Спортивный праздник, который испортила советская власть. 40 лет Олимпиаде-80
Сорок лет назад, 19 июля, в столице СССР открылись XXII Олимпийские игры. Спустя четыре десятилетия детали подготовки к событию планетарного масштаба и подробности состязаний отошли на второй план. Теперь ту Олимпиаду вспоминают вкупе с политическим бойкотом, связанным с вводом советских войск в Афганистан, и смертью Владимира Высоцкого.
А тогда в 1980-м, я нетерпеливо считал дни, а потом и часы, оставшиеся до открытия Игр. Люди моего поколения и старше наверняка разделят мои тогдашние эмоции. В этом увлечении я был не одинок.
В СССР спорт служил мощным идеологическим инструментом, весомым (как нам доводили) фактором некого виртуального превосходства социалистического строя над капиталистическим. Пропитанные патриотизмом, мы взахлеб читали «Советский спорт», бывший в ту пору одной из самых популярных газет в Союзе, и с нетерпением ждали «нашей» Олимпиады.
Этот материал — воспоминания белорусского журналиста Бориса Тасмана, которому в 1980-м году исполнилось 26 лет, а также его знакомых спортсменов и тренеров.
Борис родился в Минске, окончил БГУ, работал учителем географии. С 1994 года - журналист в «Белорусской деловой газете», «Прессболе», «Свабоде». Освещал чемпионаты мира и Европы по легкой атлетике, борьбе, боксу, матчи Кубков Дэвиса и Федерации, Европейские игры в Минске.
Важная новая роль для СССР
Москва получила Олимпиаду со второй попытки, в 1974 году. И очень вовремя с точки зрения советской идеологии. Годом ранее завершилась война во Вьетнаме, где «американским империалистам был нанесен сокрушительный удар». А еще чуть раньше была решительно подавлена «контрреволюция» в Чехословакии.
Первенство Советского Союза в космосе ушло в небытие после серии трагедий (гибели Юрия Гагарина, Владимира Комарова, экипажа станции «Салют») и многочисленных высадок американских астронавтов на Луну, о которых советская пресса сообщала сквозь зубы.
Да, радовали хоккеисты, выдавшие серию побед на чемпионатах мира и зимних ОИ. Но хоккей, при всей к нему пылкой любви генсека Брежнева, всё же зрелище сезонное, которое не могло претендовать на всеобъемлющее внимание.
Олимпийские игры сразу стали темой, позволившей связать воедино бурное строительство олимпийских объектов в Москве, Ленинграде, Минске, Киеве и Таллинне и новую роль СССР как хозяина будущей летней Олимпиады.
Подготовка к Играм-1980 органично вплелась в существенное потепление отношений Советского Союза с ведущими капиталистическими странами — США, Францией и ФРГ.
Президент США Ричард Никсон дважды посетил СССР, а в 1974-м побывал и в Минске. В 1975-м произошла успешная стыковка американского и советского космических кораблей «Аполлона» и «Союза». В эти же годы была организована ОБСЕ и подписаны знаковые Хельсинкские соглашения.
В Москву стали толпами наезжать разномастные функционеры МОКа и международных спортивных федераций. СССР, много лет игравший роль изгоя в международном политическом театре, примерял непривычный наряд положительного героя.
У врага стало появляться человеческое лицо
До открытия «железного занавеса» дело не дошло, но тщательно рисуемый до этого коллективный образ западного врага стал обретать человеческое лицо. В Кремле решили осторожно приоткрыть информационные шлюзы.
Журналисты Василий Песков и Борис Стрельников совершили месячную поездку по США и по ее мотивам написали блестящую книгу «Земля за океаном», которая стала для многих советских людей настоящим открытием Америки. Их коллеги познакомили читателей с Францией, Великобританией, Японией и другими странами.
Тиражи произведений западных авторов выросли в несколько раз. Экраны кинотеатров заполонили французские, итальянские, американские кинофильмы. На гастроли в СССР зачастили звезды западноевропейской эстрады Мирей Матье, Сальваторе Адамо, Том Джонс.
В спорте «фишкой» стали матчи СССР — США по разным видам: легкой атлетике (они начались еще в 1958-м), боксу, плаванию, вольной борьбе. На плавательном (1972) и легкоатлетическом (1973) матчах в Минске мне довелось побывать и испытать непередаваемые эмоции: к нам «сквозь щель в стене» просочились заокеанские звезды!
Сборная Союза по баскетболу систематически совершала турне по Штатам. Но апофеозом советско-американской спортивной оттепели стали легендарные хоккейные серии СССР — Канада (1972, 1974). Они обрели бешеную популярность по обе стороны океана, и руководство НХЛ стало ежегодно приглашать советские хоккейные команды ЦСКА, «Спартак», «Крылья Советов» на поединки с клубами НХЛ. А вскоре организовали и Кубок Канады, превосходивший по составу участников чемпионаты мира.
За два года до Игр в Москву пригласили Мохаммеда Али, легендарного суперчемпиона профессионального бокса. Его принял сам Брежнев, подаривший ему именные часы и свои произведения.
В киосках стали появляться иностранные спортивные журналы, а в книжных магазинах книги по истории Олимпийских игр, а также жизнеописания выдающихся советских и зарубежных спортсменов. И уж совсем незадолго до Игр в продаже появилась отпечатанная в Вене красочная богато иллюстрированная энциклопедия «От Афин до Москвы». Она стоила 9 рублей 60 копеек, дороговато для выпускника БГУ. Но оставить ее на прилавке было невозможно!
Решение, которое испортило спортивный праздник
Мы с благоговением ждали Игр. Однако как ни ряди Бабу Ягу в Елену Прекрасную, она все равно обнажит клыки. За несколько дней до наступления олимпийского 1980-го советские войска вошли в Афганистан.
Когда советские танки перепахивали улицы Будапешта и Праги, Запад вынужденно мирился с этим. В те годы Венгрия и Чехословакия были сателлитами СССР. Но Афганистан — страна третьего мира, поэтому советская агрессия возмутила едва ли не весь земной шар.
Многолетние усилия по наведению политических, культурных и спортивных мостов с Западом и Востоком в одночасье пошли прахом. Тот же Мохаммед Али по просьбе президента США Джимми Картера отправился в азиатско-африканское турне с предложением бойкотировать Игры в Москве.
Сам Картер предъявил СССР ультиматум: если до 20 февраля советские войска не выйдут из Афганистана, США будут бойкотировать Олимпиаду. Но Кремлевские старцы и не думал идти на попятный. Преклонный возраст и многолетняя несменяемость оторвали их от реалий бытия.
Бойкотированная Олимпиада
Американский бойкот поддержали 65 государств, в том числе ФРГ, Канада, Турция, Корея, Китай, Япония. В СССР прибыли атлеты лишь 80 стран. По этому показателю Московские Игры уступили пяти предыдущим: Рим-1960 (83 страны), Токио-1964 (93), Мехико-1968 (112), Мюнхен-1972 (121), Монреаль-76 (92).
Атлеты Австралии, Новой Зеландии, Бельгии, Великобритании, Голландии, Дании, Ирландии, Италии, Португалии, Франции, Швейцарии представляли не страны, а национальные олимпийские комитеты. В их честь исполнялся не государственный, а олимпийский гимн. На церемониях открытия и закрытия они шли под флагом МОК. Выглядело это ненормально и как-то ущербно.
В Москву не приехали многие атлеты и команды топ-класса, мировые лидеры в своих дисциплинах. От их отсутствия особенно пострадали самые медалеемкие олимпийские виды. Могут ли быть полноценными соревнования по легкой атлетике, плаванию, баскетболу и боксу — без американцев, спортивная гимнастика, дзюдо и волейбол — без японцев и китайцев, борьба — без турков и немцев?
Дабы компенсировать очевидные пробелы в географическом и спортивном представительстве советская пресса всячески превозносила успехи немногочисленных чемпионов из стран Запада.
Запомнилось, как тиражировали достижения миловидной австрийской всадницы Элизабет Тойрер, прилетевшей на Игры на самолете самого Ники Лауды, бритоголового британского брассиста Дункана Гудхью, итальянского дзюдоиста Эцио Гамба. А фото целующего трек в Крылатском швейцарца Роберта Дилл-Бунди было едва ли не самым популярным во время Игр.
К суперзвездам Олимпиады относили британских средневиков Себастьяна Коэ и Стивена Оветта, обладателей многочисленных рекордов. В Лужниках каждый из них выиграл по две награды. Кстати после бега на 800 метров вместе с ними на подиум поднялся белорусский бегун Николай Киров.
Очень условный допинг-контроль
В Москве было взято около 9300 допинг-проб, и ни одна не оказалась положительной. Но как рассказывали некоторые участники, на самом деле, допинг-контроль был весьма условным. Оно и понятно: и организаторы, и МОК были заинтересованы в высоких результатах, призванных спасти репутацию «кастрированной» Олимпиады. Поработали ударно: 36 мировых рекордов и 74 олимпийских. При таких-то показателях кому нужны янки и допинг-контроль?
Наши тренеры рассказывали не то анекдот, не то быль. У наставника пловчих из ГДР Нойманна спросили, отчего его подопечные говорят басом. Ответ поразил циничностью: «Мы приехали сюда плавать, а не петь».
Через 11 лет Рика Райниш, ставшая в 15 лет трехкратной олимпийской чемпионкой с тремя мировыми рекордами, подала на Нойманна в суд за то, что тот кормил девушку-подростка запредельными дозами анаболических стероидов. Аналогичные иски подали многие немецкие спортсмены. Правда, мало кто их выиграл.
Фармподготовка советских и немецких атлетов, вероятно, способствовала их спортивным достижениям. В Москве олимпийцы этих стран добыли львиную долю медалей: 127 золотых из 203 разыгранных, а вместе с серебром и бронзой — 320 наград, на долю всех остальных спортсменов пришлось 310.
Олимпиада, которая зацепила и Беларусь
Минск прикоснулся к Олимпиаде на неделю. На стадионе «Динамо» прошли семь матчей футбольного турнира. Топ-команд здесь не было: Югославия, Ирак, Алжир, Сирия, Финляндия — и футбол соответствующего качества. Однако же президент ФИФА Жоао Авеланж потребовал нарастить вместимость трибун до 50 тысяч. Пришлось строить дорогущую трибуну-козырек на семь тысяч мест.
Но такие матчи не могли собрать аншлаг. Тем более, билеты, как и весь дефицитный товар в Союзе, распределяли по партийным комитетам и руководящим кабинетам. Зато для телетрансляций по цветному телевидению установили четыре прожекторные мачты, а также новое электронное табло.
В Минске всё, что можно было, отремонтировали, осовременили, осветили неоновой рекламой, построили новую гостиницу «Планета». Но главным объектом стала олимпийская автотрасса Брест — Москва протяженностью более тысячи километров. Помнится, говорили, что один километр этой четырехполосной магистрали стоит миллион долларов. Да и инфраструктуру здорово подтянули.
А еще в магазинах появились продукты, о которых мы прежде и не мечтали.
Как запомнилась Олимпиада-80 белорусским спортсменам и тренерам
Владимир Бычковский, в 1980-м — учитель физкультуры
— Я был на открытии олимпийского футбольного турнира на стадионе «Динамо». Точно помню, что билет не покупал, кто-то из друзей принес.
А днем раньше наблюдал за эстафетой олимпийского огня по улицам города. На стадионе огонь зажигал Александр Медведь. Он нес факел в окружении двух гимнасток. Одной из них была Галина Крыленко, впоследствии воспитавшая олимпийскую чемпионку Марину Лобач. Тот билет и некоторые сувениры с олимпийской символикой храню до сих пор.
Тогда олимпийский ажиотаж ощущался везде и всюду. А на Олимпиаде выступал мой друг и товарищ по тренировкам прыгун в высоту Саша Григорьев. Помню, пошел на почтамт и отправил ему телеграмму с пожеланием успеха. Она ему не очень помогла. Зато дружбе нашей скоро полвека.
Анатолий Новик, тренер по борьбе
— Во время московской олимпиады отдыхал в Крыму и наблюдал ее по телевидению. Церемонии открытия и закрытия в основном были похожи на подобные мероприятия, посвященные началу и завершению Спартакиад народов СССР и особо не впечатлили.
Единственное исключение: трогательный эпизод с отлетом символа Игр олимпийского Мишки под щемящую песню Александры Пахмутовой и Николая Добронравова, под которую дюди плакали и в Лужниках, и у экранов телевизоров.
«На трибунах становится тише,
Тает быстрое время чудес…
До свидания, наш ласковый Миша,
Возвращайся в свой сказочный лес».
Однако годом раньше мне довелось побывать в Москве на Спартакиаде народов СССР, которая имела статус «Предолимпийской недели». Там уже опробовали и новые организационные технологии, и новшества в организации питания. Тогда на трибунах впервые увидел и попробовал «Фанту», о которой мы прежде только слышали.
Начальники набирали себе эту радость ящиками, а потом страдали от желудочных расстройств. Восторг вызывали финские продукты питания в мелко фасованной упаковке: сырки, квадратики сливочного масла, джемы… Всё это было для нас внове и сильно отличалось от товаров советского пищепрома.
Леонид Зубрицкий, тренер по легкой атлетике
— В то время я служил в десантном полку. Мы находились в Бресте, нас готовили к возможному всплеску событий в Польше. Московская Олимпиада рассматривалась не иначе, как соревнование двух социально-экономических систем — социалистической и капиталистической. Поэтому нам, солдатам, давали возможность смотреть соревнования по телевизору в свободное время. Болели мы исключительно за советских спортсменов, в крайнем случае, за атлетов соцстран, например, за прославленную румынскую гимнастку Надю Команечи.
Офицеры всячески подчеркивали преимущество советской спортивной системы, свидетельством которого были многочисленные победы спортсменов СССР. И еще: часто сравнивали успехи атлетов Восточной и Западной Германии. Болеть за спортсменов-«капиталистов» тогда не было принято. Окружающие могли не понять.
Борис Дроздов, заслуженный тренер СССР и Беларуси
К Олимпийским играм готовились два моих ученика — ходоки Петр Поченчук и Евгений Ивченко. Мы с ними прошли тяжелые сборы на Иссык-Куле и Украине. За неделю до выезда на Игры в Минск позвонил старший тренер сборной СССР по спортивной ходьбе Анатолий Фруктов и сказал, что остается мало времени и надо сделать парням гемотрансфузию (переливание крови, для получения более высоких результатов. — прим.TUT.BY). Он добавил, что это не только его мнение, но и рекомендация руководства.
Ответил ему, что подумаю над этим и обратился за консультацией к замглавврача физкультурно-спортивного диспансера Вьюнову. Тот был очень толковый специалист. Он рассудил так: год назад на Спартакиаде народов СССР Ивченко победил с мировым рекордом, причем тогда обошлись без переливания крови. Чего же сейчас рисковать?
С Поченчуком попробовали начать процедуру, но он почувствовал себя неважно, поэтому отменили. Тем не менее в Москве оба стали олимпийскими призерами: Петя — серебряным, Женя — бронзовым. От радости я не мог прийти в себя несколько дней. Жаль, ребят моих давно нет.
За подготовку олимпийских медалистов получил в Гродно четырехкомнатную квартиру и премию в размере пяти с половиной тысяч рублей. Доложил сбережения и купил лучшую на тот момент модель «Жигулей». А через год мне присвоили звание заслуженного тренера СССР.
Виктор Бельский, финалист Олимпийских игр в прыжках в длину
В память врезалось изобилие сервиса и питания, которых в повседневной жизни и близко не было. Олимпийская деревня вообще напоминала НЛО с приблизительно осуществленным коммунизмом. Ну и восторгало общение со спортсменами разных стран.
Весть о кончине Высоцкого пришла как раз на экваторе Игр, 25 июля. Я переписывал и слушал его магнитофонные записи. Так делала тогда вся советская страна. Но на Играх мы были так сосредоточены на своих выступлениях, что просто не сумели осмыслить произошедшую трагедию.
Уже позже в памяти всплыли строки Андрея Вознесенского:
Владимир умер в два часа,
И бездыханно
Стояли полные глаза,
Как два стакана…
А баба, русый журавель в отлёте,
Вопит за тридевять земель: «Володя-я-я-я»!