«По сути, в прицепе я и живу». Как многодетная мама-одиночка рискнула начать бизнес в семитысячном городке

У Ольги Климанской из Верхнедвинска — пятеро детей и своя пекарня под названием «Счастье есть». Это ее активы. В остальном, смеется она, пока пассивы: уже нет мужа и еще нет жилья. Женщина страдала от домашнего насилия, а теперь судится с бывшим супругом за дом. Живет с детьми на съемной квартире. Но не унывает: каждое утро спешит в прицеп-пекарню на местном рынке, чтобы радовать людей горячей выпечкой из своего фирменного теста. Фургон «Счастье есть» появился тут недавно, в ноябре, но верхнедвинцы уже знают, где у них в городе самые вкусные пирожки и пицца. Давайте расскажем, как многодетная мать-одиночка с нуля открыла бизнес в семитысячном городе.

Ольга — приветливая, миниатюрная и стройная. А ведь родила пятерых детей, старшему из которых 26 лет, и ежедневно печет вкуснющие пирожки!

— Да, в образ эдакой дородной поварихи я не вписываюсь, — смеется хозяйка прицепа-пекарни. —  Толстеть мне некогда, потому что я и повар, и продавец, и менеджер, и бухгалтер, и уборщица. Вот сколько работы!

Мы привыкли к историям о том, как белорусы открывают свое дело в столице и облцентрах, где по сравнению с регионами лучше развита инфраструктура, попроще с кадрами и сбытом. А тут еще и первые итоги переписи-2019 не прибавляют оптимизма: белорусы стремятся в Минск, а районы продолжают терять людей.

Тем не менее найдется немало тех, кто решился запустить свой бизнес не в крупных городах — и создать новые рабочие места и пополнить местный бюджет налогами. Наш новых проект «Бизнес в регионах» — о белорусах из глубинки, которые берут и делают.

«Почему для „Табакерок“ у нас в городе находятся выгодные места, а для мелких предпринимателей — нет?»

Фургон-пекарня «Счастье есть», где можно купить пиццу, пирожки, чебуреки, пирожные, сметанники, стоит в центре Верхнедвинска — на мини-рынке. Рядом универмаг, неподалеку — автостанция, костел, церковь.

Место для павильона с выпечкой выделил «Белкоопсоюз». Оно — людное, но… люди его не видят: пекарня прячется за остановкой городского транспорта.

— Получается, что прохожие и проезжие с улицы меня не замечают. Видят: стоит какой-то прицеп со смайликом. И думают: ай, чего я буду терять время, останавливаться и смотреть, что там за смайлик такой. Поэтому я включаю музыку: люди слышат и догадываются, что здесь точка общепита. Ну и, конечно, многие идут просто на запах пирожков.

На этом же мини-рынке, как раз напротив Ольгиного фургона — павильоны под навесами, где местные продают овощи и фрукты.

— Но дохода они не приносят, практически пустуют даже летом, — говорит Климанская. — Выходит, просто занимают место. Почему бы один пролетик с этого рынка не убрать и не поставить туда мою пекарню? Тогда бы люди хорошо видели ее с улицы. Почему для «Табакерок» у нас в городе находятся выгодные места, а для мелких предпринимателей — нет?

Хорошо, что прицеп не привязан намертво к этому рынку — по праздникам Ольга устраивает выездную торговлю в парке и других местах гуляний.

— Ничего, скоро мне сделают яркую рекламу — прямо на крыше вагончика. Так что мои «пирожки горячие» будут видны с улицы издалека!

«В райцентре свои понятия о том, что дорого, а что дешево»

Раньше Ольга Климанская работала воспитателем в детсаду, маслоделом на сырзаводе, продавцом в магазине, санитаркой в хирургическом отделении.

— Но мне всегда хотелось, что было что-то свое. Пусть маленький, но бизнес. Бухгалтерии научила сама жизнь: когда была замужем, сама вела семейный бюджет. То где-то подработаю, в частности, летом на ягодах, то где-то сэкономлю. Пригодился и опыт прошлых профессий. Когда была продавцом, научилась рекламе. Зазывала людей, к примеру, так: «Уважаемые покупатели, кто купит товар в моем мясном отделе, тот получит бесплатный анекдот». А работа воспитателем научила решать проблемы в игровой форме.

Пирожками Ольга впервые попробовала торговать более 10 лет назад.

— Это было еще до появления Лерочки, младшей дочки. А когда она родилась, мне тем более надо было думать, как улучшить бюджет, чтобы прокормить уже пятерых детей. В декрете пекла дома пирожки и продавала их. Сначала — знакомым, потом стала ездить по организациям города. Людям моя выпечка нравилась.

Но возникли проблемы с налоговой. Многодетная мать решила: надо открывать свое дело. Тут и познакомилась с бюрократией.

— Пришла в центр занятости и сказала: хочу открыть ИП и заниматься собственной выпечкой. Написала бизнес-план. А мне говорят: ай, приходите-ка через год. Пришлось писать в Министерство труда и социальной защиты. Там распорядились, чтобы мне не ставили палки в колеса. Местные власти обиделись: что же вы, мол, жалуетесь, выносите проблему за пределы нашего города.

Однако «жалоба» подействовала: Ольге выделили субсидию — 3643 рубля. На нее она купила фритюрницу и другую аппаратуру. И за 8,5 тысяч рублей взяла в рассрочку прицеп для стрит-фуда.

— Почти половину его стоимости уже выплатила — по 1400 в месяц. Осталось долга 4500 рублей. За время работы у меня нет просрочек ни по налогам, ни по рассрочке, ни по аренде. Как-то карабкаюсь.

Много времени заняло оформление различных документов. Но Ольга все равно довольна — с 5 ноября прошлого года она работает на себя.

— Сбылась моя мечта — я открыла свое дело. И еще я рада, что пекарня теперь дома, в Верхнедвинске. Поначалу, пока мне не выделили эту точку на рынке, ездила торговать в соседние Миоры. Это невыгодно: 40 рублей отдавала водителю, который меня туда возил, и 10 рублей — за аренду места. На такую же сумму я и наторговывала.

Сейчас за аренду места плюс оплату электричества в пекарне Ольга отдает около 180 рублей в месяц. На налоги уходит более 150 рублей в месяц, на продукты для выпечки — около 300.

Цены в «Счастье есть» смешные для большого города: пицца — по 4,5 рубля, чебуреки — по 1,4 рубля, пирожки — по 90−95 копеек, сметанники — по 85 копеек. Но в райцентре свои понятия о том, что дорого, а что дешево. Ольга говорит, что не хочет наживаться на людях, зная, как они выживают на свои зарплаты:

— Считаю, цены нормальные, покупательная способность верхнедвинцев невысокая.

В день пекарня приносит когда 20 рублей, а когда и 100:

— Вот сегодня до обеда у меня уже есть 25 рублей, — считает выручку предпринимательница. — Мой минимальный доход в месяц был 900 рублей. Плюс алименты — 500 рублей. Но с учетом всех расходов на бизнес чисто на жизнь остается немного. Так что питаемся и одеваемся мы с детьми скромно.

Ольга хочет расширяться.

— Мне бы лучше, чтобы в пекарне работал другой человек. А я бы ездила по организациям и продавала выпечку. Вообще хочется стабильности. И чтобы продукция была красиво оформлена. Мечта — чтобы у меня были стаканчики с крышечкой, как в «Макдональдсе». А еще хочу сделать свою печать «Счастье есть» на бумажных пакетах, в которых продаю выпечку.

Но если удастся нанять повара, дрожжевое тесто Ольга будет все равно готовить сама:

— Тесто по собственному рецепту не доверю никому. Это моя фишка, мой главный козырь.

Работает Ольга без выходных и перерыва на обед:

— Приезжаю сюда к 8 часам утра. Ставлю свежее тесто. Делаю начинку. Потом пеку. И так — целый день. После шести вечера иду в магазин, покупаю продукты на завтрашнюю выпечку. Сама тащу сюда сумки. Вот на такую жизнь я себя и подписала. Иногда бывает очень тяжело. Я тогда включаю музыку и танцую. Эх, слезы на глазах — а Олька танцует!

«Готовлю прямо на глазах у покупателей»

За три месяца про «Счастье есть» узнали многие. Во многом благодаря обаянию хозяйки.

К окошку пекарни подошла молодая пара.

— Вы что-то хотели?

— Два сметанника, пожалуйста.

— А сметанники мы съели, извините. Возьмите корзиночки, эклеры.

— А пирожки с капустой есть?

— Да, с пылу с жару! Вот, ешьте на здоровье!

Довольная парочка уходит, в окошко протягивает деньги девушка:

— Пирожок со сгущенкой.

— Нету со сгущенкой, мой зайчик, закончились. Тебе сладкого хочется? Возьми эклерчик.

— А давайте три! И кофе.

— Люди видят через окошко, как я готовлю. Спрашивают: а какой фарш в чебуреке, а какое тесто? Я им показываю, что фарш свежий. Все готовится прямо у них на глазах. Я несу ответственность за то, что делаю. Знаю, что мой чебурек вкусный, и мне не стыдно его продавать… Могу и просто так вручить какой-нибудь пенсионерке чебурек — как бонус. Или, вижу, стоят мальчишки, голодные после школы, а денег на булочку нет. «Ну-ка идите сюда, ушастые!», — говорю. Режу им пополам сметанник и угощаю.

«Накрывалась подушкой и плакала. Потом вставала и говорила себе: „Оля, а ведь ты молодец — ты все-таки смогла это сделать!“»

Сейчас семья Ольги — это она сама и пятеро детей.

— Старшему Игорю — 26 лет, он окончил четыре курса университета, но потом у него появились проблемы со здоровьем. Сейчас он то в больнице, то дома. Дочери Оксане 23 года, она пограничник, живет самостоятельно, но часто приезжает к нам. Двойняшкам Ване и Васе — по 16, они учатся в Городке в колледже на техников-механиков. Младшей Лерочке — 10 лет, она школьница.

Первый муж Ольги, отец старших детей, умер. А со вторым супругом женщина несколько месяцев назад развелась.

— Я приехала в Верхнедвинск из деревни. Было страшно — город же! Пока привыкала к новой жизни, познакомилась с будущим мужем. На руках тогда было двое детей, я одна… А тут он ухаживает, я и сдалась. Когда родила двойняшек, поняла: не мой это человек. Но жила с ним ради детей. Начали строить дом. Но муж сказал: «Ты эту стройку начала, ты ее и расхлебывай». Я и расхлебала: дом построила, и он был записан на меня.

В семье начались проблемы:

— Муж не пил, но стал поднимать на меня руку. Я ему все прощала. Еще ребенка родила. Потом он попросил: «Перепиши дом на меня. Хочу быть хозяином». Я поверила ему, что у нас все наладится, и оформила дарственную. Но ничего между нами не изменилось. Однажды муж меня душил. Мне удалось убежать, я обратилась в милицию и подала на развод.

Сейчас экс-супруги судятся за дом, а Ольга с детьми живет на съемной квартире.

— Я подала иск. А бывший муж — встречное заявление: хочет отсудить половину жилья. Теперь он живет один в этом доме на 100 «квадратов». Платит алименты. А я снимаю квартиру за 140 рублей в месяц. Хочу вернуть через суд дом и переписать его детям.

Бывшего мужа, по словам Ольги, осудили на 200 часов общественных работ за угрозу ей убийством. Из-за того, что он попал под «уголовку», младших детей поставили в СОП.

— Устала тогда от проверок педагогов: они приходили, проверяли холодильник, смотрели, как мы живем.

Ольга, кстати, награждена Орденом матери.

— Я спрашивала тогда чиновников: почему детей непьющей женщины с наградой от президента поставили в СОП? Потому что ее бывший муж — судим? Мне отвечали: потому что так требует пункт такой-то положения такого-то. Аргумент, что уж говорить!

Суд по делу бывшего мужа, на котором она была потерпевшей, проходил в ноябре. И тогда же, в ноябре, Ольга назло всему открыла пекарню.

— Я приходила домой никакая, вымотанная всеми этими судами, СОП, беготней по кабинетам в связи открытием своего дела. Накрывалась подушкой и плакала. Потом вставала и говорила себе: «Оля, а ведь ты молодец — ты все-таки смогла это сделать!». Теперь у меня есть свое пространство, свой уголок — моя пекарня. По сути, тут, в этом прицепе, я и живу. Я не знаю, где беру силы. Наверное, просто хочу жить по-человечески, работать для себя и быть полезной людям.

Использование материала в полном объеме разрешено только медиаресурсам, заключившим с TUT.BY партнерское соглашение. За информацией обращайтесь на nn@tutby.com