«Нашли ее, застрявшую между березами и обескровленную». Какие легенды и «нечисть» пугали наших предков
Несмотря на то, что зимние праздники остались позади, мы продлим их для вас увлекательными историями из прошлого. Знаете ли вы, что в древности Святки были отнюдь не периодом «светлых праздников»? Для древнего человека это было опасное время, когда вокруг все кишело недоброжелателями с того света. Какое отражение это нашло в фольклоре, рассказывает PR-специалист и ведущая блога «Гуманитарная помощь» Анна Мирочник.
Чем опасно любопытство
До принятия христианства самыми значимыми зимними праздниками у древних славян был день зимнего солнцестояния и Коляды.
Символика и обрядовая часть славянского дня зимнего солнцестояния очень похожа на германскую мифологию, в особенности на праздник Йоль. Этот день был одним из самых холодных в году, а его ночь самой долгой и, значит, самой опасной. Злые духи, которые ходили рядом с живыми начиная с Велесовой ночи (с 31 октября на 1 ноября), прилагали максимум усилий, чтобы утащить в свой мир души грешников или тех, кто был недостаточно осторожен в праздничные дни.
Поэтому оставаться в одиночестве было небезопасно — люди стремились объединяться в большие компании, зажигать огни, наряжаться и шуметь, чтобы отпугнуть злые силы и обмануть их. Отсюда же пошла традиция украшать дом еловыми ветками: верили, что растение отгоняет нечисть, но при этом привлекает духов рода, которые защищают семью. Именно для привлечения «своих» умерших топили баню и, закончив праздничную трапезу, не убирали стол, а оставляли еду на нем для тех, кого уже нет в мире живых.
Начиналось время гаданий. Самыми удачными вечерами для этого считались Коляды, а также дни с 13 на 14 января (нынешний Васильев день) и с 18 на 19 января (нынешняя крещенская ночь). В эти дни мертвые были как никогда близко с живыми, а значит, получить ответ об урожае или судьбе на будущий год было проще всего.
Интересно, что принятие христианства не только не отбило у славян охоту заглядывать в будущее, но и дополнило обрядовую часть периода. Например, образовалось поверье, что души не только возвращаются в дома, где жили до своей смерти, пируют в них и оставляют знаки для родственников, но и собираются в опустевших церквях, чтобы продолжить веселье. Там вместе с теми, кого уже похоронили, веселились фантомы еще живых людей, которым предстояло умереть в наступающем году. И горе было тому, кто, желая увидеть запретное или случайно оказавшись рядом, выдавал себя и привлекал внимание покойников: пережить эту встречу могло помочь лишь чудо. Поэтому после богослужений церкви старались обходить за три версты. Но всегда находились те, чье любопытство пересиливало страх…
В одной из поздних легенд говорится о барчуке Тарасе, который в Сочельник выпивал с молодым попом. Когда приятели основательно набрались, Тарас начал уговаривать священника пойти с ним в закрытую после службы церковь, чтобы увидеть тех, кто не доживет до следующего Рождества.
Поп был человек не святой, но все же верующий и к тому же осторожный. Он знал, чем чреваты последствия, а потому долго сопротивлялся. Но в конце вечера, когда алкоголь и просьбы барчука придали смелости, сдался и отправился сопровождать приятеля. Они проверили наличие нательных крестов, взяли образ с изображением иконы Божьей Матери и для большей безопасности запаслись листьями лавра и еловыми ветками, которые, по преданию, делали человека неуязвимым для злых духов.
Пройдя через щель в заборе, поп и барчук оказались на церковном дворе. Молодые люди спрятались в тени крыльца и начали ждать. Ярко светила луна, вокруг не было ни единой души, стояла тихая зимняя ночь. Вдруг громко заухала сова и зазвонил церковный колокол, поднялся ветер, а к церковной двери начали подходить тени. Поп и барчук увидели знакомые лица: здесь был и утопившийся мельник, и умершая в родах молодая женщина, и замерзший пьяным насмерть купец, которого похоронили всего неделю назад. Были и незнакомые лица. Но всех объединяло одно — они не смотрели по сторонам, а шли целенаправленно к двери и исчезали за ней.
Священник и барчук с облегчением вздохнули: они выдержали опасное приключение, удовлетворили свое любопытство и увидели то, что не дано увидеть ни одному живому человеку. Но когда страх начал отступать, показалась еще одна тень — и мужчины похолодели от ужаса. Последним шел двойник Тараса. Он посмотрел на приятелей и печально улыбнулся им.
Еще до крещенской ночи на экипаж, в котором из гостей возвращался Тарас, напала стая волков. За несколько минут звери так обглодали тело, что хоронить оказалось нечего. Такой была награда человеку, чье любопытство оказалось сильнее осторожности.
«На коляду дня прибыло на куриную ступню»
Итак, праздники начинались с зимнего солнцестояния. Люди верили, что именно в этот день рождалось новое солнце, и поэтому дело постепенно начинало двигаться к весне. Через три дня, когда солнце чуть окрепло, отмечали Коляду. Почти незаметно, но день становился чуть длиннее («На коляду дня прибыло на куриную ступню»).
Тем не менее оставалось еще два долгих месяца зимы с холодными ночами, поэтому расслабляться было рано, ведь к «внекалендарной» нечисти добавлялись злые духи, активность которых приходилась именно на колядный и святочный период.
— Шуликуны — демоны ростом с кулак, которые выходят из прорубей в святочный период, а после крещенской ночи возвращаются в воду. Они толпятся на перекрестках и возле прорубей и особенно радуются, когда им попадаются пьяные: их они задирают, дразнят, вываливают в грязи и особо вреда не причиняют. Но могут заиграться и, заманив человека в прорубь, утопить.
— Огненный змей — летающее существо в виде рептилии (иногда рептилии и птицы), которое светится красным огнем. Спускается по печным трубам в дома, которые не защищены крестом, и, принимая образ красивых парней, влюбляет молодых девушек так, что те накладывают на себя руки от избытка чувств.
— Святочницы — существа, с ног до головы покрытые шерстью, на руках — длинные острые когти. Живут в неосвященных избах и заброшенных банях, которые не топили в уходящем году для предков. Не могут говорить — только поют и танцуют. Своими длинными когтями снимают кожу с людей и заколупывают до смерти. Единственное спасение от них — украшения. В легендах говорится, что святочницы падки на красивые бусы, броши, серьги и т. д. Однажды, когда эти духи напали на компанию подруг, одна из девушек вспомнила это и, разорвав свое ожерелье, рассыпала бусины по полу. Остальные девушки последовали ее примеру. Это отвлекло святочниц и дало фору потенциальным жертвам, чтобы добежать до дома и укрыться за запертой дверью, пока святочницы собирали бусины.
Также в святки под окнами ходили и другие и духи заложных покойников (тех, кто умер некрещеным или погиб неестественной смертью и потому не смог успокоиться после нее). Одни звали членов семьи по имени, и отозвавшийся умирал в наступившем году. Но были те, кто принимал образы красивых парней, чей поцелуй убивал девушек. В каждой деревне можно было услышать легенду о девушке, которая на Святки, не перекрестившись, высунулась в окно, увидела двойника парня, в которого была влюблена. Прислонилась к стеклу, он ее поцеловал — и жертва сошла с ума.
Поэтому каждое действие, которое совершал человек во внешней среде, должно было предварительно сопровождаться крестным знамением. Не перекрестившись, нельзя было смотреть в окно (вдруг там бродит отвергнутая помощница Мокоши и только ждет момента, когда ее взгляд встретится с глазами кого-то из членов семьи), выходить на улицу, подниматься на чердак и даже заглядывать в печь (мы же помним, что печь — это оккультное место). И, конечно, следовало внимательно относиться к сказанному, ведь каждое слово приобретало особый вес и считывалось духами как пожелание или задание.
Наибольшей силой обладали слова родителей в адрес своих детей. Рассказывают легенду, что однажды на Святки крестьянин послал дочь за водой. Девушки долго не было, и отец в сердцах произнёс: «Ее там леший, что ли, унес?». Больше живой дочь никто не видел. А через несколько дней нашли ее, застрявшую между березами и обескровленную.
Одним словом, Святки были черным временем, и если мы вспомним, насколько зависим от сил природы был человек, становится понятно, почему протокольной стороне этих нескольких недель уделялось такое внимание. Ведь действуя по проверенному веками сценарию, люди понижали риски накликать на себя беду.
Поиск второй половины и возврат предкам их души
Святочный период был неоднозначным временем. С одной стороны, люди радовались угощениям и устраивали карнавалы, ходили в масках (к слову, есть гипотеза, что слово «маска» происходит от выражения «лицо мертвого», то есть люди пытались обмануть нечистые силы, прикинувшись кем-то из покойников). С другой — был перечень жестких запретов, соблюсти которые людям во хмелю было непросто. Например, в это время супругам не рекомендовалось заниматься сексом. Ведь контрацепции в те времена не было, а вера, что дети, зачатые в этот период, родятся больными, была сильна.
Коляды и позже Святки были порой молодежи и будущих рожениц. Например, на второй день после Рождества отмечали «бабьи каши», день Саломеи-повитухи, которая помогала в родах Деве Марии. Интересно, что этот персонаж не был канонизирован, а все празднование было инициативой повивальных бабок и их возможностью устроить себе профессиональный праздник. На поклон к повитухам приходили беременные женщины и молодые девушки с дорогими подарками. Это гарантировало особую благосклонность повитухи и ее старательность на родах конкретной женщины, а также обеспечивало защиту Саломеи, легкие роды и здоровых детей.
Интересно, что жениться на Святки было нельзя («На Святки только волки женятся»), а вот искать себе пару было не только можно, но и нужно. И молодые неженатые люди также использовали святочное время максимально насыщенно. Были допустимы совместные ночевки в гостях друг у друга, а ритуальные игры давали возможность найти пару и примерить роль женатого человека. Так, до начала ХХ века в Беларуси была известна игра «Женитьба Терешки», в процессе которой компания парней и девушек вскладчину организовывала свадебный стол, танцевала («кто с кем танцевал, тот с тем и женит Терешку») и затем организовавшимися парами садилась за свадебный стол, целовалась под крики «горько!» и имитировали свадебные обычаи. Так народ разогревал себя к Зимнему свадебнику (20 января) и малому свадебному периоду, который длился до Масленицы.
Каждый день Святок был расписан, а заканчивались праздники Крещением (Ворокрещи), которому предшествовал Крещенский Сочельник, последний день для точных гаданий, когда высшие силы особенно благосклонны к людям. Крестьяне говорили:
«В богоявленскую ночь, перед утренней, небо открывается, о чем открытому небу помолишься, то сбудется». Также в этот период человек получал возможность начать жизнь с чистого листа, и если его намерения были чистыми, святые оказывали поддержку таким начинаниям.
Интересен и обычай окунаться в прорубь. До принятия христианства молодые парни делали это, чтобы вернуть тому свету душу предков, которую они одалживали на время праздников, чтобы уцелеть в пик разгула нечисти.
Так наши предки начинали новый год и ставили себе цели на год. И сегодня, в общем-то, мало что изменилось, правда? Просто затерялись многие детали, но антураж остался почти таким, как тысячелетия назад.