«Женщины правят миром». Федор Бондарчук о новом фильме, проблемах общества и дочери Варваре
К Федору Бондарчуку-режиссеру можно относиться как угодно: ну, не всем должно быть интересно, как «космические корабли бороздят просторы Вселенной». Но вот к личности — интеллектуалу, эстету, человеку с богатейшим бэкграундом: от самого его происхождения до службы в период Афганской войны, от любви к научно-фантастическим антиутопиям до членства в политической партии «Единая Россия» — нельзя не испытывать как минимум интереса.
О том, для чего его новому фильму «Вторжение» столько спецэффектов и какая режиссерская идея под ними спрятана, о настроениях в российском обществе и об особенной дочери-ангеле-хранителе — в этом интервью.
— Главная героиня «Вторжения» — девушка, из-за которой готовы убивать и жертвовать своими жизнями. Как думаете, тема сильных героев-мужчин в кино себя исчерпывает, и на первый план в ближайшее время выйдут женщины?
— Да, это свойство времени. Вот посмотрите, к примеру, финал «Игры Престолов». Да и вообще все, что прямо сейчас в мировом кинематографе происходит, только доказывает: женщины правят миром.
Что касается наших проектов: не только во «Вторжении» и «Притяжении», но и в фильме «Лед», где главную роль играет Аглая Тарасова — девушка в центре. Это редкие фильмы — я имею в виду зрительское кино для многомиллионной аудитории — где вся история завязана именно на героине. Для нашей пока довольно консервативной в своем восприятии аудитории это одни из первых таких российских фильмов — и я очень горжусь этим.
— Когда смотришь «Вторжение», задаешься вопросом — почему именно героиня Иры Старшенбаум становится той, из-за кого происходит катастрофа межпланетного масштаба… Что в ней, героине, такого?
— Не было задачи сделать из нее какого-то супергероя. Она должна быть как раз одной из тысяч, той, с кем мы сталкиваемся каждый день, чей образ можем спроецировать на себя.
Создавая этот образ, мы отталкивались от актрисы, в первую очередь. Ира Старшенбаум — очень свободный человек с ярко выраженной индивидуальностью, с голосом, который не спутать ни с одним другим. Она очень необычная, сильная и волевая, но в то же время ранимая и тонкая. И, на мой взгляд, все это отражено в героине «Вторжения».
Ирина Старшенбаум в фильме «Вторжение»
— В центре фильма «Прибытие», который вы точно смотрели, как минимум потому, что у вашего «Вторжения» тот же саунд-дизайнер — австралиец Дэйв Уайтхэд, есть сильная центральная мысль: инопланетяне хотят донести до землян идею нелинейности времени, того, что нет настоящего, прошлого и будущего, и все — результат нашего выбора. По вашему мнению, для чего инопланетный разум вступает в контакт с землянами в ваших фильмах, чему он хочет их научить?
(Дэйв Уайтхэд известен также по работам над блокбастерами «Кинг Конг», «Район № 9», «Эллизиум: Рай не на Земле», трилогией «Хоббит», «Робот по имени Чаппи», «Бегущий по лезвию 2049», «Хроники хищных городов» — Прим. редакции).
— Если помните, герой Риналя Мухаметова (актер играет инопланетянина Хэкона, который влюбился в земную девушку Юлю, — Прим. редакции) говорит об этом: «Мы с вами ветки одного дерева, только вы пошли по дороге войны, а мы пошли по дороге развития».
Но развитие — это, в том числе, новые технологии, искусственный интеллект, который предлагает сделать выбор: «Жизнь одного человека стоит спасения миллионов или… нет?».
Казалось бы, простая, выверенная математическая формула — чего тут непонятного? Все просто, одного нужно убить. Верно же?
Правильный ответ я подсказывать не буду. Я в принципе не люблю нравоучительные интонации. Поучать и призывать к чему бы то ни было — это совсем другой жанр, который мне лично не близок. В своих фильмах я, скорее, пробую задавать вопросы, которые меня волнуют, и вместе со зрителями ищу ответы.
— А как бы вы сами обозначили центральную тему, которая волнует режиссера Бондарчука?
— Это очень зависит от момента, в котором я живу. Но каждый раз это разговор с самим собой.
У меня был поздний дебют и моим первым фильмом стала «9 рота». Я сам уходил в армию в 85-ом, прослужил два года. Поэтому история 89-ого года — финал афганской компании, вывод советских войск из Афганистана — затронула меня лично. Она про мое поколение, про ребят, с которыми я дружил. И я не мог об этом не думать и не говорить.
Если подумать о свежих фильмах: это разговор про агрессию в обществе, про то, как оно отвергает тех, кто чем-то отличается. Я коренной москвич, и в период создания «Притяжения», события, которые происходили в столице, сильно повлияли на меня.
(Федор имеет в виду межэтнический конфликт 2013-ого года. Тогда жители Бирюлева вышли на улицу с требованием найти и наказать мигранта, который убил жителя района. Митинг перерос в массовые беспорядки и погром овощебазы, где работали нелегальные мигранты. Было задержано более 400 человек, — Прим. редакции).
Если заменить героя Риналя на любого, кто отличается от большинства — например, на приезжего — получится ровно та же история. Про принятие, а точнее про непринятие другого в чем бы то ни было: будь то цвет кожи, вероисповедание или просто манера говорить.
Повторюсь: для режиссера важно чувствовать свое время. И если ты ощущаешь, что оно очень агрессивно и стремительно, что мы теряем чувство сострадания, благодарности — об этом хочется говорить.
Наверное, все мы просто рассказываем истории, и я стараюсь поделиться теми из них, что волнуют меня. Тем, что болит. Моя удача в том, что эту боль часто разделяет многомиллионная аудитория.
Что будет волновать меня завтра? А значит, уже сейчас, потому что работа над фильмом закончилась и я немного перешагнул в завтрашний день — посмотрим…
— Вы показали во «Вторжении», какой разрушительной силой может обладать травля. И, кстати, та же идея есть и в фильме, который вы отметили в числе лучших за год — «Человек, который удивил всех». Почему эта тема так вас задевает?
— Потому что это одна из граней нашего времени. И грань эта достаточно яркая. Буллинг отвоевал себе весомое место в нашей жизни — в том числе и благодаря развитию современных технологий. Возможность буллить без имени и без лица, под ником, привлекает все новых и новых адептов. Согласитесь, это очень заманчиво: анонимно выплеснуть свою энергию на человека, который, скорее всего, не имеет никакого отношения к тому, что происходит в твоей жизни, к твоим проблемам… Но у тебя появляется прекрасная возможность взять эти проблемы — и перепоручить их другому.
Выплеснуть на него свою злость из-за пробки на улице, из-за мужика, который нагрубил тебе в очереди. Эту злость можно обрушить на любую сферу: от искусства до спорта, от спорта до политики, от политики до гендера — и выйти со своим негодованием в Сеть.
Раньше такой возможности не было: люди собирались на площадях, орали… Теперь эти сообщества проявляют себя иначе, у них появились новые возможности.
С одной стороны: пусть они лучше выплескивают все это в интернет-пространство. С другой: людям публичным, конечно, с этой новой приметой нашего времени приходится не просто.
Но это их выбор. Ведь есть обратная сторона медали: любое внимание в Сети — это все равно трафик, будь то лайки или дизлайки… У меня масса публичных знакомых, за шагом которых наблюдают ежесекундно. Многие из них как минимум получают от этого удовольствие, а как максимум — уже превратили это в работу: вышли на новый уровень работы с контентом…
— Есть еще одна любопытная тема во «Вторжении»: патриотизма и национальной идеи. В сцене, где герой Александра Петрова, Артем, надевает пиджак со значком-российским флагом, и идет сдавать пришельца. Как по вашему, национальная идея может быть разрушительной?
— Ну, на самом-то деле, этот значок — деталь костюмов всех российских выпускников. И эпизод этот — реверанс первому фильму, напоминание о том, что герои учились в одной школе, и это время их общей юности закончилось.
Но вопрос и прочтение любопытные. (Улыбается.)
Национальная идея, по моему мнению, не должна быть разрушительной. Но может. Если это доктрина в тоталитарном режиме. Чтобы было иначе, общество должно принимать участие в формировании этой идеи. Это должен быть коллективный труд, а не решение одного политика или представителя той или иной общественно-политической группы.
— У каждой нации есть ряд каких-то особенно для нее характерных ментальных черт. С белорусами часто связывают «памяркоўнасць» и толерантность. С Россией принято связывать агрессию, да и в ваших фильмах это тоже прослеживается. Как вам кажется, русские — действительно агрессивная нация?
— Во всех нас есть та или иная форма агрессии. Правда, думаю, где-нибудь в Новой Зеландии на экоферме ее естественно меньше, чем у нас.
Мне трудно сейчас проанализировать ситуацию и ответить объективно: думаю, для этого нужно обратиться к статистике случаев домашнего насилия.
Согласно исследованию американской некоммерческой организации «The Center for Health and Gender Equity» общемировая статистика такова что, процент женщин, которые сообщили, что подвергались физическому насилию со стороны партнера, варьируется от 10% до 69% в зависимости от страны.
За 2019-ый год в России в отношении женщин совершили более 15 тыс. преступлений в сфере семейно-бытовых отношений, как сообщает МВД России, — Прим.редакции.
Почему именно так обстоят дела с агрессией в той или иной стране? Это тема для отдельного разговора, в которой будет много подводных камней. Как минимум, стоит иметь в виду, что мы прожили 70 лет при коммунизме, где нам прививали чувство равенства, поэтому мы и сейчас не можем понять и принять существующее разделение на классы.
— Параллельно с вами на большие экраны снова выходит легендарный «Солярис» Андрея Тарковского. Зная вашу любовь к научной фантастике: большую роль в вашей жизни играет этот фильм?
— С Тарковским у меня связаны личные эмоции, я чувствую этот фильм по-своему. Ведь в «Солярисе» играла моя сестра — Наташа Бондарчук. А снимал его оператор отца — Вадим Юсов. Да и во всем съемочном процессе были задействованы художники, которые с детских лет были вокруг нашей семьи.
Безусловно, «Солярис» повлиял на кинематограф в целом и на мое творчество в частности. Но не меньшую роль для меня сыграла и «Одиссея 2001» Кубрика (научно-фантастический фильм Стэнли Кубрика 1968 года, ставший вехой в развитии кинофантастики и мирового кинематографа в целом — Прим. редакции). Абсолютно революционное кино, которое дало мне вдохновение, толчок к работе на многие десятилетия. Кстати, сам Тарковский тоже отмечал эту картину…
— А еще в интервью за 1971 год он отмечал, что: «Картина должна быть предельно простой по форме, ни в коем случае не удивлять разного рода фокусами и трюками, так называемой „зрелищностью“ или настырной „выразительностью“ кадра». Если вы не отрицаете, что Тарковский — значимая веха в кинематографе, так ли важно все то, что он перечисляет в этой цитате — зрелищность, трюки, выразительность кадра?
— Я понимаю это высказывание и отчасти даже разделяю эту мысль. Просто время изменилось, поменялись правила игры, а особенно — кинотеатрального смотрения. Ведь огромное количество людей сейчас переехали на цифровые платформы, доступ к контенту упростился: в три клика ты можешь найти все, что захочешь. Более того: тебе даже предложат те новинки, которых ты ждешь, принесут их на блюдечке.
Именно технологии теперь делают обычный поход в кинотеатр аудиовизуальным торжеством, которое ты можешь получить только тут, на огромном экране.
Но очень многое по-прежнему зависит от таланта художника. Да, к сожалению, из кинотеатров уходят фильмы, которые можно назвать авторским высказыванием. Но есть яркие исключения — например, «Верность», «Аритмия», «Нелюбовь», «Довлатов», да я долго могу продолжать — собрали полные залы. Года три назад трудно было предположить, что это возможно, и здесь есть над чем подумать.
Что посмотреть:
«Верность» — российский драматический фильм режиссера и сосценариста Нигины Сайфуллаевой.
В центре сюжета семейная пара: Лена, акушер-гинеколог по профессии, и Сергей, работающий актером в одном калининградском театре. У них есть все, кроме интимных отношений, что наводит Лену на мысль, что Сергей ей изменяет. Но вместо того, что разобраться, в чем проблема, Лена начинает сама ему изменять, что приводит к печальным последствиям.
«Аритмия» — драматический фильм режиссера Бориса Хлебникова.
Олег — молодой врач скорой помощи, отдающий все силы работе. Катя — тоже врач, она работает в приемном отделении больницы. Их браку уже несколько лет, но союз под угрозой распада.
Помимо этого начинаются проблемы на службе. Новый начальник станции скорой помощи начинает активно внедрять жесткие нормативы работы бригад с пациентами. Олег продолжает работать с пациентами «по-человечески», делая все для сохранения жизни больного и рискуя потерять работу.
«Нелюбовь» — драматический фильм режиссера Андрея Звягинцева.
Фильм рассказывает о современной московской семье, в которой супруги собираются развестись, но не могут решить, с кем оставить сына Алешу. В череде конфликтов и бесконечных взаимных претензий они откровенно пренебрегают им, и Алеша, чувствуя абсолютную ненужность обоим родителям, после их очередной ссоры неожиданно исчезает.
«Довлатов» — фильм режиссера Алексея Германа-младшего.
Фильм повествует о нескольких днях из жизни писателя Сергея Довлатова в Ленинграде начала 1970-х годов, накануне эмиграции его друга Иосифа Бродского. Это круговорот из парадоксальных и смешных ситуаций, столкновение с криминалом и литературная жизнь Ленинграда, киностудия «Ленфильм», музыка, чтение стихов, ремесло журналиста, страстное желание купить своей дочери куклу, которую нигде не достать…
— В фильме «Вторжение» главная героиня говорит папе, что она его любит и добавляет, что в их семье как-то не принято было говорить друг другу теплые слова. То же самое озвучивали вы, когда рассказывали о своих отношениях с отцом: было не принято хвалить родных, высказывать друг другу свое восхищение. Вы что-то изменили в отношении с детьми, с Паулиной? (Паулина Андреева — актриса, жена Федора Бондарчука, — Прим. редакции)
— Я, хочется верить, смягчил эту традицию. Хотя бы немного… (Улыбается.)