Юрий Дракохруст. Александр Лукашенко как "дорогая Индира Ганди"
Скандала на встрече Александра Лукашенко и Владимира Путина не произошло. Хотя ожидать его были веские основания.
Уже перенос согласованного визита белорусского лидера в Москву в конце ноября выглядел загадочно и вызывал ряд вопросов. Однако дальнейшее развитие событий вопросы лишь умножило. В разгар острого конфликта между Россией и Турцией Минск посетил ближайший союзник Турции президент Азербайджана Ильхам Алиев. Потом белорусский лидер направился с визитами во Вьетнам и Туркменистан, нарушив многолетнюю неписанную традицию: первая зарубежная поездка после переизбрания — в Москву.
При этом в Ашхабаде Лукашенко, выступая на конференции с участием лидеров многих стран и говоря о конфликте между Анкарой и Москвой, фактически повторил позицию МИД Беларуси, призвав «нашу Россию» и «дружественную Турцию» к примирению. Присутствовавшая на конференции в спикер Совета Федерации РФ Валентина Матвиенко фактически вступила в спор с белорусским союзником, пояснив, что Турция совершила военное преступление, акт агрессии, и что Москва ждет от Анкары извинений. На чью-либо сторону в конфликте из высокопоставленных участников ашхабадской конференции не становился никто, к примирению призывали все, так что Матвиенко возражала не одному Лукашенко. Но и ему тоже.
Ну, а на более низком уровне конфронтация была еще более жесткой. Белорусская государственная газета опубликовала анализ эксперта, опровергающий российские обвинения Турции в покупке нефти у «Исламского государства». Российский полуофициальный эксперт обвинил Беларусь в продаже оружия террористам на Ближнем Востоке.
Фамилии этих экспертов — не Лукашенко и не Путин, палитра мнений и оценок в обеих странах многокрасочна, но опыт подсказывает, что мнения, совсем уж противоречащие мнению начальства, в официальных СМИ и из уст официальных людей звучат нечасто что в Беларуси, что в России.
Из чего можно заключить, что отношения между соответствующими начальствами сильно далекие от безоблачных.
А тут и Евразийский банк развития дал понять, что Беларуси не стоит рассчитывать на кредит от банка, которого она ожидала. То есть не то чтобы совсем не стоит, но его получение будет сопряжено с большими трудностями, чем это предполагали в Минске.
Ну и не следует забывать о проблеме российской авиабазы, которая, как дамоклов меч, висит над двусторонними отношениями.
Словом, горючего материала в этих отношениях накопилось более чем достаточно и можно было предполагать, что 15 декабря в Москве произойдет взрыв.
А ничего не произошло. Добрые слова в адрес друг друга, заверения во взаимной верности, заявления об углублении, сближении и расширении всего, чего нужно.
Правда, пару показательных деталей все же стоит отметить. По результатам встречи российский лидер отметил «близость позиций наших стран по таким актуальным темам, как урегулирование украинского кризиса и борьба с международным терроризмом в Сирии».
Ну на дипломатическом языке «близость позиций» Россия констатирует обычно со странами хоть и дружественными, но отнюдь не с союзниками. Скажем, по результатам встречи российского лидера с президентом, скажем, Бразилии или Индии заявление о «близости позиций» звучало бы естественно. Но после встречи с ближайшим союзником обычно говорят о полном единстве позиций, даже если они не слишком близкие. Но если уж они совсем неблизкие… Тогда так, как 15 декабря в Москве.
Впрочем, стоит заметить, что белорусский гость, упомянув те же сюжеты — Украину и Ближний Восток, отметил, «расхождений у нас с президентом России абсолютно нет по этим проблемам». С его точки зрения — нет, с точки зрения Путина — налицо лишь «близость позиций».
И это объяснимо с учетом того, что в публичных заявлениях двух лидеров вообще не прозвучало. Никак не прозвучала тема конфликта России с Турцией, по словам пресс-секретаря Кремля Дмитрия Пескова, тема создания российской авиабазы в Беларуси в ходе переговоров не обсуждалась.
Наверное, лишь знатоки кремлевского инсайда могут знать, обсуждались ли на самом деле эти острые вопросы. Однако важно на самом деле то, что никакого согласия по этим вопросам достигнуто не было.
Если бы Путин уговорил, заставил, подкупил Лукашенко дать согласие на базу — неужели два президента не оповестили бы свои страны и мир об этом важном событии? А когда и кому было бы об этом оповещать?
Или если бы Лукашенко внял аргументам Кремля насчет Турции и изменил бы свою позицию в отношении конфликта между Москвой и Анкарой — неужели он, стоя рядом с Путиным, не сообщил бы об этом urbi et orbi?
Но не оповестили и не сообщили. Значит, согласия не достигли. Возможно, и не пытались.
Однако едва ли самый показательный эпизод встречи — слова, сказанные Путиным гостю в самом начале встречи: «Как мы и договаривались, после выборов Вы приезжаете с первым визитом в столицу России…«
То есть это как? Лукашенко же перед этим посетил Ханой и Ашхабад. Какие-никакие, но тоже ведь столицы.
Вспоминается старый советский анекдот.
Брежнев приезжает с визитом в Англию. Его встречает Тэтчер. Гость надевает очки, достает бумажку, начинает приветственную речь: «Дорогая Индира Ганди!»
— Леонид Ильич, это Маргарет Тэтчер, — шепчет перепуганный референт.
— Я сам вижу, что это Тэтчер. Но у меня написано — «Дорогая Индира Ганди!»
Скорее всего, просто напортачили слегка клерки из МИД РФ. Речь Путину подготовили к тому визиту Лукашенко, который должен был состояться в конце ноября и который действительно был бы первым его зарубежным визитом после выборов. Ну, а потом поменять забыли. А Путин и зачитал.
Впрочем, такая банальная и реалистичная интерпретация — не единственно возможная. И если в реальности оно так и было, в этой оговорке есть известный символизм.
А досуг русскому человеку помнить и наблюдать, куда там Лукашенко ездит по своим маленьким делам? Тут в Кремле глобальные проблемы решают — Украина, Сирия, ИГИЛ, Турция, Джон Керри вот в Москву приехал судьбы мира обсуждать. Нет, если бы белорусский руководитель, не попав в ноябре в Москву, в Вашингтон бы поехал, в Берлин или Пекин — тут и на Смоленской площади, и в Кремле заметили бы. А так…
Однако в практической плоскости выяснилось, что такой взгляд не совсем адекватен. Как сказал Лукашенко в начале встречи, «мы прекрасно знаем, чего хочет Россия от Беларуси. Уверен, что Россия абсолютно знает, что надо Беларуси от России». Был ли скандал за закрытыми дверями встречи двух лидеров, или нет, в любом случае Россия ни давлением, ни щедростью не получила многое из того, чего хотела бы от Беларуси. Впрочем, и наоборот. Насчет договоренности о доступе белорусских товаров на российский рынок говорил по итогам встречи один Лукашенко, что тоже не свидетельствует о достижении согласия. И обещаний дать кредит через Евразийский банк развития из уст Путина тоже не прозвучало.
Это не значит, что впредь попытки и не будут предприниматься. Наоборот, можно с уверенностью сказать, что будут. Но попытка, предпринятая 15 декабря, окончилась безрезультатно.
Мнение автора может не совпадать с точкой зрения редакции TUT.BY.