Нужен ли России еще один Саакашвили?

На минувшей неделе состоялась традиционная предновогодняя пресс-конференция посла России в Беларуси Александра Сурикова, на которой он прокомментировал итоги развития белорусско-российских взаимоотношений в этом году, дал ряд оценок по ключевым аспектам политических, торгово-экономических и общественно-социальных отношений между двумя странами, а также подвел некоторые итоги деятельности посольства.

По итогам пресс-конференции среди экспертного сообщества Беларуси и России наибольший резонанс вызвал ответ Александра Сурикова на мой вопрос относительно того, "как и в каких формах возможна поддержка со стороны России тех общественных сил республики, которые отстаивают идеи союзной интеграции". Суть ответа посла России, на мой взгляд, заключалась в том, что Россия готова поддерживать такие общественные силы в Беларуси, но только в том случае, если они не будут в оппозиции в отношении действующей власти республики, которая также является участником союзной интеграции.
Разбирая слова  Александра Сурикова, на мой взгляд, можно выделить следующие аспекты  сказанного.
Конечно, все понимают, что во многом данный ответ обусловлен статусом Сурикова. И то, что может  сказать Александр Александрович в частной беседе, он никогда не выскажет в публичной форме. Вместе с тем, если его слова являются отражением официальной позиции МИД России и власти России в целом, то нельзя не отметить в данной позиции ряд противоречий, местами даже очень серьезных, которые говорят о её слабой экспертной проработке.
Во-первых, конечно, вызывает вопросы сам тезис о  нахождении тех общественных сил  республики, которые выступают за союзную интеграцию, в оппозиции  по отношению к действующей власти. Что означает - быть в оппозиции? Иметь собственное мнение - означает ли это быть в оппозиции? Быть против торможения союзной интеграции или некоторых аспектов ее развития в понимании официального Минска (например, иждивенческий подход в части нефтяных и газовых субсидий) - означает ли это быть в оппозиции? Если посольству России в Беларуси какой-нибудь чиновник, даже самого высокого уровня скажет - "эти силы являются оппозиционными по отношению к власти", означает ли это, что в данном случае Россия прекратит поддержку этих сил? Что важнее - быть в оппозиции в отношении власти или собственного народа?
Думаю, если бы такие  общественные силы колебались вместе с "линией партии", то как раз  таки в этом случае у России и  не было бы особой необходимости в  их поддержке, как нет необходимости для России в поддержке такого общественного объединения (ОО) как "Белая Русь": зачем тратить время попусту, если каждый свой чих такое ОО согласует с властью?
Во-вторых, вынужден повторить в очередной раз  аргументы, которые уже  приводились неоднократно. Хорошо, сейчас у власти в Беларуси стоит команда, которая играет в союзные отношения с Россией, чтобы застраховать себя от возможного давления со стороны Запада. Очевидно, что в нынешней конфигурации отношений по линии Запад-РБ-Россия союзная интеграция осуществляется официальным Минском исключительно по принуждению и в силу наличия у России рычагов воздействия на правящий клан.
Официальный Минск  сделал союзные отношения предметом  торга. В Москве это прекрасно  понимают. Однако вместо того, чтобы проводить на белорусском политическом поле независимую линию, диалог почему-то ограничивается исключительно властной вертикалью.
Однако как будет  действовать Россия, если к власти в Беларуси придет оппозиционная  команда, которая вступит в активный политический и торгово-экономический диалог с Западом? Будет по-прежнему выстраивать отношения только по линии действующей власти или же обратит внимание и на гражданское сообщество?
Отсюда следует, в-третьих, главное противоречие. Основной упор в своем ответе, на мой взгляд, Александр Суриков сделал на следующем: главное для союзных сил не быть в оппозиции к действующей власти. Хорошо, примем это как аксиому. Но что делать в случае прихода к власти прозападной группы? Этот тезис внешней политики России сохранит свое значение, нам по-прежнему будут говорить, что главное не быть в оппозиции к действующей власти или же он будет скорректирован? И что тогда? Главное будет тоже не быть в оппозиции к действующей власти? Или уже можно будет быть в оппозиции?
Так, может, в таком  случае для союзнических сил республики выгоднее будет победа на следующих  президентских выборах кого-то из прозападной когорты и установление в республике жесткого националистического  режима по примеру Украины или  Грузии, чтобы Москва наконец-то обратила внимание и на Беларусь?
На мой взгляд, в данной установке есть серьезнейшее противоречие внешней политики России, так как она говорит о том, что внешняя политика России меняется в зависимости от того, кто находится  у власти. Вместе с тем, как показывает опыт тех же Соединенных Штатов - им по барабану, кто находится у власти - белые, черные или красные. Есть интересы США в данной стране, и они их реализуют посредством всех возможных и доступных средств, методов и форм. Есть возможность говорить с властью - говорят с властью. Есть возможность выстраивать диалог с союзническими общественными силами - выстраивают, и пусть попробует кто-то сказать США - мы говорим с Вами, поэтому откажитесь от диалога со своими партнерами в гражданском сообществе.
Да так ведут  себя не только США - Франция, Германия, Англия абсолютно свободны в выборе партнеров для диалога. Почему Россия не может себе этого позволить - честно говоря, не совсем понятно.
К тому же в обсуждаемой  проблематике есть и следующий немаловажный сюжет. Не секрет, что вся прозападная оппозиция существует исключительно на западные гранты и пожертвования. Системных внутрибелорусских источников финансирования прозападной оппозиции нет. Соответственно, нет системных внутрибелорусских источников финансирования и у тех общественных сил республики, которые стоят на позициях белорусско-российской интеграции. Поэтому когда некоторые российские политики или эксперты говорят, что в Беларуси нет пророссийских сил, это означает только одно - у России нет политической воли для создания таких организаций и работы с ними, а вовсе не пассивность белорусской стороны.
В-четвертых, хотелось бы обратить внимание на то, что слова  уважаемого Александра Александровича вступают в некоторое противоречие с тем, что высказал в интервью белорусским СМИ президент России Дмитрий Медведев: "Когда к нам приезжают иностранные лидеры, они встречаются с нашей оппозицией. Нравится нам это, или нет (мне, может, что-то и не нравится), но они регулярно вызывают к себе представителей российской оппозиции для того, чтобы получить более полноценную картину устройства общественной жизни в нашем государстве. И я считаю, это совершенно нормально, даже если во время этой встречи говорят нелицеприятные слова о власти или обо мне лично. 
Думаю, что подобных правил следует придерживаться любой  стране. Это ни в коей мере не может  характеризоваться как вмешательство  во внутренние дела, потому что вмешательство  во внутренние дела - это желание  поставить политический процесс под контроль другого государства. У нас никогда такого и в мыслях не было, да это и невозможно. Сам белорусский избиратель определяет, кто ему мил, голосует соответствующим образом, и в результате этого возникает та или иная политическая конфигурация, тот или иной политический лидер приходит к власти".
На мой взгляд, в этих словах российского президента нет запрета на встречи российских официальных лиц с представителями оппозиции других стран, а тем более дружественных.
Поэтому, не совсем понятно, какое отношение российской власти до того, какие отношения между собой у ее белорусских партнеров. Ну, допустим, не нравятся кому-то какие-то контакты. Какое до этого дело внешней политике России? Россия сама должна определять, с кем ей вести диалог. И бизнес-ответ на возможные претензии очень простой - "это ваши проблемы, разбирайтесь между собой сами, мы будет контактировать с кем хотим, а если возникнут проблемы, то права человека - это святое".
В-пятых, хотелось бы обратить внимание на то, что Россия, на мой взгляд, начала более активное вхождение в политическую жизнь стран постсоветского пространства.
Только за последнее  время можно вспомнить следующие  события: "уход" вице-президента "Лукойла" Николая Черного из компании с  целью создания политической партии в Молдавии; визит в начале декабря российской делегации во главе с Константином Косачевым на съезд Литовской народной партии. Наконец - на прошлой неделе премьер-министр России Владимир Путин встретился с одним из лидеров грузинской оппозиции, председателем Движения за справедливую Грузию Зурабом Ногаидели. Думается, данная встреча премьер-министра России дает "зеленый свет" подобного рода контактам на всех уровнях.
И это все только события декабря. Эти события  показывают, что российская политическая элита стала делать то, что годами от нее ждали все те, кто остался на "малой земле" в братских республиках.
После всего вышеизложенного, пришло время сказать пару слов о  той позиции, которую занимает белорусский  проект "Империя" и те люди, которые  сконцентрированы вокруг проекта.
Несомненно, и это  первое, на что хотелось бы обратить внимание, - мы не относим себя к оппозиции  нынешним властям Беларуси. В основном, мы поддерживаем тот общественно-политический и социально-экономический курс, который осуществляется в республике с 1994 года. Если и были ошибки, то они не носили системного или злонамеренного характера, а были вызваны новизной проблем, молодостью государственного аппарата, а также стремлением руководства республики сохранить политическую стабильность любой ценой. Все это было выполнено в большей или меньшей степени. И это хорошо, так как в республике не начались те процессы, которые происходят в других независимых странах.
Вместе с тем, мы считаем стратегической ошибкой  нынешнего белорусского руководства начавшееся в 2005-2006 годах торможение строительства Союзного государства, а в 2008-2009 годах ряд шагов, приведших к серьезным имиджевым потерям интеграционного проекта.
Безусловно, развитие Таможенного союза и намечающееся с 2012 года формирование Единого экономического пространства - очень важные и продуктивные шаги белорусской власти. Вместе с тем, эти шаги не должны подменять собой необходимый прогресс в деле построения Союзного государства Беларуси и России. В этом, собственно говоря, и заключается наш критический подход в отношении официального Минска. Соответственно, каждый может самостоятельно судить о том, насколько мы "оппозиционны".
Главное, на мой  взгляд, не быть в оппозиции к  народу, который на референдуме высказал свое отношение к интеграции Беларуси и России вплоть до объединения в одно государство.