Недолгое боевое братство. 75 лет назад произошла встреча на Эльбе
75 лет назад, 25 апреля 1945 года, на фронте Великой Отечественной случилось одно из важнейших событий того времени — на реке Эльба наконец встретились советские и американские войска. Погибающие армии Третьего рейха были рассечены надвое, советско-германский фронт больше не представлял никакого единого целого. 42.TUT.BY вспоминает эту историю.
Вообще-то на Эльбу танки маршала Ивана Конева должны были выйти 25 числа, но не апреля, а февраля — в планах зимней кампании 1945 года значился именно этот срок. Но такое планирование оказалось явно оптимистичным, повторить сенсационный успех Висло-Одерской операции во второй половине февраля не удалось, и 1-й Украинский фронт Конева (который и был нацелен на Эльбу) весь март зачищал Силезский промышленный район, лишая агонизирующую промышленность нацистской Германии последнего (почти) угля. Легкой прогулки не получилось, но результат был предопределен, в скорой победе над Рейхом никто уже не сомневался.
Берлин тут не при чем
В публицистике существует версия, что войска 1-го Украинского стремились к Эльбе, чтобы любой ценой не допустить захвата англо-американцами Берлина, и их выход к реке западнее гитлеровской столицы как раз помог предотвратить этот самый захват. Это не так. Во-первых, на Эльбу советские войска вышли в районе Торгау — он не намного западнее Берлина, зато сильно южнее, и вряд ли эта встреча могла серьезно помешать американцам стремиться на столицу.
Во-вторых, никакой Берлин союзники брать не собирались. Желание попасть в сердце гитлеровской империи первым было сильным только у одного человека — премьера Великобритании Уинстона Черчилля.
«…Русские армии на юге, судя по всему, наверняка войдут в Вену и захватят всю Австрию. Если мы преднамеренно оставим им и Берлин, хотя он и будет в пределах нашей досягаемости, то эти два события могут усилить их убежденность, которая уже очевидна, в том, что все сделали они. Поэтому мое мнение таково, что с политической точки зрения мы должны вклиниться в Восточную Германию настолько глубоко, насколько это возможно, и, разумеется, захватить Берлин, если он окажется в зоне досягаемости», — писал он американскому президенту Франклину Рузвельту.
Последний на поводу у британского премьера не пошел. Проблем хватало и без столицы, 1 апреля союзники замкнули кольцо вокруг гигантской группировки в Руре — предстояло убить, ранить или взять в плен 370 тысяч человек под командованием «гения обороны» Вальтера Моделя. А немцы умели драться даже в полном окружении. В итоге главком союзников Дуайт Эйзенхауэр принял жесткое решение — Рурский котел ликвидировать, за двумя зайцами не гнаться и на Берлин не идти, пусть там разбирается РККА.
Тем более, что свыше 400 километров, отделявших Берлин от Рейна, где союзные войска стояли еще в конце марта, предполагали громадное усложнение военных поставок — только транспортной авиацией требовалось ежедневно перебрасывать 2000 тонн грузов, чтобы колонны, идущие на логово Гитлера, получали достаточно снабжения. Технически это был возможно, но, пожалуй, игра не стоила свеч. А Черчилль и англичане, рассуждали американцы, если хотят, могут брать столицу самостоятельно.
Более того, из-под командования английского фельдмаршала Бернарда Монтгомери вывели ранее относившуюся к его ведомству 9-ю американскую армию, и англичане остались одни. О лаврах покорителей столицы врага можно было забыть. Так что рубежом, на котором предстояло сойтись союзникам, изначально была река Эльба.
Недалекое будущее показало, что американцы все сделали правильно, Рурский котел был качественно ликвидирован, к 18 апреля организованное сопротивление в нем прекратилось, 21 апреля застрелился Модель, а количество пленных составило 317 тысяч, что для одной операции войск антигитлеровской коалиции — однозначный рекорд.
Подготовка встречи
Несмотря на то, что между союзниками не планировалось никакой «гонки к Берлину» (она произошла уже внутри РККА, между Георгием Жуковым и Иваном Коневым, который до двадцатых чисел апреля не оставлял надежд взять немецкую столицу первым), вопрос встречи был проблемным. Ни американцы, ни советские солдаты ранее союзников особо не видели. А в горячке боя могли легко принять своих за немцев и устроить полноценную бойню вместо счастливого соединения.
Случаи подобного «союзного» человекоубийства уже бывали. К примеру, еще в 1944 году от налета американской авиации в югославском Нише погиб генерал Григорий Котов — а уже во время Берлинской операции американцы сбили несколько советских Як-3 — и тут же два американских P-51 Mustang сбил советский ас № 1 Иван Кожедуб.
Массово убивать союзников никто не хотел, так что стороны договаривались заранее. В составе советских фронтов были даже особые армии, которые получили задачу именно выйти на Эльбу — у них было специфическое оснащение (так как не предполагалось ломать особо серьезного сопротивления, то не было средств усиления класса артиллерийских дивизий).
Американцы оказались на Эльбе раньше, 21 апреля. Первыми союзников «увидели», вернее, услышали, естественно, радисты. С американцами они связались, еще будучи километрах в 30 от них — немцы не смогли заглушить передачу. Командующий 1-го Белорусского фронта Георгий Жуков заготовил и выпустил 24 апреля директиву о действиях при встрече с союзниками. Предлагалось:
- Установить разграничительную линию между позициями армий;
- Никакими сведениями о планах и боевых задачах с американцами не делиться;
- Дружеских встреч с союзниками самим не организовывать;
- Вести себя вежливо и приветливо, если американцы сами предложат встречу — согласиться;
- Дисциплина, форма одежды, внешний вид — все постараться организовать на высшем уровне.
Советскую бронетехнику, которую предстояло «демонстрировать» союзникам, специально окрашивали — наносили белые полосы. Участник событий с американской стороны вспоминал, что первый танк с опознавательными знаками солдаты одного из полков «увидели» еще 23 апреля, правда, на поверку он оказался холмом с натянутыми вдоль склона бельевыми веревками. Однако позже стало окончательно ясно, что до союзников рукой подать, и стороны договорились о встрече около города Торгау.
Все идет не по плану
В этот раз все пошло опять не по плану, и около 14.30 по местному времени появились сведения об американцах — причем о том, что встреча уже произошла, около часа дня неподалеку в районе Штрелы (это примерно в 25 километрах от Торгау). Там через Эльбу переправилась разведка 69-й пехотной дивизии 1-й армии США во главе с лейтенантом Альбертом Коцебу (как он сам утверждал, родственником знаменитого российского мореплавателя Отто Коцебу).
Мосты поблизости были взорваны. Подтверждая славу предка, Альберт позаимствовал закрепленную неподалеку лодку, подорвав удерживавшие ее цепи гранатой, и с группой пересек реку. С советской стороны американцев встречали старший лейтенант Григорий Голобородько и сержант Александр Ольшанский.
Причем обстановка была довольно мрачной. Очевидцы вспоминали, что на берегу был настоящий вал из трупов, который «лежали как дрова» — очевидно, чей-то шальной артиллерийский огонь или бомбардировка накрыла людей, пытавшихся переправиться через Эльбу (чей — неизвестно, это могли быть и РККА, и союзники, и немцы).
«Задача выполнена. Принимаю меры к организации встречи представителей командования сторон. Настоящее местоположение 8717. Потерь нет», — доложил в штаб Коцебу.
Эта встреча, хоть о ней известно точно, не попала ни в один объектив и осталась совершенно без внимания прессы — потому лица Голобородько и Коцебу не стали символами встречи на Эльбе. «Официальное» соединение РККА и союзников произошло, как и договаривались, при Торгау — группа лейтенанта Александра Сильвашко и младшего лейтенанта армии США Уильяма Д. Робертсона встретились в 15.30.
Днем ранее Сильвашко чуть не погиб здесь же — по его словам, немцы попытались застрелить его, сначала притворившись сдавшимися.
Оповещением должны были служить красные ракеты у советских солдат и зеленые у американцев — ракет у Робертсона не оказалось. Зато американскому офицеру удалось конфисковать белую простыню у немецкого беженца, отрезать от нее кусок и нарисовать на нем примитивное подобие флага США. Его водрузили на высоком здании в полуразрушенном Торгау, сигнализируя — в городе не немцы, а свои. «Америка, Россия, товарищ», — орали через реку американцы, используя доступный словарный запас.
Мост через Эльбу здесь тоже был взорван, но не до конца, так что по нему можно было перейти с осторожностью. В результате встреча произошла на середине реки, на скрученной балке моста (Уильямсон вспоминал, что формой она символично напоминала английскую V — символ победы).
Именно встреча Сильвашко и Робертсона попала на легендарный снимок — символ встречи на Эльбе. Начало было положено, теперь предстояли встречи на все более и более высоких уровнях — командиры полков, дивизий, корпусов и так вплоть до Конева и американского командующего Омара Брэдли. Сталин и Рузвельт встретиться уже не могли, 12 апреля американский президент умер (хотя это и не планировалось).
Дружба народов и армий
Дружба народов в то время была полной, наши воспринимали как друзей американцев, а те — наших. Дарили друг другу все что могли, в том числе алкоголь и сигареты. Не обошлось и без непонимания — солдаты США не раз пытались купить или выменять у советских солдат и офицеров боевые награды. Ордена и медали не продавались, вместо них дарили и меняли красные звездочки с пилоток. Американцы делились своими «кольтами», советские солдаты отдаривались трофейными «парабеллумами» (об этом известно точно). Советский генерал Глеб Бакланов преподнес американскому генерал-майору Хюбнеру красный флаг с медалью «За оборону Сталинграда».
«Разговаривая на разных языках без переводчика, мы прекрасно понимали друг друга», писал потом участник событий с советской стороны. Обе стороны немедленно нашли самое экзотическое, что есть в союзной армии — для советских солдат это были негры, которых многие впервые видели вживую в таком количестве, для американцев — казаки (в армии США не привыкли, что в 1945 году на поле боя еще может быть кавалерия с шашками).
Эксцессов и боев между союзниками, которых ждали и боялись, так и не произошло. Американский солдат Джозеф Половски, переводивший лейтенанту Коцебу, вспоминал «В тот исторический момент встречи представителей двух народов простые американские и русские солдаты торжественно поклялись сделать все, чтобы ужасы войны никогда больше не повторились, чтобы народы нашей планеты жили в мире. Такова была наша Клятва на Эльбе».
Играла музыка, в одном места американский оркестр торжественно исполнил «Интернационал», а потом гимн США — на что советские представители справедливо указали, что у СССР уже год как другой гимн, и американцы пообещали исполнить и его.
Встречи продолжались несколько дней, 5 мая наконец встретились командующий 1-м Украинским фронтом Иван Конев и командующий 12-й армейской группой войск США Омар Брэдли. «Русская водка и бесконечные тосты за победу уже свалили с ног офицеров нескольких штабов», — вспоминал последний. Пили за Сталина, пили за Черчилля, пили за уже покойного Рузвельта, пили за Победу. В далекой Москве прогремели 24 залпа очередного салюта. Все казалось сказкой.
В общем-то, ей и осталось. Встреча на Эльбе так и не стала началом долгосрочного сотрудничества. Год оставался до Фултонской речи Черчилля, до холодной войны, до «железного занавеса». Всего через пять лет советские и американские пилоты уже брали друг друга в прицел в боях над Кореей. А вышедший в 1949 году фильм Александрова «Встреча на Эльбе» уже был не о трогательной короткой дружбе военных двух стран — это была добротная агитка про хороший СССР и плохие США.
