Конфликт Минска с ЕС — попытка перезагрузки диалога?

Обозреватели заговорили о дипломатической войне между Минском и Брюсселем. Очередное расширение 27 февраля Советом ЕС ограничительных санкций (на въезд и хранение денежных средств на территории Европейского союза) в отношении белорусских чиновников вызвало жесткую реакцию со стороны официального Минска. ЕС сделал резкий шаг в ответ. Сейчас идет борьба нервов.

Как и предупреждал ранее Александр Лукашенко, на этот раз после расширения черного списка (на 21 персону) власти Беларуси не ограничились заявлениями с осуждением политики санкций. Минск объявил о том, что закроет въезд всем гражданам стран ЕС, которые призывали к санкциям против Беларуси, а также отозвал для консультаций своего посла в Польше и постоянного представителя при Европейском союзе. Послам Польши и ЕС в Беларуси было предложено также отбыть для консультаций со своим руководством. После этого Брюссель решил в знак солидарности отозвать из Минска для консультаций всех послов стран ЕС.

В сложившейся ситуации наиболее интересными для анализа представляются три вопроса:

• Почему власти Беларуси решили пойти на обострение именно сейчас?

• Какова логика действий белорусского руководства?

• Как далеко официальный Минск готов зайти в эскалации конфликта?

Попробуем ответить на эти вопросы.


Почему именно сейчас?

Нередко логически объяснить, почему то или иное политическое решение в Беларуси принимается в тот или иной момент времени, достаточно сложно. Схема принятия решений в персоналистской авторитарной политической системе часто работает по принципу: кто оказался ближе к лидеру в конкретный момент, тот и повлиял на характер принятого решения.

Вероятно, этот принцип сыграл и сейчас: сторонники жесткой линии в отношении Запада «оказались ближе к лидеру» и поддержали желание самого Александра Лукашенко резко отреагировать на расширение санкций.

Безусловно, важным фоновым фактором принятого решения являются отношения с Россией. После подписания в конце ноября 2011 года декларации о евразийской интеграции и соглашения о Евразийской экономической комиссии отношения двух стран находятся в режиме «медового месяца».

Беларусь получила существенные дотационные преференции по ценам на российские энергоресурсы и режиму доступа к ним, а также большую кредитную поддержку. Обещано выделить 10 млрд. долларов на строительство АЭС.

Давление на Минск с целью принудить к скорейшей продаже интересующих российский бизнес активов ныне если и оказывается, то, по-видимому, не очень сильное. И такое положение будет сохраняться, по крайней мере, пока в России не улягутся страсти вокруг президентских выборов.

А значит, за «восточный фронт» белорусским властям пока можно не волноваться. Соответственно, представилась возможность более решительно заняться «западным фронтом».

Имеет влияние и то, что избирательная кампания Владимира Путина проходит под знаком антизападной риторики. Это, а также факт недавнего совместного заявления Александра Лукашенко и Дмитрия Медведева о недопустимости санкций в отношении Беларуси наверняка придали ее руководителю уверенности в противостоянии с ЕС.


Какова логика белорусских властей?

Представляется, что определяющую роль в решении руководства Беларуси пойти на обострение отношений с ЕС сыграл психологический фактор. Политический стиль Лукашенко предполагает силовую реакцию в случаях любого давления на него. Даже если в какой-то момент он не может ответить с позиции силы, такой ответ последует несколько позже, когда сложатся подходящие обстоятельства (как и произошло в этом случае).

Таким образом, идя на обострение, Лукашенко демонстрирует собственную силу и непоколебимость. Притом демонстрирует их как себе самому (что психологически очень важно), так и белорусским политическим элитам и народу, а также ЕС. Брюсселю официальный белорусский лидер посылает сигнал о том, что сломить его так просто не получится, а значит, лучше оставить попытки давления.

Принимая решение о реакции на расширение санкций, Лукашенко, очевидно, был уверен в неспособности ЕС к жесткой реакции. Он осведомлен о трудностях выработки единых внешнеполитических решений в Евросоюзе и полагает невозможным введение против Беларуси полноценных экономических санкций, которые бы затронули, например, экспорт нефти и нефтепродуктов. К тому же белорусский руководитель, по всей видимости, исходит из опыта дипломатического кризиса 1998 года, когда его жесткая линия хотя и привела к скандалу, но позволила достигнуть поставленных целей.

В то же время можно сделать предположение, что официальный Минск не рассматривает свои действия как сжигание мостов в отношениях с ЕС.

Отношения были очень сложными и до 27 февраля. Просто вернуть их в рабочее русло все равно не получилось бы. А посредством такого скандала можно и силу свою продемонстрировать, и ускорить процесс поиска выхода из сложной ситуации. Поэтому вполне возможно, что власти Беларуси могли рассматривать свои действия как экстравагантный способ перезагрузки отношений с ЕС.


Как далеко белорусское руководство готово зайти в эскалации конфликта?

При товарообороте с ЕС в 24,4 млрд. долларов по результатам 2011 года и (что особенно важно!) положительном сальдо Беларуси в семь с лишним миллиардов долларов идти на дальнейшую эскалацию конфликта было бы верхом безрассудства со стороны руководства страны.

Поэтому, скорее всего, параллельно с жесткими публичными заявлениями официальный Минск будет стремиться начать закулисные переговоры с одной лишь установкой: как можно быстрее вернуть отношения в рабочее русло, не потеряв при этом лица.

Однако, учитывая, что разворачивается в первую очередь борьба нервов, нельзя исключать никаких сценариев развития событий, особенно принимая во внимание политический стиль Лукашенко.

Что касается возможных действий белорусских властей в случае усиления конфликта, то, скорее всего, дело сведется к репрессиям против внутренней оппозиции и гражданского общества. Действия против экономических интересов Евросоюза (например, ограничение транзита энергоресурсов и товаров, о чем не так давно упоминал Лукашенко) маловероятны, так как от них в первую очередь пострадает экономика Беларуси.