны, на которые надо «адекватно реагировать», если, как сообщает российское телевидение, российских войск в Донбассе нет, а Крым был присоединен к РФ путем свободного волеизъявления местного населения? И любопытно — какие иностранные державы обладают «серьезными рычагами информационного воздействия» в белорусском государстве?
Стоит отметить, что подобные речи звучали не раз и раньше, еще в апреле 2014 года Александр Лукашенко говорил о том, что «если сюда придёт Путин, то неизвестно, на чьей стороне будут воевать русские». Но сейчас о подобном сценарии говорится не в пламенной речи, а на инструктивном совещании по поводу военной доктрины страны. Люди в погонах — не философы, с упоением обсуждающие восхитительную сложность мира. Они действуют согласно четким понятиям — союзник, противник, угроза. И вот им поясняют, что союзник — он конечно союзник, но как бы и угроза тоже.
Примерно о том же говорил по поводу новой военной доктрины и госсекретарь Совета безопасности Беларуси Станислав Зась, он отметил два пункта: гибридная война и противодействие информационному воздействию на белорусское население.
Означают ли слова о гибридных войнах, что руководство Беларуси боится, что «зеленые человечки» в скором времени появятся в Витебской или Могилевской областях? Нет, не означают. В долгосрочной военной стратегии, как ни в какой другой сфере, действует принцип «угроза сильнее исполнения». Почему, например, Россия выступает резко против членства Грузии и Украины в НАТО, почему рассматривает такую перспективу, как угрозу своей безопасности? Потому что тогда танки НАТО окажутся под Ростовом, потому что сократится подлетное время натовских ракет до Москвы? И поэтому тоже, но не главным образом поэтому.
Если страна — член НАТО, на нее распространяются гарантии пятой статьи устава Альянса, согласно которой нападение на любого члена союза рассматривается остальными, как нападение на всех и каждого. А нет — то нет. Если страна не в НАТО, то она понимает, что в случае военного конфликта велик риск, что она останется с противником один на один. Ну может не совсем один на один, но помогать ей и защищать ее третьи страны будут по мере возможности и желания. Как, собственно говоря, и произошло в отношении Грузии в 2008 году и Украины с 2014 года по настоящее время.
Учитывая эту нерадостную перспективу, такие страны будут вынуждены учитывать интересы могучего и воинственного соседа в большей степени, чем учитывали бы, если бы находились под «зонтиком» НАТО. Не случайно Турция после инцидента со сбитым СУ-24 первое, что сделала — обратилась в НАТО для подтверждения конечных гарантий своей безопасности.
Отсутствие таких гарантий сильно ограничивает независимость политики соседей России. При это в принципе России даже не обязательно прибегать к «последнему доводу королей» и даже угрожать им, сам по себе факт военного могущества РФ в этом ситуации заставляет ее соседей исключать для себя некоторые варианты политики. И не только в военной сфере и в сфере безопасности — в самых разных сферах.
На первый взгляд, в отношении Грузии и Украины эта превентивная политика «дамоклова меча» не сработала, меч на эти страны обрушился. Ну так тем убедительнее выглядит этот «дамоклов меч», висящий над головами других соседей России. Да и в отношении этих двух стран жизнь не кончается сегодняшним днем. Те изменения, которые произошли во внешней политике Грузии после Саакашвили, объясняются не в последнюю очередь все тем же наличием опасного соседа и отсутствием гарантий безопасности.
Но эта логика действует и в другую сторону. Россия продемонстрировала в Украине, что имеет и возможность и готовность в определенных обстоятельствах прибегнуть к гибридной войне. А стоит вспомнить, что во взаимоотношениях между Беларусью и РФ бывали острые моменты: отключение газа в 2004 году, которое Лукашенко тогда назвал «терроризмом на высшем уровне», нефтяная «война» в начале 2007 года, молочная «война» 2009 года, газовая «война» и «крестные батьки» 2010 года. Во всех этих конфликтах белорусская сторона действовала довольно резко. А действовала бы она так, как действовала, зная, что у России вдобавок к экономическим, политическим и прочим рычагам есть в запасе и рычаг гибридной войны? А вот не факт. По крайней мере на белорусскую власть сильно давила бы неопределенность насчет того, что у россиян на уме, где та грань, за которой они прибегнут к этому «аргументу». В «терроризме на высшем уровне» российскую государственную машину можно было относительно безбоязненно обличать тогда, когда она, согласно известному анекдоту, имела только две «педали» — газ и… нефть. Когда добавилась еще одна «педалька», как бы подобными обличениями что-нибудь себе не напророчить.
Что таких конфликтов не будет в будущем, гарантии не даст никто. И что же Беларусь может противопоставить ограничивающему фактору, каким образом может вернуть себе хотя бы тот уровень свободы маневра, который она имела в конфликтах, перечисленных выше? Ответ в самом общем виде — показать зубы, дать понять дорогому союзнику, что прибегни он к «последнему доводу», так и Беларуси найдется, чем ответить, и что России гибридная война с Беларусью будет стоить гораздо дороже, чем Кремлю представляется.
Националистическая клевета — скажет иной читатель. — Да и в мыслях нет у России нападать на Беларусь ни гибридно, ни как иначе. Здорово, так и Беларусь не собирается отбивать нападение, которого у России нет и в мыслях. Где написано или сказано, что собирается? Нигде. Но на случай, если в гипотетическом конфликте в будущем, подобном на конфликты 2004, 2007, 2009, 2010 годов, такая шальная мысль вдруг появится, проводятся или обозначаются некоторые мероприятия, чтобы она как пришла, так и ушла.
Уж насколько укрепится белорусское воинство, вооруженное новой военной доктриной — ответ на это неоднозначен. Но он и для Кремля неоднозначен. Каковая неопределенность несколько ограничивает и для него поле возможных излишне решительных действий.
Новые акценты в военной доктрине, слова о «молоте и наковальне» не означают, что Беларусь готовят к крутому геополитическому развороту, что завтра Запад станет другом, а Россия — врагом. Во-первых, такой разворот как раз и привел бы к сценарию, которого хотелось бы избежать — к российской гибридной войне. Во-вторых, белорусская власть рассматривает «цветную революцию», как такую же угрозу, как «зеленых человечков».
Так что цель — всего только сделать прочнее нить, на которой висит российский дамоклов меч.
Мнение авторов может не совпадать с точкой зрения редакции TUT.BY.