Карантин и самоизоляция в Минске не впервые. От какой заразы сто лет назад спасались наши земляки

Подробности — в материале корреспондента агентства «Минск-Новости».

С древнейших времен люди знали, что война и эпидемии ходят рука об руку. Чаще всего описанные в летописях моры и поветрия приходились на годы вооруженных столкновений. Армии разносили инфекции на далекие расстояния, учиненные в ходе боев опустошения вызывали голод и всплеск заболеваний. Так было и на территории бывшей Российской империи в 1918 году после окончания Первой мировой войны. На оставленные после отступления кайзеровских войск территории современной Беларуси вступили отряды Красной армии. 1 января 1919 года состоялось провозглашение Советской Социалистической Республики Белоруссии. Одной из острых проблем, которые предстояло решить новой власти, стала распространяющаяся по бывшей Российской империи эпидемия тифа.

Уже в начале февраля медико-санитарным совещанием при Главной комиссии попечения о пленных и беженцах был разработан ряд мер по санитарному надзору за прибывающими в город эшелонами. Каждый такой состав осматривался врачом. Всех беженцев, у которых есть любые видимые симптомы болезни, изолировали в госпитали. Если в эшелоне у кого-либо обнаруживали тиф, то весь состав отправляли на запасные пути в Козырево на дезинфекцию и дезинсекцию. После этого наступало время карантина. Через определенное время производился повторный врачебный осмотр пассажиров состава. Если ни у кого заразу не обнаруживали, то доктор давал расписку о том, что эшелон в «заразном плане благополучен». Лишь с этой бумагой можно было отправиться дальше в путь. Правда, такой «карантин» существовал лишь на словах. Беженцы, которым не нужно было ехать дальше, попросту сбегали в город на поиски лучшей доли и пропитания.

Регулярно проводились заседания различных комиссий. На них врачи сообщали о ситуации с заболеваниями. Например, на 13 февраля 1919 года в Минском уезде было зарегистрировано 225 больных сыпным тифом и оспой. Доктора говорили о том, что ситуация будет только ухудшаться, и просили принять дополнительные меры. Правительство прислушалось к их мнению. Дополнительные средства были выделены на модернизацию и строительство новых заразных бараков при инфекционных больницах, на организацию эпидемиологических летучих отрядов, на приобретение дезинфицирующих средств и необходимых медицинских приборов. Также было решено поддержать врачей, противостоящих эпидемии, увеличением денежного довольствия. Правда, решения воплотить в жизнь не успели. Были куда более важные насущные политические решения, как объединение в единую Литовско-Белорусскую ССР.

В начале марта стало понятно, что сдержать эпидемию не удастся. Начальник минского гарнизона Николай Кривошеин создал комиссию с неограниченными возможностями под председательством губернского военно-санитарного инспектора доктора Рубашева. Тут же в городе стали проводиться экстренные меры по недопущению распространения тифа. Первым делом комиссия взялась за наведение порядка и чистоты на улицах и дворовых территориях. Одновременно развернули активную пропаганду. Людям рассказывали о болезни и путях ее передачи, необходимости изоляции больных, а также об опасности контактов с ними. Например, Народный комиссариат здравоохранения БССР издал постановление: обязательно наклеивать на двери квартир, где обнаружено заболевание сыпным тифом, особые плакаты: «В квартире №… сыпной тиф. Без надобности не входить, а при надобности не оставаться долго. Опасаться вшей». 

Ведь именно эти членистоногие являлись основными разносчиками заразы. Снимать плакаты разрешалось только санитарному надзору после дезинфекции квартиры. Врачи стали делать обходы предприятий и учреждений. Если обнаруживали тиф, то их закрывали на карантин. С 12 февраля по 25 марта 1919 года по их решению были закрыты 5 мастерских дамских платьев, 2 сапожные, 3 фабрики, чайная, синагога, торговая школа и детский приют. Для перевозки тифозных больных выделили специализированную санитарную карету. После каждого выезда ее дезинфицировали…

25 марта 1919 года комиссия с неограниченными полномочиями постановила: до 14 апреля закрыть все кинематографы, театры и читальни, запретила проведение публичных лекций.

Кто знает, чем увенчались бы такие жесткие санитарно-эпидемиологические меры, если бы не разразившаяся советско-польская война. Врачебные заслоны в апреле — мае 1919 года были сметены новыми потоками беженцев. Да и тиф отошел на второй план. Первоочередной стала задача обороны города.

Почти год, с августа 1919-го по июнь 1920 года, Минск был оккупирован польскими войсками. Через несколько месяцев после освобождения города прошли выборы в Минский Совет рабочих и красноармейских депутатов. 8 декабря 1920 года состоялось первое заседание исполкома. Уже на третьем, прошедшем 20 января 1921-го, вновь встал вопрос о борьбе с эпидемией тифа. По итогам заседания приняли решение провести ряд мер: создать чрезвычайную санитарную комиссию, «просить президиум ЦИК о воздействии на Трамот (Транспортно-материальный отдел)» для скорейшего выделения 30 лошадей для организации ассенизационного обоза, издать постановление об обязательном и бесплатном купании населения, о сроках ремонта бань, держать вопросы борьбы с сыпным тифом на постоянном контроле.

Но все эти меры разбивались о тяжелейшую действительность. Побороть эпидемию в городе удалось лишь после того, как начала развиваться уничтоженная войнами экономика страны.