Без шансов. Кремль обнуляет свои обязательства перед Беларусью

18 декабря исполнился год «интеграционному ультиматуму», который озвучил премьер-министр РФ Дмитрий Медведев в Бресте. За год многое изменилось в белорусско-российских отношениях, вокруг Беларуси и России. Однако 19 декабря 2019 года во время пресс-конференции Путин практически дословно повторил интеграционный ультиматум: «На что мы сможем выйти, пока непонятно. Поэтому забегать вперед и начинать дотировать Беларуси то, что мы сейчас не готовы делать в условиях недорешенности вопроса союзного строительства, было бы с нашей стороны ошибочно”. 

Что такое «интеграционный ультиматум»? Чего хотят Минск и Москва друг от друга? Каковы перспективы «Союзного государства», участники которого двигаются каждый на своей волне? «Белорусский партизан» попытался разобраться вместе с сооснователем и директором Центра стратегических и внешнеполитических исследований, политологом Арсением Сивицким. 

- Противоречия между Беларусью и Россией накапливались несколько лет. Связаны они с желанием Минска сохранить преференциальные режимы в рамках Союзного государства: безбарьерный доступ на российский рынок для белорусской сельскохозяйственной и промышленной продукции, поставки российских энергоресурсов со значительными скидками и доступ (в идеале – по внутрироссийским ценам) к российской финансовой поддержке. Как минимум, с 2015 года Россия достаточно интенсивно, шаг за шагом, сокращает дивиденды от участия Беларуси в интеграционных процессах. Все указанное и порождало напряжением между Минском и Москвой все последние годы. Для Минска переговоры по «углублению интеграции» являются попыткой разрешить накопленные противоречия за счет запуска общих рынков: товаров, услуг, капитала и рабочей силы – в рамках подписания 31 «дорожной карты». Те же процессы предусмотрены договором о создании Евразийского экономического союза от 2015 года. Создание указанных рынков прописано к 2025 году, но, по-видимому, белорусская сторона хотела бы запустить общие рынки чуть раньше – на 1-3 года. Минск видит в том способ сохранения тех самым преференциальных режимов. Но это ошибочный расчет: такого не произойдет, даже если углубление экономической интеграции в итоге состоится. 

- Кремль рассматривает переговоры об углублении интеграции как механизм усиление геополитического влияния на Беларусь и еще большее вовлечение Беларуси в российскую геополитическую орбиту. Прежде всего за счет нормативной (юридической) экспансии на Беларусь: в налоговой, таможенной, банковской и валютной сфере; последняя сегодня не является предметом переговоров, но рано или поздно вопрос введения единой валюты появится на повестке дня (об этом постоянно говорят российские официальные лица). Для России сейчас не важно разрешение торгово-экономических противоречий. Первостепенная цель Кремля – еще сильнее привязать Беларусь к себе с помощью «углубленной интеграции». Получается, что подходы Минска и Москвы кардинальным образом расходятся, поэтому ни 7 декабря, ни 20 декабря прорывные результаты и не достигнуты. Все критические вопросы (нефть, газ и налоги) остались нерешенными. И, честно говоря, я не вижу шансов у белорусской стороны разрешить названные противоречия, не перейдя определенные красные линии, означающие утрату национального суверенитета и независимости в экономической сфере. Речь в первую очередь про переход на единое налоговое законодательство (читай – российское), единую валюту (читай – российский рубль), а также создание наднациональных органов, предусмотренных Договором о Союзном государстве 1999 года и соглашениями, подписанными в его рамках. Чисто гипотетически можно представить, что Беларусь, например, соглашается на единое налоговое законодательство, что является главным формальным условием для частичного сохранения преференций на поставки российских энергоносителей. Но в реальности это совершенно не гарантируетсохранение преференциальных режимов, которые Беларусь пользовалась последние десятилетия (скидки на российские энергоресурсы, безбарьерный доступ на российский рынок и, наконец, финансовая поддержка со стороны РФ).

- Последние годы в России идут процессы, которые означают обнуление обязательств, взятых Россией по отношению к Беларуси, в рамках стратегической сделки, которую Минск и Москва заключили в конце 90-ых. В практическом плане это как раз и выливается в сокращение интеграционных субсидий. Сокращение российских субсидий продолжится и в будущем, независимо от того, подпишет Беларусь новую сделку по углублению интеграции или не подпишет. Еще в 2012 году, после вступления в ВТО, Москва взяла обязательство по переходу на равнодоходные цены на нефть и на газ – именно этого Минск постоянно требует на переговорах с Москвой, надеясь, что это позволит получать российские энергоресурсы по внутрироссийским ценам. Действительно, в таком подходе есть логика, но при условии, что Россия уравнивает внутреннюю и экспортную цену за счет снижения экспортной цены. Но проблема в том, что российское руководство пошло совершенно другим путем. Москва, переходя на равнодоходные цены на нефть и на газ, идет по пути увеличения внутренней цены и по уравниванию ее с экспортной ценой. По факту растет внутренняя цена для российских потребителей, а в конечном итоге – цена растет и для Беларуси. 

По этой причине последние пять лет «Газпром» поднимает цены на внутреннем рынке (как минимум на 20% выросла цена с 2014 года). Возьмем тот же налоговый маневр в нефтяной отрасли – это тот же самый механизм уравнивания внутренней и экспортной цены за счет повышения внутренней до уровня экспортной. Как только будут сформированы единые рынки нефти, нефтепродуктов, газа – то ли в рамках Союзного государства, или же в рамках ЕАЭС к 2025 году – по факту Беларусь будет покупать энергоресурсы по стандартной рыночной цене. 

Почему Россия уравнивает внутреннюю и экспортную цену за счет повышения внутренней цены? Помимо обязательств, взятых в рамках ВТО, это сознательная установка правительства Российской Федерации, которая такимобразом стимулирует конкурентоспособность российской экономики. Поэтому далеко не факт, что в результате углубления экономической интеграции с Россией мы сохраним преференциальный режим. Логика процессов внутри России подсказывает, что в течение ближайших 5-6 лет, что субсидии на российские нефть и газ будут сокращаться. С 2014-2015 годов Россия начала реализовывать ряд программ импортозамещения – как в сельском хозяйстве, так и в промышленности, включая и военно-промышленный комплекс. Эти программы носят среднесрочный характер: Москва планирует завершить импортозамещение к 2025 году по ряду основных направлений. По мере реализации указанных программ появляется все больше и больше барьеров на пути белорусской промышленной и сельскохозяйственной продукции на российском рынке. К сожалению, тенденции таковы, что таких барьеров меньше не станет, я бы сказал, существует риск увеличения количества барьеров. Связано это с двумя причинами. Когда Россия запускала программы импортозамещения, то совершенно не учитывала характер технологических цепочек и связей, которые сложились между экономиками Беларуси и России последние 25 лет. По факту Россия сама разрушает цепочки, подрывая базис кооперации между двумя экономиками. Но есть и вторая причина. Связана она с тем, что конечными бенефициарами программ импортозамещения в России является ряд серьезных финансово-промышленных и политических групп внутри России. Давайте в качестве примера возьмем сельское хозяйство, где представлены интересы и премьер-министра РФ Дмитрия Медведева, и главы Россельсельхознадзора Данкверта, и даже семьи секретаря Совета безопасности РФ Николая Патрушева, чей сын является министром сельского хозяйства – Дмитрий Патрушев возглавил ведомство 18 мая 2018 года. Собственно говоря, надеяться, что в результате подписания дорожных карт в Москве примут решение отказаться от программ импортозамещения и станут учитывать интересы белорусских производителей, - наивно, согласитесь. И наконец, вопрос финансовой поддержки белорусской экономики со стороны России. По многим признакам видно, что сегодня российское руководство готовится к новому глобальному экономическому кризису. И, судя по стресс-тестам, которые проводит Центробанк, правительство РФ, этот кризис ожидается в конце 2020-начале 2021 годов. В условиях, когда в целом ресурсная база у России сокращается, ее возможности финансировать Беларусь в прежних объемах объективно сокращается. Но есть еще и субъективные причины геополитического характера: Россия увязывает финансовой помощи с определенными решениями, связанными с углублением интеграции в рамках Союзного государства, в том числе с созданием наднациональных органов, а также углублением военно-политической интеграции. Учитывая все факторы и процессы в совокупности, подписание пакета документов по «углубленной интеграции» совершенно не гарантирует Минску сохранение преференциальных режимов в торговле, в поставке энергоресурсов и доступе к российским финансовой поддержке. Но при этом еще сильнее затягивает Беларусь в сферу российского влияния. 

- Российская сторона обуславливает получение Беларусью определенных субсидий, или компенсации налогового маневра, только после того, как Беларусь перейдет на российский налоговый кодекс. Российское налоговое законодательство предполагает так называемый отрицательный акциз, который выплачивается российским нефтепроизводителям для компенсации производственных издержек. Кремль уже заявил, что подобный акциз станет доступным и белорусским нефтепереработчикам после того, как Беларусь перейдет на российский налоговый кодекс. Но ситуация заключается в том, что Беларусь может претендовать на отрицательный акциз только при переходе на российское налоговое законодательство. Но тут возникают другие проблемы. 

Как получать отрицательный акциз, не имея общего бюджета с Российской Федерацией и не имея единой валюты? В чем подвох? Вполне логично, что после перехода Беларуси на российский налоговый кодекс Кремль потребует перейти на единую валюту и учреждение единого бюджета в рамках Союзного государства. Подготовленная ловушка не стоит того, чтобы идти на уступки: компенсация в виде отрицательного акциза (какие-то российские эксперты насчитали сумму в полтора миллиарда долларов в год) если и станет доступна Беларуси, то не ранее 2024-2025 годов. И даже в этом случае речь не идет о компенсации глобальных издержек от налогового маневра для белорусской экономики, которые оцениваются на уровне 10-12 миллиардов долларов за шестилетний период, с 2019 по 2025 год. Речь идет только о локальных компенсациях двум нефтеперерабатывающим заводам в размере полтора миллиарда долларов. И не факт, что в 2024 году это будет полтора миллиарда долларов с учетом сложной формулы расчета. Но даже в такой постановке вопроса Беларусь не сможет удовлетворить первоначальные свои запросы – компенсации всех потерь от российского налогового маневра в нефтяной индустрии в 10-12 миллиардов долларов. 

- Более того, существует крайне высокая угроза того, что как только Беларусь подпишется под углубленной интеграцией, Москва сразу же перейдет к формулированию новых инициатив, связанных уже с углублением военно-политической интеграции. Тем более, что повестка углубления военно-политической интеграции сформулирована еще в 2015 году. Помимо российских военных баз на территории Беларуси Кремль хотел переподчинить региональную группировку войск (РГВ СГ) так называемому объединенному стратегическому командованию «Запад» - превратить Беларусь в продолжение Западного военного округа. По этой военной модели сейчас Россия выстраивает отношении с Арменией. 

Тогда же Кремль озвучил еще одну инициативу: министр обороны Сергей Шойгу, находясь в Минске, в 2015 году заявил о необходимости завершить создание единой военной организации Союзного государства к 2018 году. Де-факто речь шла о переходе на углубленный уровень интеграции между Вооруженными силами и силовыми структурами двух государств под единым командным центром управления в Москве. 

Такую модель Россия уже смогла создать в отношениях с квазистранами: самопровозглашенными Южной Осетией, и Абхазией, в каком-то смысле можно добавить Приднестровье, ЛНР-ДНР. Вопросом времени являлось то, когда Россия объявит о своих истинных намерениях по отношению к Беларуси. Поэтому, когда Минск отверг предложение России по углублению военно-политической интеграции, в конце 2018 года Кремль выставил так называемый «интеграционный ультиматум». Он касается прежде всего углубления именно экономической интеграции, потому что это именно та сфера, в которой Беларусь больше всего зависит от России. Российская сторона сегодня не озвучивает новые предложения об углублении военно-политической интеграции, чтобы не провоцировать возможную жесткую реакцию мирового сообщества, но при этом постоянно апеллирует к Договору о создании Союзного государства 1999года, который предполагает достаточно глубокий уровень как экономической, так и военно-политической интеграции. Мне кажется, что в ближайшее время Кремль вернется к этому вопросу, тем более, что повестка дня углубления военно-политической интеграции уже была сформулирована. Суть интеграционного ультиматума заключается в том, что Беларусь может сохранить минимальные (речь идет именно о минимальных объемах интеграционных субсидий с учетом всех выше указанных обстоятельств) только в случае углубления интеграции в рамках Союзного государства. Если суммировать инициативы и предложения Кремля по углублению как экономической, так и военно-политической интеграции, по факту речь идет о превращении Беларуси в своеобразную Южную Осетию, которая формально сохраняет определенные символические атрибуты независимости и суверенитета, но находится в полной военной, правовой и экономической юрисдикции Российской Федерации. Такая постановка вопроса, безусловно, является неприемлемой для Минска. Полагаю, что в связи с кардинально противоположными подходами к углублению интеграции между Минском и Москвой никаких прорывных соглашений достичь не удастся. А дальше мы будем следить за переговорами по новому газовому контракту, которые запланированы на 30 декабря. Цена, которая будет заявлена в новом контракте, станет более иллюстративной, чем все заявления по итогам переговоров Путина и Лукашенко. 

Самому Путину не интересно обсуждать технические детали: налоговый маневр, компенсации, скидки на нефть, барьеры для белорусского молока и т.д. Особенно это заметно в последние годы: Владимир Владимирович склонен обсуждать лишь геополитическую повестку дня. Поэтому не исключено, что Кремль продолжит давить на Лукашенко и другими способами, требуя сдачи суверенитета и независимости Беларуси взамен на личные гарантии, на некий пост в новых интеграционных наднациональных структурах, которые Россия предполагает создать в рамках Союзного государства к 2024 году. В этой связи появление новых вбросов о политических убийствах симптоматично. Причем информационная атака началась не с Немецкой волны, а с фильма блогера NEXTA «Лукашенко. Уголовные материалы» - мне кажется, это способ напомнить Лукашенко, что он вряд ли сможет добиться заключения какой-то успешной сделки с Западом, потому что у России очень много компромата, который в случае необходимости будет запущен в действие для окончательной дискредитации президента Беларуси. Потому Кремль исходит из того, что можно создать такие условия, при которых никакая сделка Лукашенко с Западом будет невозможна. Я бы сказал, что это пока только психологический способ давления, который вряд ли приведет к серьезным результатам, я имею в виду, к серьезному ухудшению белорусско-западных отношений. В Кремле следовало бы сначала разобраться со своими политическими преступлениями, которые не сопоставимы ни по масштабу, ни по количеству, ни даже по географии с белорусским кейсом. Парадокс в том, что для Запада это никогда не служило препятствием для поддерживания отношений с российским руководством. Безусловно, этот аргумент не означает отказ от справедливого расследования событий 1999-2000 годов, тем более, что еще в 2010 году молдовское издание Jurnal de Chisinau обнаружило в них российский след, а бывший украинский посол в Беларуси Роман Бессмертный даже провел параллели между тем, как российские спецслужбы дискредитировали президента Украины Леонида Кучму и его белорусского коллегу Александра Лукашенко. Так что нынешняя информационная кампания может вполне ударить бумерангом по ее инициаторам, то есть – по российской стороне, даже несмотря на то, что сегодня она действует более изощренно, в отличие от демонстративного показа «Крестных батек» на канале НТВ в 2010 году. Безусловно, Россия намерена наращивать давление на Беларусь – не только экономическое, но и информационно-психологическое, пытаясь сузить коридор возможностей в отношениях с другими партнерами. 

- В целом одной из главных причин активного продвижения углубленной интеграции с Беларуси являются разнообразные стратегически фобии Кремля, которые уже зафиксированы в оценках российского разведывательного сообщества. Речь идет о том, что до 2030 года существует риск, что Россия потеряет Беларусь, и Запад сможет каким-то образом выхватить Беларусь из российской геополитической орбиты и зафиксировать в своей сфере влияния. Риски потери российского влияния на Беларусь во многом связаны с продолжающимся процессом нормализации отношений между Минском и западными столицы. Но что еще более важно, вызывающее серьезные опасения в Кремле, - углубление стратегического партнерства между Минском и Пекином. Если в отношениях с Западом у нас идет только бесконечный диалог о нормализации, то в отношениях с Китаем мы видим, что Пекин поддерживает суверенитет и независимость Беларуси не только на словах, но активно инвестирует в различные сектора белорусской экономики, передает нам военные технологии, оказывает финансовую поддержку – все в совокупности приводит к тому, что в среднесрочной перспективе влияние России в Беларуси может уменьшиться. Ситуация осложняется тем, что Китай рассматривает Беларусь как трамплин для выхода на европейский рынок в рамках инициативы «Один пояс, один путь». А это значит, что Китай таким образом подталкивает Беларусь к тому, чтобы мы были более близки к Европейскому Союзу с институциональной точки зрения. 

- Безусловно, российские стратеги принимают во внимание все эти обстоятельства. Уже не секрет, что в Кремле разработали целый ряд кризисных планов реагирования, которые предусматривают превентивное вмешательство во внутренние дела Беларуси с целью предотвратить уход нашей страны из российской сферы влияния. Уже сейчас, не дожидаясь кризисных событий, как произошло в случае с Украиной. Собственно говоря, углубление интеграции и является таким одним из превентивных способов парирования рисков и угроз, связанных с утратой влияния на Беларусь. 

К сожалению, динамика ситуации такова, что в случае отказа Минска от новой интеграционной сделки (а мне кажется, что вероятность такого развития событий очень высока, если не сейчас, то уже в 2020, когда Минск не получит преференций), Россия может не только усиливать давление, но в Кремле могут перейти к реализации других кризисных планов, в том числе и более жестких, с силовой компонентой: это может быть и режим чендж (смена режима), и провоцирование достаточно серьезной дестабилизацией внутри Беларуси с последующим силовым вмешательством во внутренние дела нашей страны. Более того, сегодня ряд российских экспертов уже в открытую говорят, что если эти сценарии в отношении Беларуси не удастся реализовать до 2024 года, то в Кремле должны готовы подготовить аналог «крымского сценария», который после 2024 года станет единственным способом сохранить Беларусь в российской геополитической орбите.  Мы видим, что Кремль переживает очень драматичные сдвиги в восприятии Беларуси. Странен сам факт, что в России обсуждаются такие сценарии в отношении главного военно-политического союзника – Беларуси. 

Но такие сдвиги являются и сигналом и для Беларуси, которая должна не только задумываться, но и на практике уже реализовывать шаги, направленные на сдерживание Кремля от таких сценариев.