«Мы все дофаминовые алкоголики»: Герман Греф — о счастье, смартфонах и страхе перед Uber

О четвертой промышленной революции. Как сказал [американский писатель] Вернор Виндж: «Мы стоим на пороге изменений, соответствующих тем изменениям, которые были в момент зарождения жизни на Земле». Сильно сказано, но на самом деле я думаю, [что] и мы, сидящие на этой сцене, и вы, интересующиеся этой темой [искусственного интеллекта], подсознательно приходите на такого рода общение, потому что чувствуете, что за этим есть что-то, чего мы до конца не можем понять и осознать. Поэтому у нас часто возникает страх перед неизвестным. Страх — с одной стороны, хорошее чувство: оно заставляет кого-то останавливаться, но ученых и исследователей оно сильно драйвит двигаться вперед, понимать, что за чем стоит.

Когда мы говорим о четвертой промышленной революции, мы говорим о стыке технологий, и фактически каждая из технологий — это предмет нашего интереса и наших инвестиций. Годовой объем наших инвестиций в R&D, или НИОКР по-русски, составляет примерно $2,5 млрд. Сбербанк — самая крупная компания в стране, которая тратит столько денег на науку, исследования и прикладные разработки.

Об уберизации экономики. Мы видим, что мир изменился категорически. В принципе, поменялись не только технологии, но технологии поменяли все. Технологии поменяли то, чего очень боится бизнес, — бизнес-модель. И я помню свой разговор с президентом компании Volkswagen, когда только появился Uber. Он говорит: «Мы не боимся самодвижущихся машин, потому что у нас инженеры не хуже. Как только спрос на электрические машины будет, мы тут же произведем машину и лучше, чем это делает Tesla. Мы боимся новых бизнес-моделей, которых не понимаем, мы боимся Uber, потому что у нас под это мозги не заточены. У нас инженерные мозги — мы можем делать лучшее железо, но такую бизнес-модель мы не понимаем, поэтому мы решили на всякий случай вложить деньги в несколько компаний, которые занимаются такси». Это то, что есть неизвестное и неизведанное для предпринимателей, которые не спят ночами. Их зачастую не страшит то, с чем они сталкивались, и те вызовы, на которые они научились отвечать. Но есть вызовы, к которым они не готовы, и это очень большая проблема. Для всех старых компаний [уберизация экономики —] это большой вызов.

О проникновении смартфонов. Мы видим, насколько драматические изменения произошли за пять лет в интернете. Мы видим, как резко изменились предпочтения наших клиентов. Сегодня невозможно представить, как до 2007 года мы жили без этого девайса, который у нас у всех в руках. Я помню, как общался с компанией Nokia и они говорили: «Эта штука стоит безумных денег, а кнопочный телефон доступен всем». То, сколько миллионов человек в мире смогут купить смартфон, никто не говорил. [Никто не говорил] о сотнях миллионов или миллиардах.

О восприятии искусственного интеллекта. Мы видим будущее искусственного интеллекта. Сейчас мы все больше и больше начинаем говорить об AGI (Artificial General Intelligence — универсальном искусственном интеллекте. — прим. Forbes). У нас есть конференция AI Journey, где все время мы пытались организовать дискуссию по поводу AGI. И ни один уважающий себя ученый на нее не приходил: «На кухне можно это пообсуждать, но мы не готовы обсуждать это публично». Тема не то чтобы была разрешенной у разумных ученых. Фантасты, журналисты, еще кто-нибудь [могли ее обсуждать], но не серьезные люди. В этом году произошел слом — тема стала топом. Мы организовали огромную секцию на нашем AI Journey, куда приехали топовые люди, которые обсуждали AGI. И это, конечно, новый виток в развитии искусственного интеллекта. Но пока еще можно спать спокойно, бояться еще нечего.

О концепцию AI-first. Искусственный интеллект — исключительно прикладная технология, и это ее отличает от многих других технологий. Мы видим, что технология не исчерпала себя в прикладных применениях. Мы говорим в Сбербанке, что у нас нет ни одного продукта, в котором нет ИИ. Мы для себя долго определяли, что такое концепция AI-first. Два года назад президент компании Google сказал: «Мы уходим от концепции mobile-first, теперь у нас концепция AI-first». Мы для себя определили, что это AI — в каждом нашем процессе, не только в каждом нашем продукте.

О счастье. Сегодня не стоит проблемы избыточного свободного времени. Когда мы придем к тому, что у нас освободится куча времени — у нас всего 24 часа в сутках, из которых 8 часов, я надеюсь, мы будем спать, — мы себе представить не можем, какое количество вариантов появится использования времени для саморазвития. Потому что саморазвитие — это и есть в конце концов счастье. Это процесс, это flow. Если человек останавливается в своем развитии, о каком счастье мы говорим? Счастье не конечный процесс, это процесс саморазвития. Мы все дофаминовые алкоголики — вот этот самый дофамин придется ловить вслед за развитием. Нужно высвобождать время человека от непродуктивных занятий. Не нужен обезьяний труд, нужно дать человеку возможность и время для саморазвития. Давайте работать над тем, чтобы высвободить время человека и дать ему возможность в это время почувствовать себя счастливым в процессе развития любимых занятий.