«ГЕНОМ» РАСКОЛА

Капитан нервничал. В узком склепе центрального поста горел красноватый свет — дань традициям еще британского королевского флота, когда командиры стареньких дизельных субмарин каждую ночь всплывали, дабы на крейсерском ходу во тьме подзаряжать аккумуляторы. Подлодка должна быть невидимой — и днем, и ночью — и первой обнаружить врага. В этом ее единственный шанс на победу. И на спасение… А чтоб глаза быстрее привыкали к темноте, когда сразу после всплытия выбираешься из рубки, старые капитаны жгли на «постах» только красные лампочки… Наверное, это им помогало!
Командир атомной субмарины ВМС США типа «Лос-Анджелес» в таком ухищрении не нуждался. И всплывать тоже не было нужды. Его «глаза» — синий экран суперновой системы обнаружения и управления огнем «Иджис». Эта электронная штука разглядит и услышит все, вплоть до планктона в брюхе кашалота и того урчания, с каким планктон переваривается, к несчастью кашалота! Капитан ухмыльнулся собственной шутке… Да, вся морская «панорама» перед ним как на голубой ладони Аватара — от самого мелкого камушка на дне и до кончиков мачт семи кораблей там, на поверхности. Фантастика! Вот они — болтаются у него над головой и на экране: три американских корабля и четыре южнокорейских, в том числе корвет «Чхонан». И все оснащены «всевидящим оком»: а как же иначе — идут учения по обнаружению северокорейских подлодок!
Однако капитан нервничал. Дело в том, что при его водоизмещении на любой маневр ему нужно мили полторы, а тут кругом скалистые острова, и самый опасный — Пэннёндо — уже прямо на носу. А сзади болтается еще одна южнокорейская «консервная банка» — субмарина проекта 211: того и гляди смахнешь ее, будто вилку со стола. Несколько лет назад такой же «Лос-Анджелес», отрабатывая экстренное всплытие, не заметил на поверхности японский рыболовный траулер — только сети остались на волне...
В этот миг мощнейший взрыв потряс обрезиненный корпус американской подлодки! Красноватая картинка центрального поста дернулась, словно прощаясь с этим светом… но удержалась на самом его краешке! А капитан, покрывшийся холодным потом, вцепился взглядом в голубой чудо-экран. Нет, это не 211-й... Это надводный «Чхонан» — именно его сигнал потух…
26 марта 2010 года в вечерних сумерках новейший противолодочный корвет «Чхонан» ВМС Южной Кореи вдруг превратился в ослепительный сноп пламени и дыма. А вместе с ним и 46 военных моряков. Корабль треснул пополам — как орех. Взрыв был такой силы, что корма весом под сотню тонн отлетела далеко в сторону. Во всяком случае, когда спасатели на третьи сутки обнаружили на дне «половинки» судна, те оказались на расстоянии 7 км друг от друга! И объяснить сей научный феномен воздействием только подводных течений, как пытаются это сделать южнокорейские эксперты, невозможно.
Катастрофа произошла в спорных водах Желтого моря, а спорят Южная и Северная Корея. При помощи Соединенных Штатов, конечно. Когда-то в этом споре участвовал и Советский Союз, поэтому для меня и данный таинственный взрыв, и корейская тема вообще — не пустые звуки. Ведь именно из корейских джунглей китайские товарищи вынесли на носилках моего деда, а по совместительству советского военного советника. И именно в окрестностях Пхеньяна моя мать, будучи двенадцатилетней девчонкой, попала под американскую бомбардировку. «Боинг» заходил на «боевой» как раз над сопкой, где прятались мама и бабушка, и детское любопытство победило: она подняла голову и сквозь фонарь выхватила взглядом искаженное злобой лицо летчика… Порой мне кажется, что я тоже вижу это лицо — вот она, сила генетической памяти!
А когда все это началось — Северная и Южная Корея? Великий раскол и знаменитая корейская война, которая до сих пор юридически не завершена? А спорные воды, в которых погиб «Чхонан» и которые текут неизвестно куда?.. Может, все началось в 1953 году, когда Северная Корея и Организация Объединенных Наций подписали соглашение о перемирии? Что же получается: мой дед отражал нападение ООН? А мою маму обстреливал ооновский бомбардировщик? Или это были все-таки американские самолеты и летчики, как однозначно сигнализировали звездно-полосатые эмблемы на фюзеляжах? И еще вопрос: неужели ООН, самая миролюбивая организация планеты, вот уже полвека искусственно поддерживает состояние войны с маленьким азиатским государством, просто не похожим на все остальные? Тогда во что верить?!
А может, верить надо Пан Ги Муну, генсеку ООН и бывшему министру иностранных дел Южной Кореи, ведь это именно его страна не подписала перемирие с Пхеньяном? И формально, если кто и воюет до сих пор, так это Южная Корея! Значит, именно от нее можно ждать чего угодно…
Нет, верить следует американскому генералу Марку Уэйну Кларку. С солдафонской прямолинейностью он расставил если не все точки над «i», то уж спорные линии в Желтом море точно. Когда заключали соглашение о перемирии, думали только о суше и совершенно забыли про море. Уже через пару месяцев М.У. Кларк заметил «пустоты» на голубой части карты и от руки взял и заполнил их, как заблагорассудилось. Сегодня это и есть морская граница между Северной и Южной Кореей, так что Пхеньян вполне естественно оспаривает «вольное творчество» художника из Пентагона.
А может, все началось с японской оккупации Корейского полуострова и с просьбы Штатов, обращенной к Советскому Союзу на Ялтинской конференции, уже после разгрома фашистской Германии, срочно помочь разгромить еще и Японию? А чтобы завлечь победителей на этот бой после боя, США и Англия подписали Квебекскую декларацию 1943 года, в которой признавали, что после войны Южный Сахалин и Курильские острова, захваченные японцами в 1905, — в общем, все то, что в Японии теперь почему-то называют «своими северными территориями», — должны вернуться к России. И Советский Союз не просто помог — он разгромил всего за две недели 80% сухопутных войск Японии и вышел, в том числе, и на Корейский полуостров — с севера. Перепуганные такой прытью, американцы бросились туда же, но только с юга. Встреча союзников произошла где-то возле ставшей впоследствии знаменитой 38-й параллели.
А может, все началось в октябре 1944 в Кремле, куда, соблюдая все возможные меры секретности, прилетел Уинстон Черчилль? Иосиф Сталин и без того сам никогда не встречал иностранных гостей в аэропорту — за него это обычно делал Молотов. Ну а в тот раз «британский лев» прилетел как проситель, так что Молотов провел английского премьера в приемную Верховного и оставил там одного — «немного поскучать». Молотов, естественно, с легкостью мог бы поддержать светскую беседу, кое-что вспомнить о совместных переговорах в Лондоне, где бывал под псевдонимом мистер Браун, но сослался на лихорадку военного времени и ушел. Если кого и колотило от нетерпения, так это Черчилля. Его армии попали в Европе в сложное положение. Да еще американцы — эти союзнички! — чуть ли не штыками теснили англичан из бывших колоний… А как же англо-саксонское единство?! Слава богу, Рузвельт не прилетел в Москву — занят переизбранием себя на пост президента в третий раз.
Раскурив потухшую было сигару, Черчилль достал из кармана блокнот и стал решительно писать. А что делать? Он же обещал перед войной англичанам: «Я не для того стал премьером, чтобы присутствовать на похоронах британской империи!». Потом, когда уже в кабинете он протянул листок Сталину, тот с удивлением увидел текст, напоминающий бухгалтерскую ведомость. Справа — названия стран, слева — какие-то цифры… Текст — а главное смысл! — был примерно такой: влияние русских в Румынии — 90%, Англии, соответственно, — 10%; в Болгарии и Венгрии — 80 и 20%; в Югославии — по 50%; в Греции же, наоборот, — 10 и 90%. На практике сие должно было означать: Англия не противится советскому влиянию на Востоке Европы, СССР же — влиянию Англии в Средиземноморье. А вот за славянскую Югославию еще нужно «потягаться»… Разделение сфер в чистом виде!
Сталин сделал вид, что не понял текста. А Черчилль не решился вслух его пояснить. И улетел из Москвы раздосадованный, без подтверждения сфер влияния. Зато с обещанием немедленно получить поддержку для своих войск в виде советского наступления на восточном фронте. Это он-то, несговорчивый Черчилль, который четыре года тянул с открытием западного, т.е. второго, фронта! Дело дошло до того, что Сталин прислал в Белый дом копию знаменитой советской кинокомедии «Волга-Волга». Рузвельт добросовестно просмотрел ее три раза! Он понимал: дядя Джо (так в узком кругу называл он Сталина по аналогии с дядей Сэмом) ничего не делает просто так. Наконец, велел перевести и слова шутливой песенки, исполняемой Володиным-боцманом, где был припев: «Америка России подарила пароход! С носа — пар, колеса — сзади и ужа-а-а-сно тихий ход!!!».
— Вот! — воскликнул Рузвельт: — Я понял: дядя Джо упрекает нас, что мы до сих пор не открыли второй фронт!
«Подколки» великих политиков имеют великие последствия. И англосаксы, когда им нужно, умеют мчать на всех парах! И совсем другой «пароход» они «подарили» Сталину сразу, как только Гитлер напал на СССР. Да-да, почти в буквальном смысле. Ведь это был новейший скоростной крейсер — такое же последнее слово техники, как и корвет «Чхонан», на котором Черчилль и Рузвельт подписали Атлантическую хартию уже 14 августа 1941 года!
Сталина они туда, в тихую бухту Арджентия, что близ острова Ньюфаундленд (опять мистическая аналогия, ведь «Чхонан» таинственно погиб тоже возле острова Пэннёндо!), не пригласили. То был узкий «междусобойчик» двух империй: одной — умирающей, другой — восходящей. И то, что Сталин не взял протянутый Черчиллем листок, вовсе не означало, что гигантский геополитический тотализатор не был запущен! Напротив, ставки уже делались. И первые из них — там, посреди Атлантического океана, прямо на зеленом сукне, покрывавшем стол в кают-компании британского крейсера.
«Геном» будущего корейского раскола был зашифрован в Атлантической хартии Рузвельтом и Черчиллем. Вы спросите, как это может быть?! Об этом поговорим в продолжении…