Запад — недруг, но «наклоняют» братья с востока

Запад зол, коварен, бездушен, ему «плевать на человеческое, у них свои амбиции, свои геополитические интересы». То ли дело — славянское братство. Такую картину мира традиционно нарисовал российским журналистам на пресс-конференции в Минске 16 октября Александр Лукашенко.

Но при этом торговля с ЕС идет, как выяснилось, на ура. Зато едва ли не основным мотивом в устах белорусского официального лидера стала плохо скрываемая обида на российских партнеров, которые зажимают, не дают, «кидают» и «наклоняют».

Когда Лукашенко начинает говорить искренне, его же мифологемы рушатся в мгновение ока. Но он, кажется, этого не замечает.

Славянское братство или борьба бульдогов под ковром?

Хотя особого драйва у Лукашенко не чувствовалось, местами было не скучно. В одном месте он назвал братскую страну империей, в другом — охарактеризовал Сталина как «в хорошем смысле» диктатора (добавив, что до Ленина и Сталина ему, Лукашенко, «еще топать и топать»).

В третьем месте — потроллил российскую власть и верхушку РПЦ за эпохальное сражение всей державно-клерикальной машины против трех девушек из панк-группы Pussy Riot, посоветовав«из дерьма не делать героев».

Перлами стали рассказ о генерале «Моссада», которому пересадили печень наши кудесники-врачи, а также заявление в контексте рекламы аграрных успехов, что климат на юге Беларуси — «как у вас в Сочи». Было и про «варварскую приватизацию», и про «вшивую пятую колонну».

А вертикаль в очередной раз поежилась от специфического юмора в связи с упоминанием о тернистой, с периодом неба в клеточку, биографии гендиректора МАЗа: «Вы знаете, я часто в шутку говорю: что, всех членов правительства через тюрьму провести, чтоб так работали?».

Однако в сухом остатке от рекордно продолжительного (4 часа 37 минут) общения с российскими журналистами — удручающий вывод: в отношениях с восточной соседкой хвалиться по большому счету нечем.

Лукашенко, который обычно отвечает как репу сечет, не смог сказать ничего конкретного ни о перспективах принятия Конституционного акта Союзного государства, ни о будущем парламентского измерения ЕЭП. Кивнул на Москву и Астану — мяч, мол, на их стороне.

Реестр же обид, больших и маленьких, казался бесконечным. Россия «кинула» Беларусь, вступив в ВТО. Не дает разрабатывать свои нефтяные и газовые месторождения. Не пускает спутниковый канал «Беларусь-ТВ» в кабельные сети (хотя Медведев обещал). И даже «Аэрофлот» пробовал, мол, нас «наклонить», поглотить «Белавиа», едва отбились. И т.д. и т.п.

Вот вам и бескорыстное славянское братство. Да это же сплошная борьба бульдогов под ковром!


И в девальвации виновата Москва

Кому были адресованы месседжи? Путину? Но очевидно, что официальная Москва слезам не верит. Российскому обществу? Вряд ли представители местных СМИ, подчиненных тамошней вертикали, станут широко ретранслировать плохо завуалированную критику Кремля.

Наиболее же широко такие шоу презентуются родному электорату. И в этом плане показательно, как элегантно трактовал белорусский лидер причины финансово-экономического обвала 2011 года. Это было подано под шапкой «Беларусь дорого заплатила за вступление в ЕЭП».

А именно: в угоду России пришлось ввести заградительные пошлины на ввоз иномарок. «Отсрочка была несколько месяцев, за эти 8-10 месяцев белорусы вывезли три миллиарда долларов из страны — половину золотовалютных резервов. И когда мы увидели, что вообще без резервов останемся, мы вынуждены были отпустить курс национальной валюты, таким образом произошла девальвация», — пояснил Лукашенко.

Вот так. Будто и не было бешеного печатания пустых денег к выборам-2010 ради идефикса 500-долларовой зарплаты.

Ну а моралите прозрачное: коль мы дорого заплатили, пусть Москва теперь компенсирует. Тем более что продинамила с ВТО.


Европа тоже нам должна

Однако Кремль, напротив, все яснее дает понять, что слизывать лишь масло с бутерброда евразийской интеграции не получится. Сокращены поставки нефти, валится сальдо внешней торговли. Для расчетов по займам нужны новые займы, снова манят закрома МВФ. Короче, надо подумывать о разблокировании западного вектора.

Именно потому, вскользь упомянув о недавнем продлении Евросоюзом санкций против режима, слегка пройдясь по Литве, подкинувшей-де «плюшевый десант», Лукашенко в целом избрал по отношению к Западу умеренно-ворчливый тон. Без экспрессии.

Впрочем, прозрачно намекнул, что если еще шире приоткроет щель для рвущихся в богатую Европу нелегалов из Азии и Африки, то бюргерам мало не покажется. Пусть дают деньги на охрану границы.

Короче, не только Россия, но и Европа нам должна проплатить.

Очевидно, что, видя слабость Евросоюза в белорусском вопросе, Лукашенко вновь пытается навязать концепцию прагматичного диалога в духе «реалполитик»: не трогайте мою власть, а солярку, транзит и фильтрацию нелегалов я обеспечу.

Впрочем, требование освободить политзаключенных — это та красная черта, за которую в Евросоюзе, при всей вялости его белорусской политики, не готовы отступить, хотя в кулуарах и поговаривают о «ловушке санкций».

Возможен ли некий компромисс, выход на конструктив между Минском и Брюсселем?

Андрей Елисеев, аналитик Белорусского института стратегических исследований (Вильнюс), считает, что готовность белорусских властей идти на уступки ЕС будет усиливаться «пропорционально возрастанию неудовлетворенности состоянием отношений с Россией», которая выставляет приватизационные требования и урезает «возможности извлекать внешние ренты» (проще говоря, придушила бизнес на растворителях-разбавителях).

Пока ситуация не критическая, «но противоречия в белорусско-российских отношениях заметно обострились в третьем квартале уходящего года», отметил политолог в комментарии для Naviny.by.


«Ни черта он не отрегулирует»

В последние недели Лукашенко педалировал лозунг модернизации. По мнению ряда комментаторов, хотел, в частности, предотвратить расширение европейских санкций на заседании Совета ЕС 15 октября (и этого не произошло). Кодовое словечко попадало в унисон с инициативой Брюсселя «Европейский диалог о модернизации с Беларусью».

Но пресс-конференция 16 октября показала, какова цена фразам о необходимости модернизационного рывка, вхождения Беларуси в элитарный клуб развитых стран.

Белорусский официальный лидер де-факто встал за защиту дирижистской экономики, выдвинув конспирологическую версию: «Рыночную идеологию нам подкинули для того, чтобы уничтожить ту экономику, которая у нас была». Лукашенко отвергает рынок как регулятор: «Ни черта он не отрегулирует».

Правда, здесь надо учитывать момент пиара, рассчитанного на российскую аудиторию, которая помнит шок «лихих 90-х», отметил в комментарии для Naviny.byЕвгений Прейгерман, директор по исследованиям «Либерального клуба» (Минск).

Собеседник уверен: на стол президента кладутся отчеты, что Беларусь теряет рынки, и «какие-то маленькие шажки» в плане экономических реформ он будет вынужден делать. Но системной, глубокой трансформации ожидать не стоит.

Тем более не готов Лукашенко идти на модернизацию политической системы. В частности, скептически относится к идее выборов по партийным спискам: «…Поскольку мы еще не вызрели и не сформировали эту партийную систему, пусть люди избирают своих депутатов по округам».

Мотивация старая: партии слабы. Да, но ведь мы и не вызреем никогда, если оппозиционные партии при помощи целого арсенала методов, и грубых (репрессии), и изощренных (работа спецслужб), будут удерживаться в политическом гетто, как сейчас.

По словам Прейгермана, Лукашенко испытывает довольно сильное давление со стороны номенклатурного лобби, видящего выгоды в переходе на «управляемую демократию», но не хочет трогать систему, в которой лишь два элемента — вождь и народ. И потому будет до последнего оттягивать момент даже косметических преобразований политической системы.

«Для Лукашенко нет разницы между экономикой и политикой, для него есть только вопрос власти», — резюмирует собеседник Naviny.by.


О модернизации можно забыть

Модернизация, о которой вдруг стал рассуждать Лукашенко, — это действительно колоссальный вызов для во многом еще совковой страны. Пресс-конференция 16 октября показала, однако, что философия настоящей модернизации нынешнему белорусскому руководителю глубоко чужда.

У него — своя трактовка прав человека: нужна, мол, не «болтология» о свободе для партий, СМИ и политзаключенных, а прежде всего обеспечение права на жизнь, труд, нормальную зарплату.

Эти тезисы он проговаривает на автомате, не осознавая, насколько они сегодня «не катят». Беларусь осталась единственным в Европе государством, которое официально расстреливает людей, отказываясь хотя бы ввести мораторий на смертную казнь. А белорусы массово становятся гастарбайтерами в России, где заработки, как признал сам Лукашенко, в два-три раза выше.

В итоге — удручающая картина: и свободы нет, и желудочные интересы не ахти как обеспечиваются.

Красноречиво и объяснение, почему он, вопреки ярлыку, не диктатор: «Здесь ресурса для этого нет». Нет нефти и ядерного оружия (было, да, эх, вывели в Россию, а то бы с нами совсем по-другому разговаривали). О том, что диктатура — это в принципе не комильфо, речи не идет.

Пока человек с такими взглядами правит страной, о модернизации можно забыть. Драма Беларуси в том, что он не собирается уходить и создал мощный, безжалостный инструментарий для удержания власти.