День единения: белорусские яйца в московской корзине

«Чего вы лезете в эту Россию, где вас пинают? Неужели вы не понимаете, что уже не первый раз создается ситуация, когда нас хотят взять голенькими и голыми руками, бесплатно?».

Эти гневные слова разительно контрастируют со слащавыми фразами минского и московского начальства в честь отмечаемого 2 апреля Дня единения народов Беларуси и России.

Но фишка в том, что принадлежит эта тирада не Зенону Пазьняку, пассионарному обличителю империи из стана оппозиции, а витязю славянской интеграции Александру Лукашенко. Именно так воспитывал он своих подчиненных в мае 2009 года, когда разгорался очередной из многочисленных конфликтов с Москвой.

Кудрин накаркал

«Игра затеяна по-крупному, имейте в виду. Выстоим — будет государство. Не выстоим — сомнут и бесплатно в карман положат, будем бегать потом и посматривать налево и направо, чтобы нам кусок хлеба со стола кинули», — вот так доходчиво обрисовал тогда Лукашенко своему окружению перспективу «братского единения» по схеме Кремля.

Этот разбор полетов состоялся после визита в Минск делегации во главе с Путиным (который, напомню, на заре своего президентства внес в летопись союзного строительства бессмертную фразу о мухах и котлетах). В мае 2009-го московские гости были жестки, требовательны и подвесили очередной транш кредита (забегая вперед, отмечу, что выручил в итоге МВФ, открыв свой стенд-бай). А тогдашний вице-премьер и друг Путина Алексей Кудрин предрек, что Беларусь, ведя авантюрную валютно-финансовую политику, может стать неплатежеспособной.

За такой прогноз он заочно получил от Лукашенко красноречивую характеристику: мол, «полностью консолидировался с нашими отморозками, которые здесь на западные деньги вякают и начинают нас учить работать».

Это были не первые и далеко не последние залпы по империи. В июне 2010 года, после очередной газовой войны с Москвой, которая мстила за нежелание вступать в Таможенный союз, Лукашенко в интервью «Евроньюс» объяснял западникам, что газ — только повод, что россияне «таким образом хотят удержать Беларусь в сфере своего влияния».

«Имперское мышление в том и состоит, что надо взять, завернуть, наклонить, прижать, удавить», — пояснил белорусский руководитель, вновь взяв на вооружение терминологию Пазьняка.

Между тем злой Кудрин накаркал. Мы увидели это во всей красе в прошлом году: валютный кризис, товарная паника, две девальвации, инфляция в 108,7% (это по официальному замеру, по ощущениям — гораздо круче).

В итоге Кремль добился своего не мытьем, так катаньем. Минск быстренько вошел в Таможенный союз, ЕЭП, безропотно подписал в ноябре 2011-го бумаги об углублении евразийской интеграции. Куда девался гонор!

Союзное государство: мумия, которая не возвратится

Тем временем Союзное государство де-факто умерло. Оно ныне подобно мумии, лежащей в мавзолее на Красной площади, так как предавать прах земле не с руки из неких символических, пиаровских соображений.

Махнув рукой на «славянскую двойку», Кремль сделал ставку на тройку с участием Казахстана, а в перспективе — и на более широкий Евразийский союз.

Так что термин «славянская интеграция», который с самого начала попахивал как-то не так (а куда девать миллионы граждан других рас?), окончательно пора выбрасывать на свалку.

Впрочем, умерло Союзное государство даже раньше, чем началась евразийская интеграция, считает эксперт аналитического центра «Стратегия» (Минск) ВалерийКарбалевич. Ведь оно замышлялось лишь как некий переходный вариант к единой стране. Но эта идея провалилась.

Минск и Москва «видели и видят в этом проекте совершенно разный смысл», отметил Карбалевич в комментарии для Naviny.by. Для Минска Союзное государство — это «механизм получения экономической помощи и политической крыши», для Кремля — «механизм, который помогает России чувствовать себя великой державой, империей».

Да, сегодня формат постсоветской интеграции поменялся, фишкой становится Евразийский союз, но ментальные комплексы Кремля, по большому счету, те же. В роли ближайшей союзницы Беларусь помогает России «нейтрализовать болезненный постимперский синдром», убежден собеседник Naviny.by.

Игра на комплексах России продолжается

Вспомним: многие обозреватели объясняли щедрость Ельцина в рамках «братской интеграции» (в честь которой и учредили в 1996-м День единения) желанием реабилитироваться за развал СССР. Со своей стороны, белорусское руководство долго и охотно пользовалось формулой «нефть в обмен на поцелуи». Впрочем, бешеные льготы касались не только нефти.

Сейчас — ремейк этой щедрости. Получается, что коль скоро постимперские комплексы не изжиты Россией и поныне, то Минск сможет их и впредь эксплуатировать?

Во всяком случае, Россия вернулась к практике серьезных субсидий за счет льготных цен на нефть и газ, отмечает аналитик Валерий Карбалевич. При этом сильного нажима на Минск пока вроде нет.

Надолго ли такая благодать? Андрей Ляхович, руководитель Центра политического образования (Минск), считает, что в нынешнем году российское руководство вряд ли станет настаивать на больших уступках со стороны официального Минска. Во всяком случае, убежден политолог, Кремль «не будет требовать продать российским компаниям белорусские предприятия, объединить денежные системы».

В то же время белорусское руководство даже в условиях дипломатической войны с Евросоюзом пытается использовать фактор геополитических качелей. По прогнозу Ляховича, Лукашенко будет внушать Западу, что в ответ на расширение санкций активизирует сотрудничество с Россией. «Вместе с тем власть постарается использовать ухудшение отношений с Западом для того, чтобы убедить Москву в необходимости увеличения экономической поддержки», — считает эксперт.

Воздушная тревога

Да, белорусскому начальству явно пошла карта в игре с Кремлем. Но это не означает, что тот стал белым и пушистым, а российские олигархи превратились в филантропов.

Нынешний год для Минска уже отмечен рядом локальных стычек на восточном фронте. Российское молочное лобби ставит преграды белорусскому сухому молоку, диктует экспортные цены на другую продукцию отрасли. Полыхнула «воздушная война» между «Аэрофлотом» и «Белавиа». Руководство белорусской компании твердит о рейдерском захвате, а политологи объясняют, что это следствие вхождения в Таможенный союз.

Взрывоопасным представляется ряду аналитиков и вопрос приватизации. Москва придерживает третий транш кредита по линии ЕврАзЭС, напоминая об обязательствах Минска ежегодно продавать активов на 2,5 миллиарда долларов.

На почве приватизации между Минском и Москвой уже не раз разгорались шекспировские страсти. В августе 2007 года Лукашенко выглядел предельно откровенным: «Впервые я позволяю себе это громко сказать: Россия хочет приватизировать не только отдельные предприятия (…), да ладно приватизировать — бесплатно прихватить (…), они хотели бы приватизировать всю страну».

Сейчас он заметно осторожнее в высказываниях. Но от завуалированных посланий Москве не отказывается. На днях это вновь прозвучало через обращение к своим чиновникам на совещании по приватизации: мол, «если вы хотите понравиться Международному валютному фонду, Европейскому союзу, Америке, России или еще кому-то, сегодня объявив, что мы продаем что-то, тогда не со мной. Не со мной и не при мне».

Нетрудно понять, что западники в этом перечне фигурируют для маскировки, их капитал — при нынешней зарубе со Штатами и Евросоюзом — в страну не хлынет. Таким образом, это российским большим людям дано понять, что в плане продажи фамильного серебра фактический хозяин всея Беларуси по-прежнему неуступчив.

Вопрос, однако, в том, насколько силен приватизационный зуд у Москвы и каков ресурс сопротивления у Лукашенко.

Дикий крен, версия 2.0

«Безусловно, зависимость Беларуси от России возросла, — отмечает Валерий Карбалевич. — Но я бы пока не считал, что этот процесс необратим».

Ряд аналитиков убеждены, что рано или поздно Путин прижмет белорусского партнера к стенке. Но чем можно прижать? Заблокировать российский рынок для товаров из синеокой республики? Однако это подрывает идею ЕЭП. Пересмотреть договоры по нефти и газу? Но это вообще поставит крест на идее Евразийского союза, полагает Карбалевич.

Короче, некую относительную передышку на восточном фронте Минск себе, возможно, обеспечил.

При этом даже в белорусской оппозиции мало кто считает, что следует отгородиться от России железным занавесом. Другое дело, что, учитывая ее имперский бэкграунд, надо сильно страховаться и уравновешивать влияние. А сегодня такого противовеса нет.

Если белорусский официальный лидер искренне характеризовал восточную соседку в периоды торговых и прочих войн, то он, надо думать, осознает опасность очередного дикого крена (его же выражение!) на восток. Другой вопрос, сможет ли вырулить.

Складывать все яйца в одну корзину в принципе недальновидно. А уж если яйца суверенные, а корзина — московская, то и подавно.