Дмитриев: Обращения к Путину полностью уничтожают имидж Лукашенко

— Протесты сейчас развиваются, они приобретают все новые формы. Например, дворовые протесты, когда люди не идут на отработанные силовиками площади, а собираются по дворам, куда сложно быстро добежать.

Это очень правильный подход: по будням люди уделяют время акциям солидарности, локальным встречам и собраниям, которые подчеркивают их позицию, а в выходные происходит массовый выход на улицы.

— Двадцать шесть лет при Лукашенко показал, что запас прочности у нас невероятный. И как мне кажется, если долгое время эта наша особенность была опорой для власти, то теперь это стало нашим оружием. И власть не знает, как быть.

Белорусы — невероятно упорный народ. Мы смогли отвоевать у властей тему насилия. И теперь вся эта бронетехника на улице теряет смысл — ее не применишь против мирного протеста.

Уверен, что белорусов хватит надолго. До тех пор, пока власти не начнут диалог по темам, которые мы бесконечно повторяем. Это свобода политзаключенным. Обязательно — наказание для тех, кто отдавал приказы и участвовал в насилии над мирными людьми. И, безусловно, — тема новых выборов.

Вот в понедельник мы встречались по вопросам отзыва депутата палаты представителей от Дзержинского округа. Такие же процессы я координирую по другим округам. И я вижу, что с каждой неделей в людях растет уверенность – в том, что они делают, требуют. И они имеют на это не только моральное право, но и силы, которые только растут.

— Я бы не сказал, что власти не замечают КС. Как только люди собрали пресс-конференцию, так тут же на них завели уголовное дело.

Если говорить о переговорах, то для них, как мне кажется, еще не пришло время. Власть пока чувствует собственную силу и прочность.

Переговоры в любом конфликте начинаются тогда, когда дальнейшее обострение приносит всем сторонам непосильные потери. Похоже, что этот момент не наступил.

— Путин трижды говорил о признании наших выборов на протяжении недели, об определенной поддержке Лукашенко. Но для чего он это говорил?

Это делается не для нас. И не для той части общества, которая поддерживает Лукашенко.

Все это адресовано исключительно близкому окружению старого президента. Я думаю, что он больше всего боится того, что сегодня все больше людей системы смотрят на протесты, на то, что количество участвующих в них не уменьшается.

Люди не расходятся, репрессии буксуют. И это значит, что формируется определенная сторона, на которую можно перейти. Я думаю, что заявления Путина звучат по просьбе Лукашенко, убежденного в том, что они могут быть для его окружения аргументом.

С другой стороны, пока что мы видим только обещания со стороны Путина, но не действия. Вот Лукашенко поедет в Москву, и мы посмотрим, о чем они на самом деле договорятся. А пока это только слова.

— Я не знаю, как это отражается на протестах. Но уже очевидно, что это полностью уничтожает имидж Лукашенко в качестве гаранта независимости.

Ведь когда глава государства бежит в Москву, чтобы решить экономические, и политические проблемы, когда он отказался от разговора с внешним миром и передал полномочия для бесед с Меркель и Макроном Путину, то это уже не суверенитет. Наоборот, это огромная зависимость.

И мы видим, что Лукашенко готов идти по этому пути, чтобы сохранить личную власть. Но на самом деле, если сесть за стол переговоров с обществом, то не нужно будет куда-то бежать.

Нужно начать с определенных действий. Освободить политзаключенных. Мы уже видели в истории Беларуси подобное много раз, это можно сделать в течении пяти минут.

Перестать хватать людей на улицах. В последние дни я помогал искать пропавших людей. Их десятками задерживают, и никто не знает, где они. Нужно остановить все это. И тогда не нужно будет бежать за помощью к Путину или Меркель.

Наша позиция сегодня такова, что нам не нужны тут ни Россия, ни США, ни Германия. Нам нужно внутри страны договариваться между собой. И чем меньше здесь будет посредников, тем скорее и продуктивнее мы сможем договориться. Единственное условие — освобождение политзаключенных и прекращение давления на мирных людей.