«Надеюсь, что картины вернутся, а Бабарико будет на свободе». Ольга Мжельская о связи политики и культуры
Ольга Мжельская — менеджер в сфере культуры, пиар-специалист и блогер. Она помогает талантливым творческим проектам найти свою аудиторию, а читателям и зрителям — интересное и качественное в белорусском искусстве.
Одна из главных заслуг Ольги — способность рассказывать об искусстве и культуре так, чтобы это было интересно массовому читателю. Как взрослым — для них она ведет популярный блог «Маленький гедонист», так и детям — Ольга инициировала издание детских книг об искусстве: «Мастацтва Беларусі ХХ стагоддзя. Віцебская школа», «Малевiч для дзяцей»,«Мастацтва Беларусі ХХ стагоддзя. Парыжская школа».
Кроме того, в ее багаже пиар-кампания фильма «Хрусталь» Дарьи Жук, продвижение бара Svobody, 4 и помощь в выпуске пятитомника Светланы Алексиевич — Ольга нашла для него издателя.
Громкие проекты, но до декрета Ольгу Мжельскую хорошо знали лишь в узких кругах. Как реализовать себя в такой сложной среде, как белорусская культура, наладить работу с суперактивным ребенком на руках и не уйти, отчаявшись, в чистую коммерцию — в этом интервью.
«Я слышу много историй про то, как детей считали тупицами и унижали»
Еще до появления дочери (наша героиня вспоминает, что работала до самых родов и еле поднималась по лестницам с огромным животом, однако не могла отказаться от работы над пиар-кампанией фильма «Хрусталь») Ольга знала, что в декрете будет не только заниматься ребенком, но и развиваться профессионально.
Так, из личного инстаграм-аккаунта появились две инициативы, которые и принесли Ольге известность: Artonist и «Дислексия Беларусь».
(Оба проекта Ольга Мжельская делает не одна, а в партнерстве. — Прим. редакции.)
Поскольку Ольга давно работает в сфере культуры, Artonist — это лекции, воркшопы об искусстве, арт-туры в другие города и даже страны, марафоны по художественным мастерским.
А «Дислексия Беларусь» — то, с чем живет сама Ольга. Ей трудно читать и писать, поскольку у дислексиков механизмы внимания и памяти работают иначе. Это не значит, что люди с дислексией не могут учиться и быть успешными в сферах, связанных с текстами и другими знаковыми системами. — Ольга, например, окончила журфак:
— Со мной много и терпеливо занималась бабушка, первая учительница тоже была абсолютно прекрасная. Но не всем так повезло: я слышу много историй про то, как детей считали тупицами и унижали из-за неспособности быстро сделать то, что у других выходит легко.
Хоть это и первый проект, направленный на освещение проблем людей с дислексией, Ольга сталкивается с разными реакциями:
— Мы работаем на личной инициативе и делаем то, что можем делать. У нас две задачи: помогать взрослым и детям с дислексией, информировать общество про то, что такой диагноз вообще есть. Помимо того что мы рассказываем про дислексию в медиа, сейчас идет марафон «Дислексия в жизни ребенка и взрослого», который предлагает полезные упражнения и информацию. А еще мы работаем с властями, чтобы менять ситуацию с образованием дислексиков более фундаментально. Но такое не происходит за один день.
«Ты выстраиваешь какие-то варианты будущего, а потом рожаешь суперактивного ребенка»
Несмотря на то, что у проектов Artonist и «Дислексия Беларусь» есть собственные страницы, больше всего читателей у личного блога Ольги Мжельской «Маленький гедонист», где звучат обе эти темы:
— Стеше год и одиннадцать месяцев, и все это время мой инстаграм превращался из аккаунта для поддержания связей со знакомыми в блог. Без рекламы аудитория выросла с 1500 до 4500 подписчиков: люди делились моими рекомендациями и текстами, за ними приходили новые люди.
Ольга многое успевает, но нельзя сказать, что это дается ей легко:
— Когда я планировала беременность, меня очень вдохновлял пример знакомой, дизайнера Кати Тикоты, которая ходила с ребенком на джазовые концерты. Они сидели в первом ряду, и малыш не издавал ни звука.
Теперь я над этим планированием смеюсь. Потому что ты выстраиваешь какие-то варианты будущего, а потом рожаешь суперактивного ребенка. Дети, как и взрослые, все разные, и это можно только принять — такое открытие вообще многому учит.
Теперь во время zoom-коллов Стеша рядом. В меня летят подушки и одеяла, в кадре то появляется ее голова, то исчезает моя. Поэтому я стараюсь вести коммуникацию в переписке: во-первых, так можно пообщаться без детских визгов над ухом, а во-вторых, из-за изменений гормонального фона у меня кошмарно ухудшилась память, поэтому все договоренности нужно иметь в письменном виде, чтобы вернуться и перечитать.
«Нужно научиться жестко отсекать все лишнее»
Главным в организации своей работы Ольга считает расстановку приоритетов:
— Я не проходила никаких курсов по тайм-менеджменту, но интуитивно поняла главное правило: если ты хочешь заниматься не только ребенком, нужно научиться жестко отсекать все лишнее. Будет очень мало времени. Почти все я делаю при помощи телефона, урывками, между домашними делами. Бывает, что есть спокойный час, но может быть и так, что работаю промежутками по пятнадцать минут. На телефоне, держа в другой руке Стешу, я могу сделать даже мультимедийную презентацию! — смеется Ольга.
Ольга подчеркивает: работать с ребенком — это не только тяжелый челлендж, но новая уверенность в своих силах.
— У меня было много комплексов. Например, всю жизнь я пыталась выглядеть постарше. Потому что даже те люди, которые согласны, что гендерное равенство важно, что женщины должны профессионально развиваться наравне с мужчинами, до последнего времени смотрели на меня чуть свысока, мол, какая талантливая и активная девочка. И вот ты пять лет работаешь, десять лет работаешь — и для всех ты по-прежнему девочка, кто-то такой, с кем можно не считаться, кого можно не воспринимать всерьез. В этом плане беременность повысила мой статус: я стала ловить на себе совсем другие взгляды, как будто люди благодаря животу вдруг заметили, сколько мне лет и как давно я делаю то, что делаю.
С рождением Стеши я и сама поняла, что действительно многое могу и что нужно перестать сомневаться в своей экспертности и силе.
Работать с проектами в сфере культуры трудно: велик соблазн найти нишу попроще — и притом более денежную. Но Ольге это не подходит.
— Муж в шутку говорит, что мою харизму и умение заражать своими идеями можно было бы применить в продажах дорогущих автомобилей, и я тоже иногда об этом задумываюсь. Это бы приносило хороший заработок, я бы не сомневалась, глядя на какую-то дорогую вещь, могу или не могу ее купить. Но я трезво осознаю, что мне такие работы неинтересны, они не зажигают меня. Мне всегда было понятно, что я хочу приносить пользу и делать проекты про культуру, причем реализуя их так, как я считаю честным и правильным.
«Есть хорошие работы и за 100 долларов»
Ольга говорит, что для покупки достойных предметов искусства не обязательно зарабатывать миллионы: белорус со средней зарплатой может не довольствоваться картинами из мебельных магазинов, а купить настоящую живопись или графику у художников.
— Есть хорошие работы и за 100 долларов. И даже за меньшие суммы. Покупать можно напрямую у художников, написав им в социальных сетях. Или в фейсбуке: там сейчас появилась группа «123». Группа закрытая, чтобы была возможность проводить модерацию работ, поэтому новые участники добавляются только вручную. Для этого нужно быть в друзьях у Василия Мотолянца и написать ему о том, что хочешь в группу.
Такие группы существуют в других странах, но для Беларуси идея свежая и важная. Во-первых, она делает процесс покупки произведений искусства более открытым, понятным и простым для всех, а во-вторых, из-за модерации хорошего куратора там не появятся какие-нибудь котята и букеты сирени, которые обычно продают в переходах метро.
О том, как важно поддерживать талантливых белорусских художников, Ольга вспоминает и в связи с трагедией, которая произошла с Захаром Кудиным: в конце 2019 года художник-абстракционист покончил с собой.
Причиной трагедии близкие Кудина называли бедность: у того, чья картина находится в собрании Национального художественного музея, часто не было денег даже на талон. Ольга считает, что Беларусь слабо поддерживает свои таланты.
— То, что художники не зарабатывают, — это мировая проблема, не только наша. Но в других странах гранты и государственные дотации позволяют мастерам и культурным проектам существовать.
Захар Кудин никуда не попал: ни в государственную тусовку, ни в независимую. Живопись Захара не входила в рамки, а жить как большинство художников, то есть иметь основную работу и заниматься творчеством в свободное время, он не мог. Он был настолько художником, что для него существовало только искусство.
«Прежде чем вести ребенка в музей, сходите туда сами»
Ольга задумывается о воспитании вкуса у детей не только как мама, но и как человек, который профессионально работает с этой темой:
— Я с командой делала детские творческие мастерские в галерее «Ў», а позже пришла к изданию книг, которые доступно рассказывают детям об искусстве.
У Ольги есть лайфхаки, которые скоро пригодятся и для ее дочери Стефании, и для ваших детей:
- Не заставляйте ребенка и не требуйте от него того, что вы не делаете сами. Родители, которые не ходят на выставки и в театры, не читают книг, не в состоянии приобщить ребенка к культуре с помощью принуждения.
- Прежде чем вести ребенка в музей, сходите туда сами. Выберите пару картин, которые могут заинтересовать ребенка. Дети часто любят натюрморты, которые можно долго разглядывать, называть цвета и предметы, которые там есть. Можно показывать портреты и спрашивать, на кого из знакомых похож этот человек. Можно даже копировать позы с картин и фотографироваться. Вообще можно что угодно: главное, чтобы ребенок не уставал и не скучал. Все эти истории про «художник родился в таком-то году в таком-то городе, творческий путь начал тогда-то» для первого знакомства с искусством не нужны. Не стоит грузить ребенка большим количеством информации. Для начала — просто зацепить искусством.
- Чтобы рассказать о картинах и направлениях, можно пользоваться специальной литературой. Например, есть детская книга «Мастацтва Беларусi ХХ ст. Парыжская школа», сказки для которой писал Адам Глобус. Ее можно купить в сувенирной лавке галереи «Арт-Беларусь» и пойти в саму галерею. В этой книге ребенок может рисовать, разглядывая оригиналы картин (мы все надеемся, что они вернутся на свои места).
«Это интеллигентные люди, которые сделали для нашей страны очень много»
Политические события этого лета, по мнению Ольги, уже негативно повлияли на культуру:
— Ситуация внушает тревогу. Из-за того, что происходит вокруг Белгазпромбанка, Виктора и Эдуарда Бабарико лично, многие важные начинания поставлены под вопрос. Речь и про исчезновение картин со стен галереи «Арт-Беларусь», и про то, что краудфандинговые площадки MolaMola и «Улей» не могут осуществлять свою деятельность.
То, что в нашей стране был краудфандинг, изменило многое, в том числе и культуру. Стало понятно, что мы можем сами собирать деньги на то, что нам важно и нужно. Только книг было издано более двух сотен благодаря площадке ulej.by. И я надеюсь, что краудфандинг у нас еще будет. Надеюсь, что в галерею «Арт-Беларусь» вернутся картины, а Виктор и Эдуард будут на свободе. Это интеллигентные люди, которые сделали для нашей страны очень много.
Ольга говорит, что в Беларуси вообще хватает имен, достойных внимания тех, кто интересуется искусством и хочет в нем разбираться:
— Назову буквально пару человек, чтобы сориентировать. Из художников я очень ценю Михаила Гулина, Андрея Анро, Василису Полянину, Ташу Кацубу, Александра Адамова, Лену Гиль и Дарью Цемру. Этих имен много, мне трудно дать точный и окончательный список.
Кроме того, сейчас появились два молодых издания об искусстве — журналы Dadalog и Chrysalis. Читайте их, поддерживайте такую инициативу, потому что это тяжелый и неоплачиваемый труд. И, конечно, «Маленького гедониста», то есть меня. (Улыбается.)