Послание-2020: Путин поставил жирный крест на демократическом эксперименте в России

Обычно в послании президента России Федеральному Собранию иностранных экспертов интересует его оборонная и внешнеполитическая части: с кем Россия намерена дружить крепко, а с кем не очень, какое оружие упомянуто, кого Кремль считает ответственным за то, что в мире неспокойно, и т. д. 

Однако в этом году главные новости обращения Владимира Путина к российскому парламенту пришли с внутриполитического фронта.

Путин объявил о намерении изменить текст Конституции, внеся в него упоминание о Государственном совете – совещательном органе, существование и полномочия которого до сих пор не были урегулированы законом и базировались на указе самого же Путина, только 20-летней давности. 

Более того, президент России предложил закрепить в Конституции примат российских законов над международными договорами, то есть, отменить обратную норму, которая сейчас есть в российском основном законе – в той его части, изменение которой требует созыва Конституционного собрания.

Президент России также высказался за встраивание самоуправления в систему государственной власти, незначительное расширение полномочий парламента и жесткий запрет для госслужащих (в особенности для президента) иметь гражданство или вид на жительство другого государства.

Первыми шагами к новой конфигурации российской власти стала отставка правительства России во главе с Дмитрием Медведевым, а также создание Путиным рабочей группы по разработке поправок к Конституции из числа лояльных ему юристов и общественных деятелей.

Политологи в США, к которым обратились за комментариями репортеры Русской службы «Голоса Америки», увидели в этих инициативах главы российского государства закрепление авторитаризма в России и желание Владимира Путина держать все под личным контролем в любой ипостаси.

Исполнительный директор Института современных международных отношений в Вашингтоне Грегори Файфер (Gregory Feifer) говорит, что «послание Путина-2020 – это формальное, зафиксированное на бумаге свидетельство об окончании эксперимента по установлению демократии в России, начатого в 1990-х годах».

«Он ясно дал понять, что намерен сохранить власть после ухода с президентского поста в 2024 году, хотя в точности пока непонятно, каким именно механизмом он воспользуется для того, чтобы остаться у власти. 

Он закладывает сразу несколько возможностей: например, стать премьер-министром, которого назначит полностью подчиняющаяся его воле Госдума, и это назначение может быть бесконечным. Он также может стать председателем Госсовета, при том, что пока непонятно, какую роль этот орган будет играть. 

А возможно, он сможет стать и премьером, и председателем Госсовета – как Леонид Брежнев, который был в СССР одновременно лидером партии и председателем советского парламента».

«Путин в течение всех своих 20 лет у власти разлагал демократию в России и устанавливал авторитарный режим, и теперь это просто закрепляется в Конституции. Та же возможность не соблюдать решения Европейского суда по правам человека и другие международные документы, обязательные для России, использовалась Кремлем уже многие годы – сейчас же это просто полностью узаконивается. Теперь России даже не нужно будет притворяться, что она соблюдает свои обязательства», – считает Грегори Файфер.

Директор Института современных международных отношений добавляет, что через проверки двойного гражданства у чиновников и прочие шаги по «национализации элиты» Путин хочет добиться большей сплоченности правящего класса России под своим контролем. 

«Он хочет отладить все механизмы своего дальнейшего правления задолго до 2024 года, ему не нужны сюрпризы», – говорит Грегори Файфер.

Директор Центра российских и евразийских исследований Джорджтаунского университета Анджела Стент (Angela Stent) с иронией напоминает, что предрекала возможность использования Путиным Госсовета как инструмента продления своей власти: 

«Я об этом говорю уже как минимум год – что Путин может воспользоваться такой структурой, как Госсовет, чтобы продлить свое пребывание у власти. Мне просто любопытно, решил ли он воспользоваться этим после того, как стало более-менее ясно, что вариант нового государства с поглощением Беларуси не проходит. Лукашенко сопротивляется и даже разрешает у себя в Минске демонстрации против союза России и Беларуси».

«Путин идет по пути (бывшего президента Казахстана) Назарбаева, и я полагаю, что он не хочет становиться премьер-министром, потому что ему неохота возиться со всеми этими скучными повседневными делами в экономике. А Госсовету можно придать столько власти, сколько хочется, и ему на этом посту можно будет заняться заботой о величии России – хоть в области национальных проектов, хоть во внешней политике», – считает политолог.

Анджела Стент уверена, что «народное голосование», о котором Путин упомянул как об обязательной стадии обсуждения поправок в Конституцию, будет им использовано для укрепления своей легитимности: 

«Надо еще помнить о том, что впереди выборы в Государственную Думу в 2021 году, и если его план конституционной реформы поддержат “народным голосованием”, то это будет как бы поддержкой для лояльных ему кандидатов на думских выборах – а то “Единая Россия” сейчас имеет настолько негативный имидж, что непонятно, чем для нее могут обернуться эти выборы».

Профессор Джорджтаунского университета при этом сомневается в том, что требование отказаться от двойного гражданства или особняков за границей коснется олигархов из ближнего круга Владимира Путина: 

«Он, конечно, старался добиться того, чтобы все после 2014 года возвращали деньги в Россию, но понятно, что нынешнее его предложение касается только людей на официальных постах во власти: в его близком окружении полно людей с видом на жительство и имуществом в других странах, я не думаю, что их это заденет».

Профессор политологии Университета Северной Каролины США Грэм Робертсон (Graeme Robertson) говорит, что из выступления Путина пока сложно сделать однозначный вывод о том, как будет решаться «проблема 2024 года».

«Обращение президента Путина было для него очень типичным: он любит сохранять возможность различных вариантов. Но он сигнализировал, что, по всей вероятности, не собирается оставаться президентом после окончания нынешнего срока», – говорит Грэм Робертсон, поясняя, что оба возможных варианта – переход в должность премьер-министра или главы Государственного совета – имеют определенные сложности.

По мнению Грэма Роберстона, выбор Путиным для себя потенциального премьерства осложняется тем, что для сохранения власти в парламенте должно сохраняться сильное пропутинское большинство – а это осложняется непопулярностью «Единой России», имеющей такое большинство в Госдуме на сегодняшний день.

«Если говорить о механизме контроля над Думой и удержании сильного и единого большинства, то это в реальности сложно, если выборы не являются полным фарсом. В последние годы российской власти было трудно использовать «Единую Россию» как механизм для сохранения большинства. Государственный совет, с другой стороны, может быть более подходящим вариантом, потому что для этого не нужно быть избранным. Таким образом, решаются многие аспекты общественной поддержки транзита власти», – рассуждает аналитик.

Отставка правительства через несколько часов после послания Путина, в котором он обозначил потенциальные изменения в Конституции страны, как считает Грэм Роберстон, служит сигналом населению о проведении «активной работы». 

Исходя из того, что президент России в первой части своего послания сфокусировался на экономических вопросах, он, как считает Грэм Робертсон, осознает, что для осуществления плавного транзита власти больше внимания должно быть уделено внутренним проблемам, в особенности – росту экономики и борьбе с бедностью.

«Заявленные конституционные изменения в обращении Путина и отставка правительства выглядит как призыв “засучить рукава” и сигнал, что власть собирается действительно привнести изменения и вдохнуть новую энергию в политическую жизнь», – говорит Грэм Робертсон.

По поводу предложения президента Путина внести поправку в Конституцию о приоритете российских законов над международным правом профессор политологии Университета Северной Каролины говорит, что это – символический жест, так как на практике нынешние российские власти уже давно при необходимости пренебрегают положениями международных документов.

Руководитель российской программы в Центре анализа европейской политики в Вашингтоне Брайан Уитмор (Brian Whitmore) видит назначение Дмитрия Медведева на пост заместителя председателя Совета безопасности значительным шагом в кадровой и институциональной «перетасовке», целью которой является сохранение Владимиром Путиным своей власти: 

«Путин доверяет Медведеву, который находится рядом с ним очень долгое время, начиная с 1990-х годов в Петербурге. Медведев был с Путиным все его время нахождения у власти. То, что Медведев переходит в Совет безопасности, на мой взгляд, говорит о том, что этот институт будет становиться все более важным».

Брайан Уитмор подчеркивает, что в современной России «потемкинскими» институтами власти маскируется «олигархическое правление», и изменение роли тех или иных институтов говорит о том, как будет это правление осуществляться: 

«Путин перетасовывает российские потемкинские институты с тем, чтобы сохранить режим. Стоит следить за тем, что происходит с Государственным советом, который в настоящее время является лишь консультативным органом. Но Путин говорит о превращении его в официальную властную структуру. На протяжении долгого времени идут дискуссии, может ли Государственный совет стать руководящим органом России, в то время как роль президента станет церемониальной».

Однако, Брайан Уитмор напоминает о словах Владимира Путина в послании, что Россия должна оставаться сильной президентской страной: 

«Он сохраняет варианты с президентством открытыми. С одной стороны, мы видели намеки на ослабление президентства, но в то же время – не полное ослабление, потому что у президента останется право назначать глав силовых ведомств, хоть и через консультации с Советом Федерации. Путин создает несколько центров власти с доверенными людьми во главе, между которыми он может маневрировать. Все это, конечно, касается “Проблемы-2024” и сохранения нынешним режимом своей власти после 2024 года».

Брайан Уитмор также отмечает, что закон о возможности невыполнения Россией решений Европейского суда по правам человека уже принят, но задается вопросом: 

«Россия хочет закрепить в Конституции то, что уже есть в законе – что российское внутреннее законодательство имеет приоритет перед международным правом. Это говорит о том, что Россия не хочет соблюдать, например, решения Европейского суда по правам человека. Но тогда возникает вопрос: что делает Россия в Совете Европы, если она не хочет выполнять решения международных судов и соблюдать положения международного права?»