Марина Василевская: Земля из космоса такая хрупкая, что хотелось ее обнять и сберечь
Фото: МТРК «Мир»
Ведущая программы «Евразия. Дословно» на телеканале «МИР 24» Ольга Алипова встретилась с первым в истории Беларуси космонавтом Мариной Василевской.
Сразу после возвращения вам присвоили звание Героя Беларуси. Как близкие отреагировали?
Для меня высокая честь принять от главы государства такую награду. Я растрогалась, потому что весь проект делала от души, я прониклась.
Как себя чувствуют женщины, оставившие позади себя три тысячи конкуренток? Для полета на космическом корабле «Союз» выбрали именно вас.
Все претендентки были достойные и умные. Я прекрасно понимаю, что все хотели бы быть той самой первой. Спасибо моим родителям за мое здоровье. Выбор пал на меня, и я очень счастлива, что так произошло, потому что это действительно то, чего я хотела. Я никогда не думала о космосе, но хотела куда-то выше. И не думала, что работая бортпроводником авиакомпании, спустя семь лет я поднимусь выше 10 тысяч метров, на 400 километров от Земли.
Требования к претенденткам были достаточно серьезные и разнообразные, в том числе это наличие высшего образования. В какой сфере вы дипломированный специалист, если не секрет?
Я имею высшее образование по специальности менеджмент. Мне моя специальность помогла в том плане, что менеджмент – это всегда коммуникация, это управление персоналом.
Для меня было удивлением мое здоровье. Я проходила медицинское освидетельствование и комиссию по своей профессии каждый год. Два раза в год мы проходили ВЛЭК. Но такого медицинского обследования, как мы проходили для космоса, у меня никогда не было. И было удивлением, что действительно, у меня по здоровью все хорошо. Оно такое, что можно в космос полететь.
Мы сейчас находимся в центре безопасности МЧС, и предполетная подготовка проходила в том числе и в его стенах. А какой этап вам дался сложнее всего? Физический в плане нагрузок, или эмоциональный, психологический?
Каждый этап в подготовке это как фундамент. Мы выстраивали этот фундамент сначала из теоретической части, потом практической. Физнагрузка там была очень сильная. Мы занимались как космонавты. Для нас не было никаких поблажек. Я не считала так, что вот это сложно, значит, я не буду это делать. Если нужно, значит, это нужно делать. И с пути уже не сойти, потому что на тебе лежит особая ответственность и главная миссия – полететь в космос от Беларуси, стать первым космонавтом.
На предполетной подготовке вас обучали ручному управлению кораблем, в случае, если откажут все системы. Как запомнить все эти тумблеры, переключатели?
Было, конечно, непросто, особенно когда мы приехали в Звездный городок. Первый месяц у нас было два или три экзамена по всей технике, оборудованию в зоне нашей ответственности. А это и кислород, это дыхательная вентиляция и много чего другого. Поэтому было тяжело в это все войти, так как ты с этим сталкиваешься в первый раз. Но была мотивация, была возложена ответственность, я понимала, что назад дороги нет, только вперед.
Возвращаясь к нештатной ситуации, отмена старта за несколько секунд до предполагаемого взлета, и потом, спустя какое-то время, глава Роскосмоса отмечает, что ваш пульс в этот момент был всего 66 ударов. Олимпийское спокойствие, что вы ощущали в тот момент?
Никто не ожидал такой ситуации, все ожидали штатного старта. Я поняла, что что-то не так, потому что секунды уже пошли за пределы вылета. Мы переживали не за себя, а за наших родных и близких, которые стоят на поле, смотрят на ракету и ожидают нашего взлета. И у них нет никакой информации, что произошло, что случилось. Это техника, и слава Богу, что так произошло на Земле, а не в небе.
И это доказало еще больше надежность нашей пилотируемой техники, что за несколько секунд автоматика отменила старт. Если честно, я не расстроилась, потому что считаю: что не делается, все делается только к лучшему. И моя экспедиция продлилась еще на два дня, что меня осчастливило, потому что это плюс опыт.
Если бы вы видели, сколько было комментариев, и какие они были прекрасные, когда была прямая трансляция взлета в интернете. Было ощущение, что мы реально участвуем в историческом событии. И шквал комментариев: «Маринка, вперед! Космос наш! Белорусы в космосе!»
Я на взлете была очень счастлива. Эти ощущения не передать. Отделения ступеней, первая, вторая и третья, когда мы вышли на орбиту, и наступила невесомость, и ты такой, фух, сразу руки, и ты паришь, и все.
В одном из интервью вы как-то сказали, что верите в знаки Вселенной, в приметы. В какие приметы вы верите? И традицию космонавтов смотреть перед полетом «Белое солнце пустыни» переняли?
Да, мы смотрели «Белое солнце пустыни». Все традиции соблюдали.
Какие есть приметы у космонавтов, о которых мало кто знает?
Посадка дерева на Байконуре, на Аллее космонавтов. Было очень трогательно, символично посадить свое именное дерево. На колесо, конечно, когда едем, это понятное дело.
А что про колесо?
Нужно сходить по маленькой нужде на колесо.
Вот это да! Я, честно говоря, впервые слышу.
Для девушек это немножко по-другому было. Но мужчины, да, действительно соблюдают.
Полет до МКС и обратно, я имею в виду период до прибывания на саму космическую станцию, занял двое суток. Каково это сидеть скукожившись, в скафандре пристегнутым? Чем вы в это время занимались?
Мы сидели в скафандрах 5-6 часов в позе эмбриона, выполняя определенные действия. Нужно было следить за показателями. Конечно, я наблюдала за нашей прекрасной Землей, которая была то сверху, то снизу, то сбоку, то рассвет, то закат, потому что летели мы в закрутке. Так как присутствует эффект пули, ты должен держать определенную траекторию орбиты, и наш корабль постоянно был во вращении.
Ты чувствуешь эту мощь. Под тобой 300 тонн, кипит, бурлит, это реально ощущается, ты сидишь как на пороховой бочке. А деваться некуда. Через 5−6 часов нам разрешили вылететь в бытовой отсек, снять скафандры, поставить на просушку. Командир занимался еще определенными действиями в спускаемом аппарате. А мы с Трэйси готовили ужин для всех нас.
Это не заранее подготовленные тюбики с каким-то питанием или что-то действительно вы там ваяли?
Приготовить драники не было возможности, с удовольствием бы это сделали. Там рацион и питание для командира и двух бортинженеров. Все отдельное, все разное. Консервы, печеньки, сухофрукты. То есть такая более сухая пища, которую не нужно разогревать, потому что там это сделать просто нереально.
Если говорить о том, что разрешено брать с собой на МКС. По регламенту косметика запрещена, но в медицинской укладке допускается наличие пудры, да? А что из дамских штучек все-таки разрешили взять первой женщине?
Бальзам для губ, крем для рук. Ничего такого из декоративной косметики я не брала. Но у моей коллеги Трейси была женская косметичка. И если нужно было на эфир или на репортаж, она делилась со мной.
Экипаж тестируют психологически на совместимость перед полетом?
Конечно, мы работали с психологами в Звездном городке, именно в Центре подготовки космонавтов. Проходили тестирование, работали с разными программами. По нашему экипажу можно сказать, что у нас полная совместимость была. Наш командир Олег Новицкий, наш земляк, Герой России, человек с большой буквы, который постоянно поддерживал меня. Трэйси также поддерживала. Это опытный экипаж. У командира был уже четвертый полет, у Трэйси третий. Можно в космос лететь и ни за что не переживать.
А сложно ли соблюдать личную гигиену в условиях невесомости, когда воду ловишь руками? Сложно с этим?
Это было самое непростое в космосе, в невесомости, потому что бытовые дела делаешь дольше по времени, и непонятно, как вообще с этим быть. Как помыть голову, особенно когда длинные волосы. Понятное дело, мужчинам проще. Но мне первое время было тяжело, потом я привыкла и делала это быстро.
Обычной водой или специальные сухие порошки, как сухой шампунь?
Личная гигиена проводится влажными полотенцами, влажными салфетками, сухими салфетками. Для волос это очищающее средство. Не шампунь, а средство на основе трав. И просто влажным полотенцем вытираешь. Я где-то снимала видео, думаю, что вскоре это покажут.
Все просили, когда узнали, что я буду брать у вас интервью: «А спроси, отличается мужской скафандр от женского, и чем?».
Как вас встретили на МКС?
Очень радушно, тепло, действительно нас ждали. Новые лица прилетели. Все меня знали, и я всех знала, мы же готовились вместе в Звездном городке. Поэтому чувствовали себя прекрасно. Была очень хорошая атмосфера.
Какая миссия у вас была на МКС? И все ли эксперименты удались так, как ожидалось, или, может быть, были неожиданные результаты?
У нас было семь целевых работ, это пять научно-исследовательских и две общественные. Выполнены в полном объеме, и я очень рада, когда после полета руководство, которое отвечало за эксперименты по лактоферрину, проксибиотику, сообщило мне о том, что бактерии прилетели живые. Их даже уже попробовали в качестве продукта. И я была очень счастлива это слышать, что все правильно сделала. Не зря я вставала в 4 утра и меняла температуру в термостате для наших укладок по проксиобиотику, лактоферрину.
Накануне старта глава государства поручил командиру экипажа Олегу Новицкому внимательно следить, «чтобы американцы не утащили вас в свой сегмент». Признавайтесь, попытки были? И как складывались отношения, все-таки международная команда?
Потрясающие отношения, потому что станция – это единый дом. Там нет границ, нет политики, нет разных взглядов, потому что мы все единые целые, и не дай Бог какая-то нештатная ситуация произойдет, мы должны спасаться вместе, и только вместе мы сможем это сделать. Когда мы прилетели на станцию, мне провели экскурсию по российскому сегменту безопасности, и также по американскому. Единственное было условие – это сопровождение российского члена экипажа, точнее, моего командира, Олега Новицкого, так как я не проходила обучение по американскому сегменту.
Вы в прошлом бортпроводник-инструктор. И как раз во время полета ваш бывший земной шеф передал ваши слова, что невесомость – это ваша стихия. А сложнее привыкать к невесомости или все же отвыкать от нее?
Я поняла, что невесомость – моя стихия – уже на тренировках, когда мы летали на Ил-76, на огромной лаборатории. Мы летали два дня. Первый день в полетных костюмах, второй день в скафандрах. Мне так понравилось, это было что-то с чем-то. Это невероятно, это не передается. Мне кажется, это нужно только самому попробовать, чтобы понять, что это такое. Ты паришь, как даже не птичка, а просто ты чувствуешь себя пушинкой. В космосе я чувствовала себя лучше, чем на Земле, вот так я могу сказать.
А что ощутили, когда вернулись?
Я почувствовала, что хочу ступить на нашу Землю. Когда первый раз я посмотрела на нее в иллюминатор, я заплакала. Слезы не текли, и я не могла понять, вроде бы плачу, но я не плачу. Они скапливаются в глазах. И командир спросил: «Почему ты плачешь?». Я ответила, что от счастья. Потому что это такая невероятная красота, которую не может передать ни один фотоаппарат, ни одна видеокамера. И ты понимаешь, какая она, вроде бы масштабная, но в то же время очень хрупкая, потому что ее защищает только тоненький слой атмосферы. Это так видно, и хочется ее просто обнять, сберечь.
Когда мы уже пролетели атмосферу и подлетали к Земле, командир еще спросил: «Ну что, видно Землю?». Я ответила: «Видно». Ступить мне сразу не дали. Поняла, почему космонавтов поднимают на руки, несут, так как очень большая слабость в ногах. И даже несмотря на то, что мы пробыли там 14 дней, не занимались физической активностью, и это принесло свои не очень хорошие плоды, голова была светлая, чистая, не кружилась, не было плохо, но тело было очень ватное.
Реабилитация тяжеловата давалась?
Если честно, да. Изначально я себя чувствовала прекрасно. Прилетела в Минск 11 апреля, но уже когда мы начали проходить именно реабилитацию, так как она сместилась из-за изоляции по прилету, я чувствовала слабость, головокружение при определенных физических нагрузках.
Когда уже прошли реабилитацию, что было в списке личных дел под номером один?
Это встречи со своей семьей, со своими родными, потому что они очень меня ждали. И даже когда мы прилетели в Минск, уже было поздно, и я думаю, ну, наверное, уже на завтра перенесем нашу встречу. Но мои родные сказали, что нет. Они приехали, поддержали, привезли с собой очень много всего вкусного, и накормили меня, напоили, уложили спать и поехали.
Наверняка мама плакала.
Все плакали, да. Ой, мы это любим.
Уже после приземления командир экипажа Олег Новицкий сказал: «Марина выполняла обязанности, выходящие за рамки того, что должна была выполнять. Полноценно работала как бортинженер. Ее кругозор шире, чем было определено программой подготовки». Это очень высокая оценка. Не исключаете возвращения в космос?
Для начала я хотела бы поблагодарить своего командира Олега Новицкого за такую высокую оценку. Мне очень приятно. И я со своей стороны очень ответственно подходила ко всем вопросам, и пыталась в себя впитать намного больше информации, чем для нас предполагалось. Мне приятно было, когда я видела утечку кислорода, и говорила об этом командиру, потому что на него возложена ответственность за весь полет.
Конечно, без полноценного бортинженера тяжело. Следить за всеми показателями, выполнять команды, а команд очень много. Реакция должна быть моментальная, потому что кислород, бывает, утекает очень быстро. А это наша жизнь.
Космос снится?
О космосе у меня очень теплые и хорошие воспоминания. Когда мы прилетели в Звездный городок на реабилитацию, я просыпалась от того, что мне казалось, будто я парю.
Разочаруем «чайников»? Земля плоская или все-таки круглая?
Земля очень красивая, невероятная и, конечно же, круглая. У нее нет четкого очертания круга, это своя какая-то форма, но она, конечно, похожа на круг.
Марина, о чем вы мечтаете?
Чтобы был мир на Земле, потому что она очень хрупкая, и разрушить это можно в любую секунду и очень быстро, а восстановить это просто нереально. Жизнь так коротка, и она прекрасна. Это дорогого стоит. Нужно это ценить и беречь.
ДРУГИЕ НОВОСТИ ОБЩЕСТВА