"Каждый день боялся увидеть знакомых среди задержанных". Милиционер рассказал, почему уволился

Кирилл поступил на службу в 2017-м. В 2019-м начал работать в одном из РОВД Гомеля в патрульно-постовой службе, через полгода перевелся в оперативно-дежурную службу, пишут Сильные новости. 

В работе с дежурствами, рассказывает молодой человек, все устраивало, чего не скажешь о службе в роте ППС — от сотрудников постоянно требовали выполнять планы, приносить больше протоколов. Это расходилось с представлениями о чести и достоинстве.

— Это было еще до ситуации с выборами и будет после — от всех требуют результат, делать так, чтобы люди платили штрафы. Порой грозят, что за невыполнение меньше заплатят или уволят. Если честно, я собирался уволиться еще с поступления на службу — сразу понял, что это не мое. Люди не следуют данной ими присяге, а лишь думают, как бы выслужиться, и так каждый третий.

Когда в Гомеле начались задержания, парень еще работал. С другими сотрудниками ППС Кирилл с 10 августа находился в одном из отделов внутренних дел в так называемом резерве — когда привозили задержанных для разбирательств, нужно было сопровождать их от автозака до кабинета с загибом рук за спину.

— Еще в июле у всего гомельского гарнизона были тренировки с ОМОНом. Они были в роли бунтующих, а мы стояли со щитами, должны были подавлять эту «толпу». После прямо никто и никогда не говорил, что и как нужно делать, но у всех было на слуху, что у нас карт-бланш по противодействию. Говорили задерживать всех, кто там ходит. Предупреждали сразу: кому не нравится — никто не держит, но все-таки грозили контрактными деньгами.

После выборов мы сидели в отделе в резерве, в полной амуниции. 10 августа многие просто горели желанием выйти на толпу в тысячу-две человек, не знаю, почему так — может, хотели показать, кто тут главный. 

Потом к нам в отдел привезли первую группу задержанных, их поставили лицом в пол в актовом и спортивном залах. Те, кто пытался встать, что-то говорил против или кричал на сотрудников, отхватывали по ногам дубинкой. Сильно ли били? Я не видел, но по звуку сильно — люди потом боялись слово сказать. Мы трое суток ночевали в отделе (отпускали домой на 3-4 часа) и смотрели на все это.

По словам Кирилла, прямых приказов на применение силы от руководства не было, как и попыток пресекать такие действия, и проявляли агрессию не все.

— Некоторые просто стояли и охраняли задержанных, разговаривали с ними, кто-то утешал. Каждый принимал решение для себя сам. Я бить отказывался. Так как приказ не поступал, это не считается нарушением. Ну, конечно, тяжело видеть, как сослуживцы, которым ты жал руку, бьют людей. Я каждый день боялся увидеть знакомых среди задержанных.

После этих событий Кирилл и решил увольняться.

— Окончательно разочаровался в системе, когда увидел, что всем плевать на то, что будет. Им сказали — они делают, никто не хочет ничего менять. Я ушел на больничный. На следующий день мне позвонил замполит, и мы все обговорили. Сразу начались звонки от командиров — спрашивали, где я, говорили: давай мы подъедем и посмотрим, насколько ты болен. 

Меня караулила милиция под окнами дома до позднего вечера, а друзья в роте говорили, что слышали слухи о планах на мое задержание. На следующий день со мной связалось руководство — пошли по мирному пути: приехали и забрали форму, удостоверение, жетон и рапорт на увольнение. Но я еще жду заключения служебной проверки.

Беспокоюсь ли я за свою безопасность? Честно говоря, даже не знаю, я же вроде ничего страшного не сделал. Закон на моей стороне, хотя сослуживцы, которые тоже уволились, говорят, что законы сейчас не работают. Поживем — увидим. Но мои близкие сейчас в безопасном месте.