«У меня стабильно бывает 2-3 случая в год, когда я на грани смерти». Белорус сделал бизнес на любви к альпинизму
А вы знали, что для восхождения на Эверест (8849 м), помимо хорошей физической, альпинистской и ментальной подготовки, вам понадобится прихватить с собой солидную сумму в валюте? В среднем попытка покорить самую высокую гору на планете стоит $ 60 тысяч. Но несмотря на это, каждый год по всему миру находятся сотни энтузиастов, готовых рискнуть жизнью ради собственной проверки на прочность. Профессиональный альпинист и предприниматель Артем Ценцевицкий один из таких людей. К 33 годам за плечами молодого человека большой опыт в промышленном альпинизме, попытка построить свой бизнес на грузоперевозках и успешный проект «Горы Кавказа»: коммерческие восхождения и школа альпинизма для белорусов. «Про бизнес» встретился с Артемом, чтобы поговорить о рисках и тонкостях альпинизма, внутренней мотивации предпринимателя и перспективах его проекта.
«Однажды, подключая удлинитель, я перепутал провода, и меня ударило током так, что обгорели брови»
— Я родился в небольшой деревне Полочаны (Минская область, Молодечненский район, — прим. «Про бизнес») с населением в две тысячи человек: отец работал машинистом, а мама вела подсобное хозяйство. Когда мне исполнилось 14 лет, отца внезапно не стало, и так я оказался старшим мужчиной в семье, а в деревне это всегда большая ответственность. Конечно, было нелегко, но несмотря на это, я хорошо учился и даже участвовал в олимпиадах по математике, при этом не забывал о спорте. Однажды учитель географии пригласил меня в велопоход по Беларуси, и поездка мне очень понравилась. Так я стал постоянным участником походов, которые давали много новых положительных эмоций, поэтому вскоре я начал участвовать в соревнованиях по спортивному ориентированию и туризму, даже выполнил норматив на КМС, а дальше увлекся горным туризмом и альпинизмом — вместе с друзьями мы ездили на Кавказ и в Хибины.
Восхождения сильно впечатляют и дарят незабываемые эмоции: когда стоишь на вершине горы, весь мир кажется ниже тебя, это потрясающе.
Больше всего запомнились моменты во время походов, где мы попадали в плохие погодные условия — это всегда борьба с самим собой и выход из зоны комфорта. В моменте тяжело, но потом в памяти остаются незабываемые эмоции.
После окончания школы я поступил в Молодечненский политехнический колледж, а потом в БНТУ, но все время думал только об альпинизме. У меня были специальные навыки и я пошел работать в промышленный альпинизм. Одним из первых проектов, где работал, стало строительство вышек сотовых операторов. Страшно не было, потому что до этого я долго работал «на веревках» и тренировался с друзьями в заброшенных девятиэтажках, к тому же на работе мы получали настоящее профессиональное снаряжение. К страху высоты привыкаешь, хотя, если сейчас после перерыва в несколько месяцев я попадаю на высоту, мандраж все-таки есть.
Промышленным альпинизмом я занимался до 27 лет. В то время зарабатывал $ 1−2 тысячи в месяц, иногда получалось и больше. Процесс мне нравился: я работал как ИП, у меня не было начальника, поэтому свободный график тоже доставлял удовольствие. К тому же в промышленном альпинизме есть разные направления, поэтому всегда можно было чему-то учиться.
За время работы случались травмы. Однажды, подключая удлинитель, я перепутал провода, и меня ударило током так, что обгорели брови. В качестве электрика я больше себя не пробовал.
Когда накапливалась усталость от работы, я уезжал в горы, это сильно помогало разгружаться. В то время в Беларуси всего около пятидесяти человек занимались горным туризмом, и все друг друга знали. Сейчас, конечно, таких людей в нашей стране стало гораздо больше.
«Я помню как кричал во все горло, чтобы как-то выплеснуть эмоции, когда мы достигли вершины»
В 2015 году я вместе с другом стал ходить в более сложные восхождения, старался развиваться в этом направлении. К тому времени мы стали собирать свои группы поклонников горного туризма — на тот момент не коммерческие, а, скорее, спортивные, где я выступал в качестве инструктора. Уже тогда Эльбрус и Казбек мы считали достаточно простыми маршрутами, поэтому старались ходить на вершины посложнее. Обычно у нас было два восхождения в год, остальное время я готовился: лазил на скалодроме, бегал и поддерживал себя в форме. Так началось мое становление как профессионального альпиниста. Если раньше я совмещал восхождения с работой, то теперь горный туризм и альпинизм стали единственным источником моего дохода.
Казбек был моим первым пятитысячником. Восхождение заняло 5 дней. Я помню как кричал во все горло, чтобы как-то выплеснуть эмоции, когда мы достигли вершины. Виды были настолько красивыми, что на глазах появлялись слезы. Естественно, это огромный физический труд, и именно поэтому преодоление себя в горах дарит незабываемые эмоции.
Во время восхождений могут возникнуть и непредвиденные обстоятельства. Однажды на Эльбрусе, когда мы шли как спортсмены, рядом была коммерческая группа, где девочке стало плохо, а гиды просто не знали, что делать. Мы вкололи ей дексаметазон, сказав: «Скорее спускайте ее вниз, иначе она сейчас погибнет». Гиды вызвали снегоход и ее эвакуировали.
А у нас как-то не хватило еды, и мы два дня не ели. Иногда бывают проблемы с видимостью и навигацией, приходится идти «на ощупь», но благодаря опыту это получается. Риски есть всегда, и у меня стабильно бывает 2−3 случая в год, когда я на грани смерти. В этом году, например, я сорвался и полетел с гребня вниз, но повезло, что мой напарник меня страховал. Я пролетел примерно 10 метров.
Сейчас у нас запланировано восхождение на восьмитысячник со стороны Непала. Если возникнет ситуация с экстренным спуском, то нужно будет возвращаться через Китай. В таком случае придется заплатить штраф около $ 10 000. Но понятно, что, когда есть риск жизни, то уже не будешь думать об этих деньгах.
Самым опасным этапом в горном восхождении является спуск.
Люди идут на гору всеми силами и не делают запаса на спуск. Однако после восхождения происходит расфокус внимания, и люди погибают из-за накопившейся усталости и снижения бдительности. В этом году на пик Победы мы шли 11 дней, а запасов у нас было на 8. Для нас это был самый сложный спуск в жизни. Было очень много снега, не получилось найти снежную пещеру, которую мы выкопали при пути вверх. Пока что это моя самая высокая точка — 7439 м, но эта вершина сложнее многих восьмитысячников. В альпинизме есть так называемая «зона смерти» — точки выше 8 тысяч метров. Там людей чаще всего никто не спасает, на такой высоте лежит очень много трупов, и их никогда оттуда не спустят. Из-за низкой плотности воздуха вертолет туда не летает, а вручную иногда нет сил на себя самого, не говоря уже про другого человека.
В теории даже неподготовленный, но физически крепкий человек может сделать восхождение на восьмитысячник при условии наличия хорошей команды и дополнительного кислорода. В альпинизме есть неофициальное звание «снежный барс», обладателем которого становится человек, который покорил 5 семитысячников. А еще есть программа «7 вершин», где нужно взойти на все самые высокие точки всех континентов.
В альпинизме хватает и анекдотичных случаев. Меня забавляют иранцы, которые приезжают на семитысячники, и без подготовки, без акклиматизации пытаются подняться на гору. Каждый год так погибает пару иранцев. У них нет командного духа и нормальной подготовки. Они просто прут наверх. Разумеется, у ребят плохая репутация. Есть двое «иранцев-звезд» (парень и девушка), которых спасали на всех семитысячниках бывшего СССР, кроме пика Победы. Кстати, они пытались увязаться за нашей группой, но мы сделали все, чтобы они не смогли пойти с нами. Таким образом спасли их жизнь и здоровье.
Альпинизм многих привлекает, потому что люди всегда стремились быть сильнее, выше, быстрее, и здесь спортивный азарт раскрывается на полную. В альпинизме получается реально испытать себя, а в награду открываются виды, которые не передаст ни одна фотография.
Лично для меня альпинизм — это эмоции, люди и соревнования с самим собой, а еще повод подумать над чем-то важным в жизни. Кстати, у меня есть приятель — профессиональный скульптор, и для всех своих работ он ищет вдохновение через альпинизм. Иногда на больших высотах случаются «видения», поэтому некоторые творческие люди пытаются использовать это.
«Маржинальность этого бизнеса может доходить до 1000%, но это скорее исключения из правил»
Обычно альпинисты ищут финансирование для восхождений, так как это достаточно дорого. Но сейчас я в первый раз буду пытаться привлечь инвестиции.
В этом году меня посетила идея создать программу по восхождению на все восьмитысячники. Нужно примерно $ 200 000 для команды. Но так как спортсменов такого класса немного в Беларуси, да еще с деньгами, сейчас я присоединюсь к команде из России. Обычно это финансируется либо через меценатов и заинтересованные корпорации, либо через государство. Но в Беларуси на такое деньги практически не дают (в 2021 году Алла Касабуцкая стала первой беларуской, достигшей вершины Эвереста. Восхождение финансировало Audi Беларусь, — прим. «Про бизнес»).
Если вернуться к предпринимательству, то уже с самого детства я постоянно пытался что-то продавать. А когда в 14 лет стал главой семьи, получил огромный стимул зарабатывать как можно больше денег. В свое время я даже успел позаниматься грузоперевозками: в моем парке было несколько грузовиков. Благодаря промышленному альпинизму я накопил деньги на машины, и так запустил свой бизнес. Это стоило около $ 30 000 по тем временам. Из-за череды кризисов мне пришлось вернуться в промышленный альпинизм. Тогда как раз началось строительство АЭС, и несколько лет мы работали на субподряде. Мне всегда нравилась такая работа, потому что было здорово ощущать себя частью большого векового проекта. Но постепенно накапливалась усталость, а когда подрядчик не смог рассчитаться со мной, я осознал, что пора что-то менять в жизни. Мы с другом уехали в горы на несколько месяцев, тогда и родилась идея с коммерческими турами в горы.
Маржинальность этого бизнеса может доходить до 1000%, но это, скорее, исключения из правил.
В нашей команде 7 человек. Это гиды и люди, которые занимаются медийным сопровождением. Сейчас в Беларуси есть огромный интерес к нашему продукту. Целевая аудитория — люди 25−45 лет, с активной жизненной позицией. Восхождение на Эльбрус стоит около $ 1−1,2 тысячи под ключ с учетом дороги из Минска, где за наши услуги мы берем примерно $ 400. Несмотря на трудности последних лет, у нас не произошло снижения продаж, но слегка снизилась динамика роста и сократилась география горных походов. В год у нас получается примерно 100−150 клиентов, но стратегической целью я считаю увеличение продаж в ближайшей перспективе в 2−3 раза. Также мы хотим расширить географию походов и увеличить выручку от проката снаряжения.
Еще у нас есть уникальная школа альпинизма в Минске. Люди, которые готовятся к сложным восхождениям или просто хотят изучить азы, могут приехать к нам. Там скалодром для тренировок, а еще мы часто ездим «в поля». Отрабатываем даже ледовые восхождения, поэтому часто приезжаем в Витебский район на замерзшие зимой водопады. Обучение в стенах нашей школы прошли около 150 человек. В этой сфере нет конкуренции, и нельзя сказать, что это коммерческий проект, потому что он практически не приносит прибыли. Сейчас это в большей степени способ привлечь новых клиентов на коммерческие восхождения и расширить комьюнити альпинистов и любителей горного туризма.
Для меня большой мотивацией является общение с людьми, которые к нам приходят. Как правило, они все очень интересные, и это большое удовольствие работать с ними. Лишь однажды в ходе одного из восхождений в самом начале нашей работы один из клиентов выпил алкоголь в походе и начал вести себя неадекватно, но в нашей команде все ребята крепкие, поэтому мы связали его и закинули в палатку. С этого момента в договоре мы обязательно прописываем, что употреблять алкоголь в походах запрещено.
Ребятам, которые только начинают заниматься бизнесом, могу посоветовать одно — занимайтесь только тем, что нравится. Если в процессе возникают задачи, в которых вы не разбираетесь, нужно привлекать людей, которые специализируются на этом, а не тащить все на себе. Кроме того, важно не забывать о медийности и рекламе, потому что каким бы хорошим не был продукт, он будет не востребован, если люди о нем ничего не знают. Например, моей ошибкой было то, что мы начали продвигать свой бренд только через 5 лет с момента старта, поэтому наш стремительный рост начался очень поздно.
