«…А деньги хранили в тумбочке!»
— А начало семейной династии положили вы.
— Точнее, мой старший брат Владимир. Я, как и многие школьники тогда, мечтал об авиации. Мы даже с другом договорились, что будем поступать в летное училище. Но брат, который тогда заканчивал БГСХА, очень доступно объяснил, что будет гораздо умнее и перспективнее пойти в академию. Я поступил на тот же факультет, что и он, по специальности ученый агроном-экономист. К слову, многие и сегодня удивляются такому хитрому сочетанию: а что, спрашивают, другие, получается, неучи? Владимир начинал с агронома в Мстиславском районе, откуда мы родом. А меня распределили в Чаусский район. Помню, в райсельхозпроде спросили: куда хотел бы пойти? Я сказал, что вторым экономистом в небольшое хозяйство, чтобы набраться опыта. А мне ответили: пойдешь в большое и — главным! Причем, как выяснилось, — на место сильнейшего экономиста, которая ушла тогда из совхоза «Советская Белоруссия» на повышение. Хозяйство было внушительным и по нынешним временам — более двух тысяч голов свиней и столько же КРС. От бригады до бригады расстояние — полсотни километров! Приходилось нелегко. Но ничего — присматривался, прислушивался, просчитывал экономическую выгоду. Четыре года там отработал. А потом с женой переехали в Кировский район. Сначала в «Красном бойце» тоже был главным экономистом, а пятнадцать лет назад возглавил сельхозпредприятие. Вот и все мои записи в трудовой книжке.
— Все ли из того, чему учили в Белсельхозакадемии, пригодилось потом в жизни? Некоторые жалуются, что теория уж слишком отличается от практики, и на месте работы специалисту все приходится начинать чуть ли не с нуля.
— Как сказал кто-то из великих, теория без практика мертва, а практика без теории неосуществима. В любом случае, когда начинаешь работать, сталкиваешься со многими неизвестными. Но если у тебя есть нормальный багаж знаний, ты всегда ему найдешь применение. Когда учились, не все понимали зачем, допустим, экономисту геодезия или мелиорация? А у нас на факультете, как ни у кого, было много дополнительных дисциплин. Зато теперь я не профан — быть может, не знаю, какой марки сталь используется для производства того же плуга, но общее понятие о технике есть. Сельхозмашины, кстати, мы тоже изучали. Так что, когда заходит разговор о более узких сферах, не просто понимаю, о чем речь, но и веду беседу на равных. Если надо, мог и за руль трактора сесть, и «Ниву» сам отремонтировать. Когда человек небезразличный, ему многое интересно знать и делать.
— Александр Владимирович, а о чем мечталось в студенческие годы?
— Ну уж, конечно, не о должностях и званиях! Время, разумеется, было не послевоенное, но и слишком сытым для студентов начало семидесятых годов не назовешь. Тем не менее хочу сказать: дай Бог, чтобы все человечество и все люди жили так, как в студенческие годы тогда в Горках. Я, конечно, не о материальном аспекте, а о той энергетике, той духовной общности, взаимовыручке, которые там сложились и остались с нами навсегда.
Жили в общежитии № 1 — так называемой «копейке». Сейчас его перестроили, модернизировали, а раньше это было здание с длинными коридорами и большими комнатами, в каждой — по десять, а то и одиннадцать человек. Но ни ссор, ни склок не было. О воровстве даже помыслить невозможно — мы деньги хранили в тумбочках. У нас с Анатолием Махлаем, который сейчас занимает должность заместителя генерального директора ПО «Беларуськалий», на двоих была одна тумбочка. И я свободно брал у него рубль, если свои деньги заканчивались. Он знал: Серяков обязательно все вернет. Могли соседу, который собрался на свидание, одолжить пиджак или галстук. Когда встречаемся с однокурсниками, нам есть что вспомнить. За многое, разумеется, благодарны преподавателям. Некоторые — как, скажем, Ираклий Владимирович Джафаров — уже ушли из жизни. Но то тепло, то внимание, та забота, которые они нам дарили, не забываются.
— Вы отдали хозяйству тридцать лет и три года. Для человека такой период — большая веха, а для предприятия? Что изменилось за это время?
— Перечислять можно долго — и что строим, и какую технику покупаем, и какие зарплаты получаем. Но когда постоянно что-то делаешь, может, чего-то и не замечаешь. А вот со стороны порой видно больше. К нам недавно заехал бывший партийный руководитель, который не был в «Красном бойце» очень давно. Посмотрел нашу производственную базу и говорит: если бы своими глазами не увидел, никогда бы не поверил в такие перемены. Если раньше дорога на машинный двор была разбита, а гусеничные тракторы заезжали в мастерскую с другой стороны, потому что «Беларусы» вслед за ними увязли бы в грязи, то теперь — хоть в туфельках по комплексу ходи! И парк машин нынче совсем другой — современный, мощный. И зерноочистительно-сушильный комплекс его впечатлил своими возможностями. Мы иногда не ценим то, что имеем. Молодежь порой хочет получить все и сразу, но так не бывает. Нужно реально оценивать, да и самим вносить хотя бы кроху пользы в общее дело. Конечно, хозяйство постоянно развивается, строится — а иначе бы давно стали банкротами.
— Сами экономические законы как-то изменились за это время? Ведь уже и страна другая, и политическая ситуация…
— Что касается развития экономики в целом, то и тогда, и сейчас ее законы остаются незыблемыми. Их еще никому не удалось и, думаю, не удастся поменять. Другое дело, что в советское время был уклон на плановую экономику, централизацию производственных процессов. Сегодня присутствует больше рыночных элементов. Но это — отдельная тема для кандидатских или докторских диссертаций, а не для газетной статьи. Вообще разграничить степень влияния различных факторов на процесс развития непросто — где вклад руководителя, где специалиста, где государства. Главное, что этот процесс идет, и сельское хозяйство тоже меняется: появляются новые технологии, совершенствуется генетика, становится более мощной техника. Надо учесть и зигзаги девяностых годов, когда наша отрасль попросту выживала, и поголовье сокращалось. В целом — да, «Красный боец» прибавил в количестве КРС, свиней. Но дело же не только в поголовье, а в повышении его продуктивности. Судите сами: по этому году мы ожидаем надои в 7 тысяч килограммов, а тридцать лет назад защищали программы на 3 с половиной тонны молока, и не всегда выходили на такие показатели. Урожайность зерновых тоже выросла, считай, в разы: в нынешнюю уборочную она составила 60,4 центнера с гектара. Тогда мы и не мечтали взять такую планку!
— Какие планы, задачи, проекты определили для себя на будущее?
— Хочу, чтобы, когда Богу, начальству, людям будет угодно, я ушел со своей должности, а тот, кто сменит меня на посту председателя, сказал: да, в этом хозяйстве можно работать. Чтобы всем у нас хорошо жилось, чтобы у каждого, как говорится, в доме были и чарка, и шкварка. «Красный боец», как и государство в целом, курс держит на социальную направленность. Сегодня в хозяйстве можно зерно, солому бесплатно выписать, машину, лошадь для сельхозработ. Поросенка для домашнего подворья или мясо к столу взять. Пенсионеры СПК тоже пользуются нашими льготами. Причем мы не просто комбайн для уборки зерновых им дадим, но и перемелем этот хлеб, и высушим, и домой доставим. Дополнительные площади для подсобных хозяйств, пастбища, сенокосы — перечень услуг очень большой. Для сельских людей такая помощь очень важна.
— Может, и излишний вопрос, но все-таки поинтересуюсь: никогда не пожалели о своем выборе профессии? Ведь, работая в сельском хозяйстве, даже на выходные рассчитывать не приходится…
— Кто сказал?! Да, сезонность присутствует, но и в самую жаркую пору, если надо, любой работник может взять выходные. Так что и свадьбы гуляем, и крестины, и именины — жизнь продолжается. К тому же я — человек оседлый. Нашел своим знаниям, стремлениям применение в «Красном бойце», к сельчанам душой прикипел. А хорошо ли у меня все получается — пусть люди сами скажут.
— Спасибо, Александр Владимирович, за содержательную беседу!
Вопросы задавала Светлана МАРКОВА, «БН»
НА СНИМКАХ: Александр СЕРЯКОВ сегодня и в студенческие годы.
Фото автора и из личного архива Александра СЕРЯКОВА