На чем держится политическое долголетие Лукашенко

Авторитарное государство воспроизводит авторитарный тип личности, который в свою очередь воспроизводит авторитарное государство. Этого не предвидели те, кто предрекал, что Александр Лукашенко, победивший на президентских выборах 1994 года, долго на посту не удержится.

За примерами, подтверждающими афоризм Sic transit gloria mundi, далеко ходить не требуется.

В марте 1989 года будущий первый президент России Борис Ельцин стал народным депутатом СССР, получив 91,53% голосов москвичей при явке почти 90%. Столь убедительную победу опальный политик одержал без денег, без профессиональной команды политтехнологов и при противодействии административного ресурса.

31 декабря 1999 года в обличье главного виновника всех экономических, политических и военных неудач, выпавших на долю страны и населения, Ельцин был вынужден попросить у россиян прощения и объявить о своей отставке. Его электоральный рейтинг в этот момент находился в пределах статистической погрешности.

При этом финальная стадия политической карьеры первого президента России не отличалась оригинальностью. Она повторила финал политической карьеры первого и последнего президента СССР Михаила Горбачева. Таблица 1 отражает траекторию падения его популярности в собственной стране.

Аналогичную судьбу большинство независимых аналитиков пророчило и триумфатору первых президентских выборов в Беларуси. Однако их прогноз не оправдался.


Кто обеспечил восстановительный рост?

Рискну утверждать, что политическое долголетие Александра Лукашенко в минимальной степени связано с его личными характеристиками.

Для успеха политику важно оказаться в нужном месте и в нужное время. Горбачеву и Ельцину в этом смысле не повезло. Первый возглавил страну в 1985-м — в год, когда цены на нефть упали в несколько раз, второй — на пике социального оптимизма, порожденного верой измученного тотальным дефицитом общества в чудеса рынка и демократии (1991 год).

Да, имидж опального кандидата в члены Политбюро ЦК КПСС, упакованный в демократическую обертку, открыл Ельцину дорогу в Кремль. Но на смену дефициту товаров пришел дефицит денег, а на смену массовому оптимизму — массовый пессимизм. Ни один политик разворота общественных настроений на 180 градусов пережить не в состоянии.

Лукашенко повезло. Первые президентские выборы в Беларуси состоялись в 1994 году. К этому времени демократы воспринимались основной массой уже как «дерьмократы» (и он подхватил это словечко). Для типичных представителей авторитарного «большинства» такое восприятие является естественным. Они и выбрали своего президента. Он для «большинства» и по сей день остается своим.

На этом везение Лукашенко не закончилось. Обратимся к экономической статистике. В 2013 году правительство запланировало рост ВВП на 8,5%. По факту получилось 0,9%. Ошиблись наши ученые мужи с темпами роста почти на порядок. С кем не бывает! Но в 1997 году вместо запланированных 5% ВВП увеличился на 11,4%. Как такое возможно?

Ельцин пришел к власти, когда экономика еще падала, Лукашенко — когда дно было достигнуто. А дальше началось то, что экономисты называют восстановительным ростом.

Такой тип роста не связан с инвестициями и освоением новых технологий. Просто на бывших советских предприятиях, работавших ранее исключительно по указаниям сверху и главным образом на оборону, начался естественный процесс приспособления к рынку.

Этот процесс был обеспечен не мудрой политикой «батьки», а трудом десятков тысяч безвестных руководителей, инженерно-технических работников на местах. Но все лавры достались одному человеку. И, как это бывает сплошь и рядом, достались человеку, причастному к успеху в минимальной степени.

Восстановительный рост, как правило, начинается неожиданно и протекает бурно. Но продолжается он недолго. В Беларуси отклонений от классической схемы не произошло: 1997 год — 11,4%, 1998 год — 8,4%, 1999 год — 3,4%. До вторых президентских выборов Лукашенко дотянул на автопилоте. Рост доходов электората в 2001 году был обеспечен за счет дисбалансов в экономике.

После завершения избирательной кампании рейтинг двукратного триумфатора начал пикировать. Минимум пришелся на март 2003 года — 26,2%. Спасибо американским финансовым спекулянтам. Они разогнали цены на нефть. В Россию хлынули нефтедоллары. Их «излишки» позволили белорусской экономике расти на протяжении «тучной» пятилетки (2004-2008 годы) со среднегодовым «привесом» в 10%.


Авторитарное мышление воспроизводится

Все мы знаем имя главного архитектора белорусской социально-экономической модели. Однако не следует преувеличивать его роль. Модель строилась и продолжает строиться не по продуманному плану, а на основе спонтанных импульсов снизу.

Вопреки устоявшимся представлениям, архаичные авторитарные системы крайне зависимы в психосоциальном отношении от масс, хотя правящие круги этого, как правило, в полной мере не осознают.

Наличие такой зависимости следовало бы только приветствовать, если бы не одно «но». Способность авторитарной власти улавливать импульсы авторитарного «большинства» существенно сильнее ее способности улавливать импульсы экономически активного «меньшинства».

Более того, импульсы «меньшинства» сознательно глушатся (национальная избирательная система — яркий пример «глушилки», оберегающей власть от неприятных сигналов).

Благодаря целенаправленным усилиям авторитарной власти социально-демографическая структура сторонников Лукашенко за два десятилетия практически не изменилась. Он был и остается президентом «большинства», основу которого в Беларуси составляют периферийные социальные группы — в первую очередь малообразованные, пожилые жители малых городов и сел.

Рекомендую обратить внимание на первую и вторую строки таблицы 2. Доля молодежи, голосовавшей за Лукашенко, колебалась от выборов к выборам синхронно с общим количеством его сторонников, то есть определялась текущей экономической конъюнктурой (электоральный расклад 1994 года — исключение).

Итог двадцатилетнего строительства белорусской модели определяется не идеями и не персонами во власти, а обликом нового поколения. Изменить или законсервировать социальное пространство можно было только путем соответствующего воздействия на молодежь.

Лукашенко задачу консервации молодежи блестяще выполнил. В этом, пожалуй, и заключается главный результат прошедшего двадцатилетия.

Обратимся к июньскому опросу НИСЭПИ. На открытый вопрос «Если бы завтра снова состоялись выборы президента Беларуси, за кого бы Вы проголосовали?» 40% ответило: за Лукашенко. В том числе среди респондентов с начальным образованием — 77%, с высшим —34%; среди молодежи от 18 до 29 лет — 22%, среди тех, кому за 60 — 72%.

Низкий процент сегодняшней популярности президента среди молодежи в сравнении с данными таблицы 2 не свидетельствует о политическом прозрении юных, так как табличные данные были получены в момент электоральной мобилизации общества.

В 1994 году социально-демографическая структура сторонников Лукашенко внушала определенный оптимизм. Время, мол, работает на демократию, и потому со сменой поколений электоральная поддержка авторитарного «батьки» будет неуклонно снижаться. Поколение сменилось, и что?

Жизнь в очередной раз оказалась сложнее умозрительных схем. Авторитарный тип личности научился воспроизводиться под «крышей» патерналистского государства. В свою очередь данный тип личности давит на государство снизу, блокируя и без того робкие телодвижения в направлении реформ.

Достаточно вспомнить давно перезревшую проблему увеличения пенсионного возраста. Сильное белорусское государство во главе с сильным президентом все никак не осмелиться приступить к ее решению. Как это сказывается на конкурентоспособности белорусской экономики, полагаю, понятно и без комментариев.