"Потому что она, как мы все! Она - наша!"

Принадлежит она Людмиле Мирзаяновой, матери ставшего в 2010 году политзаключенным Фёдора Мирзаянова.

Людмила тоже КАНДИДАТ. 

Кандидат психологических наук.

Ее точный и меткий, как модно сейчас говорить, мессендж будет единственными в этом материале словами, которые касаются текущей политики. 

 

С помощью самой Светланы Тихановской мы около часа вспоминали про ее жизнь до 2020 года. Сегодня предлагаем вашему вниманию квинтэссенцию этого разговора.

«Я родилась в городе Микашевичи Лунинецкого района Брестской области, известном на всю Беларусь (и не только) своим  гранитным карьером. Дату не скрываю - 11 сентября 1982 года.

Маму зовут Валентина Николаевна. Она работает поваром. Хороший специалист и просто великолепный человек. Я ее сильно-сильно люблю. Она очень добрая, и по отношению к родным, и относительно чужих.

В прошлом практически все из нас – советские люди. В те времена теплее,  человечней относились к другим. В нашей семье  это было культом - все лучшее людям!

 

Рядом с Микашевичами есть  деревня  Сенкевичи. У бабушки Марии Афанасьевны мы проводили каждое лето. Там тоже царили безграничная любовь и уважение к старшим. Можно сказать, мы  это впитали в себя. Я о себе и сестре Александре, которая старше на год.

В детстве  постоянно дрались, а сейчас – самые близкие люди. В народе говорят – погодки. У нас очень сильные семейные  ценности. Наверное, это на генном уровне.

Когда в Ирландии у меня была возможность остаться жить и работать, я вернулась в Беларусь именно по этой причине. 

В Ирландии была четыре раза. Люди там очень дружелюбные, открытые. 

В нашей школе учеников  поощряли за хорошую учебу поездкой в Ирландию (ни слова ни говоря о последствиях  катастрофы на ЧАЭС  -- прим. автора).

Как водится, сначала поехали дети начальства, а потом очередь дошла и до всех остальных. Я всегда хорошо училась (школу закончила с золотой медалью -- прим. автора), и тоже попала в поездку.

Плохие семьи в Ирландии не берут себе белорусских деток. Я попала в семью  руководителя благотворительной организации, которая занимается помощью потерпевшим от Чернобыльской аварии «Chernobyl Life Line».   

Потом трижды по его приглашению во время учебы в университете  ездила туда в качестве переводчика. У нас с Генриком очень хорошие отношения, переписываемся до сих пор.

Почему я отлично училась в школе? 

Совсем не потому, что какая-то особенная. Просто у нас в семье все очень много читали. По вечерам это было семейной традицией. Я научилась читать в четыре года. Когда все остальные дети играли, мы сестрой просто  «глотали» книги.

Помню, кроме нас к бабушке в деревню приезжало еще двое внуков. Мы под простыней с фонариком читали книги, а они любому чтению предпочитали мытье полов или уборку дома…

Наверное, то, что я много читала и читаю, и является причиной острой нелюбви к  грамматическим ошибкам.

К первому классу я умела не только читать, но  писать и считать, потому в школе было неинтересно. Моя первая учительница это заметила и начала давать более сложные задания.

Учеба  давалась очень легко. Поначалу  за счет этого и выезжала. Мне стоило прочитать текст один раз, и этого было достаточно. Все остальные дети буквально корпели над материалом. 

Со временем эта легкость обернулась почти проблемой. К выпускному классу темы пошли посложнее, и уже не хватало один раз всё прочитать. У меня осталось убеждение, что я физику или химию один раз прочитаю и сразу же все перескажу. А уже стало сложнее. Это перестало получаться. Приходилось  заставлять себя садиться и все как следует учить.

В школе лучше давались гуманитарные науки. Если математика еще более-менее, то физика и химия  – не мое точно. Не очень легко шла и история. Плохо запоминаю даты.

…В деревне  Сенкевичи мы слышали белорусскую мову, на которой разговаривали между собой все тутэйшыя. Когда ты ее учишь в школе и не используешь в обычной жизни, это другое. .Детям очень сложно. Пусть она  и была трасянкой, но мы слышали, как ей реально пользуются и прекрасно всё понимали.

И мама, и папа оттуда родом. В Сенкевичах они и познакомились.

Папа – Георгий Иванович. Он работает шофером. Люди думают, что  в Микашевичах все работают на гранитном карьере. Это далеко не так.

В нашем городе есть еще крупный завод по производству железо-бетонных изделий. Не смотря на то, что вокруг заводы погибают, этот продолжает успешно жить. Там очень хорошее руководство. Особенно директор Басевич.

Мой папа там работает с самого основания. На МАЗе. Перевозит трубы, плиты  и  всякие комплектующие. Когда был Советский Союз, он ездил в постоянные командировки. Помню, у нас в комнате висела карта, где мы отмечали  город, откуда приедет папа.

Школу закончила в 2000 году, поступила  Мозырьский педагогический госуниверситет (английский, немемецкий языки) и там мне стало скучно.

Почему в Мозырь?

Я попала  туда совершенно случайно. Вначале  поехала в Минск, поступать в БГУ, где приемные экзамены были раньше. Медалисты тогда сдавали все экзамены.  

Английский был  первым --- я получила пятёрку. По русскому языку, кажется, было четыре с половиной, а русскую литературу не пошла сдавать вовсе, хотя наверняка бы сдала и поступила.

Видимо, сказалась природная неуверенность в своих силах. Так уж повелось – не очень у меня получается верить, что я все умею и могу. Потом выясняется, что это не так.

Настоящей причины не знаю. Я не психолог.

Возможно, это от папы. Как и девичья фамилия Пилипчук. Он всегда предпочитает, чтобы я сильно не «высовывалась». Шутит - чтобы никто не сглазил…

В Мозырь поехала по очень тривиальной причине – там жили родственники и было, где остановиться. Понять логику здесь довольно просто. Когда из маленьких Микашевичей, которые только в 2005 году стали городом, ты приезжаешь в двухмиллионный Минск, то чувствуешь себя не очень комфортно. В этом плане Мозырь воспринимался  с меньшими опасениями.

Училась нормально, но какая-то необъяснимая апатия чувствовалась постоянно. После третьего курса опять поехала в Ирландию. Повторюсь, была возможность там остаться, но я не смогла не вернуться к любимым папе с мамой, сестре.

Почему учительница?

В школе мы были первым экспериментальным классом, где сразу же начали учить английский язык. С первого класса, и к выпуску знали его довольно хорошо.

Вторая причина --  в детстве. Я расставляла перед собой сделанные из каких-то тряпок куклы  и что-то им объясняла.  Дед так и говорил – будет учителька.

Так получилось, что поработать по специальности у меня не получилось… К сожалению…  

Была даже регистратором в гостинице, куда приезжает много иностранцев, но там ночные смены. Сергей воспротивился – пришлось уйти. Семья важнее.

В Мозыре я с Тихановским и познакомилась.

Я была уже на четвертом курсе, а Сергей открыл в Мозыре клуб, который  назывался «55 club». Я пришла туда в первый раз. Захожу. Огромный клуб, но там никого нет. Это был понедельник.

Почему понедельник?

Потому что по понедельникам вход для студентов был бесплатным, а они, как известно, люди небогатые.

Сидим. К нам подбегают два  каких-то парня. Один из них представился электриком и спросил насчет причины понедельника. Я  ответила – нет денег. Тогда он сказал, что попросит начальника выписать нам пригласительные на пятницу, когда людей приходит очень много. Вскоре их выдали.

Больше я его не видела.

На следующий день, он каким-то непонятным образом нашел адрес. Мы в четвером снимали жилье. Ко мне пришли какие-то люди и сказали – сегодня у тебя свидание.

В назначенное время вышла из подъезда.  Стою – жду электрика. Минут на пять он опоздал.

Возле меня остановилась крутая тачка. Из нее выбежал улыбающийся Сергей. Так я узнала, что он не электрик, а хозяин клуба.

Позже не раз убеждалась, что это в его стиле. Сергей любит удивлять и любит, когда его слушают. Он умеет говорить.

Словом, Тихановский меня очаровал.

Процесс «притирания» у нас проходил непросто. Он по характеру – о-го-го. Я тоже, но потом все-таки признала его лидерство. Оказалось, я помягче.

Бывало всякое. В том числе и крупные ссоры. После четвертого курса  на три месяца уезжала в Ирландию. Перед этим мы с Сергеем опять поругались. Да так, что попрощались навсегда. Оказалось, ошиблись.

Не успела я вернуться, как он сразу: «Женюсь и больше никуда тебя не отпущу!»

Вскоре состоялась свадьба.

К слову,  процесс сватовства чуть не стал причиной очередной размолвки. Сергей считает все это «пережитками прошлого», но для меня и моих родителей было важно соблюсти традицию.

В Микашевичи он собирался ехать в спортивном костюме, но тут я уперлась. Не хочу, чтобы меня сватали в таком виде. Да и мои родители не поняли бы.

 

Меня поддержала его мама, и Тихановский переоделся.

В Микашевичах он почти сразу всех удивил еще раз. Своим чисто конкретным,  деловым подходом. У нас привыкли этот момент спихивать на родителей. Сергей не такой.  Он начал с определения количества гостей на свадьбе, выяснил сколько и какие будут салаты, с помощью моей мамы «утвердил»  горячие блюда.

Представьте - человек приехал свататься...

После  свадьбы я еще год училась, а  потом  мы перебрались в родной Сергею  Гомель. Там много лет жили с его  мамой, которая вырастила и воспитала его одна.

Свадьба была в 2004 году, а в 2010 у нас родился сын Корней. Имя придумала мама Сергея. У них Корнеем был прадед. Очень зажиточный человек. Хотелось, чтобы таким стал и внук.

А имя дочки уже придумала я – Агния. Правда, сразу вспоминается Агния Барто?

На втором году жизни сына мы поняли, что что-то с ним не так.  Оказалось, ребенок не слышит вообще, а значит не сможет и разговаривать. 

Я раскисла, но Сергей быстро  всех мобилизовал. Мы стали на очередь и нам сделали кохлеарную имплантацию, то есть в ушко вживили электрод, который передает на специальное устройство сигнал. Без него человек ничего не слышит.

Если упустить время, ребенок на всю жизнь останется глухонемым. Слава Богу у нас этого не случилось.

Начались годы реабилитации. С этой целью  мы  и переехали в Минск.  Все предыдущие восемь лет моей жизни ушли на походы к врачам и разные реабилитационные процедуры.

 

Корней учится в обычной школе. Ему десять лет. Агнии – пять.

Надеюсь, те, кто злорадствует по поводу домохозяйки и говорят, что я не хочу работать, теперь понимают, о чем говорят».