Мнение о маскулинности: «Неудивительно, что мужчины умирают раньше и процент самоубийств среди них выше»
Как меняется представление о маскулинности в современном мире и что сегодня значит шаблонное выражение «настоящий мужчина»? Об этом рассуждает наш колумнист Анна Петрова.
Недавно глаз резанул заголовок, в котором говорилось о том, что мужчины боятся носить экосумки, из-за которых их могут ошибочно принять за геев. Что же это за хрустальная мужественность такая, которую так легко может разбить какая-то сумка, и не пора ли что-то поменять?
В мире переопределения гендера много говорят о новом типе мужественности. Гипертрофированная маскулинность начала сдавать позиции с тех пор, как появились метросексуалы, хипстеры, сапиосексуалы.
На протяжении очень долгого времени существовало устойчивое мнение, что женщины любят злодеев. Хорошему, интеллигентному мальчику девочки всегда предпочитали плохих парней. Долгое время был сильно романтизирован образ разбойника и бандита — от пиратов до криминальных авторитетов 90-х в малиновых пиджаках.
Многие годы главными секс-символами были мускулистые мачо, одной левой раскидывающие в стороны десяток противников — терминатор в косухе или "крепкий орешек" Уиллис. Понятно, что в разные времена представления о мужественности менялись, но в целом есть некие схожие критерии. И проявление физической силы, насилия всегда входило в базовый набор. Многие годы мужчинам по умолчанию запрещалось проявлять свои чувства и эмоции, если только это не гнев и агрессия: махать кулаками было единственным легитимным способом проявления эмоций.
Мужчины не плачут, трус не играет в хоккей, не служил — не мужик. «Что ты как баба» — самое страшное оскорбление, которое до сих пор в ходу. Но при этом среди молодежи появилось новое слово — «токсичный».
Сегодня много говорят о токсичной маскулинности. Так вот, это она и есть: про насилие, про власть, про контроль, про доминирование. Отсюда растут ноги у домашнего насилия. В начале года Американская психологическая ассоциация выпустила пособие для психологов, работающих с мальчиками и мужчинами, где они подчеркивают связь жесткого следования традиционным нормам маскулинности с насилием, харассментом, гомофобией и высоким риском целого ряда заболеваний.
Токсичная маскулинность вредна не только для окружающих, но в первую очередь и для самих мужчин. «Настоящий мужик» должен много пить, уметь дать в морду, лихо водить, быть стоиком любой ценой, скрывать эмоции, не обращаться к врачам — понятно, что все это не на пользу для ментального и физического здоровья. Как следствие у мужчин не развит эмоциональный интеллект, в результате чего им трудно не только выражать свои эмоции, но и понимать, улавливать чужие.
Неудивительно, что при таком раскладе мужчины умирают раньше и процент самоубийств среди них выше.
В стремительно изменяющемся мире проявлять маскулинность становится все труднее. И чем меньше у мужчины материальных возможностей, тем сложнее ее подчеркивать. И тогда насилие используется как единственный ресурс показать себя «мужиком».
Специалисты среди прочего приводят такой любопытный пример, как наклейка «На Берлин», — желание примкнуть к какой-либо группе. Мол, деды воевали — и часть этой силы переходит на тебя. Кроме того, если мальчики в основном воспитываются мамами и бабушками, и отцы не очень вовлечены, а после развода и вовсе исчезают, откуда брать примеры «настоящего мужчины»? В результате образ сильного мужчины расходится с тем, что есть в реальности.
Современная молодежь относится к этому проще: мальчишки красят волосы, не боятся экспериментировать с одеждой, не считают, что для крутости им нужно выпить водки или кого-то побить. Они не считают, что их мужская сущность пострадает от того, что они наденут розовые брюки, рубашку в цветочек или купят золотой макбук. Среди современных идеалов появляется, например, Гордон Рамзи, что в принципе невозможно во времена, когда кухня считалась исключительно «бабским» делом.
У них другие отношения с эмоциями — они уже не боятся выражать их открыто, писать откровенные посты в соцсетях, ходить к психотерапевтам и говорить об этом.
Появляется выражение «brain is a new sexy» и слово «сапиосексуал». То есть на первый план выходят ум и интеллект. Герои современной молодежи — Марк Цукерберг, который внешне мало похож на молодого Микки Рурка, и айтишники в очках.
Кстати, если раньше носить очки было проклятьем, то сегодня их надевают как аксессуар, просто для дополнения образа. В сфере коммуникации на первый план выходит текст — посты в социальных сетях и сообщения в мессенджерах, поэтому образованность и грамотность только добавляет очков.
Самый лучший пример из последнего — это мужчина на акции в поддержку закона о профилактике домашнего насилия в России с плакатом: «Я достаточно мужчина, чтобы отказаться от насилия».
Требования к мужчинам меняются, но так как период переходный, они все еще остаются противоречивыми. Особенно это касается стран постсоветского пространства, куда все приходит гораздо позже. Старые критерии остаются, например "мужчина должен много зарабатывать", но к ним добавляются новые — разделение домашних обязанностей поровну. Женщина может зарабатывать больше, и это нормально, но при этом проявление мужской слабости по-прежнему порицается.
Повторюсь: новые правила формируются, но в целом можно уже очертить общие тенденции, которые характеризуют новый тип мужественности.
Например, доминирование и лидерство постепенно сдают позиции, а на первый план выходят партнерские отношения.
В тренде вовлеченное отцовство: мужчины не боятся обсуждать на работе детское питание и приходить с ребенком на прием в поликлинику. Понятно, что у нас мужчина в декретном отпуске все еще не относится к варианту нормы, но все же положительные сдвиги есть.
Все больше появляется мужчин профеминистов. Гендерные стереотипы разрушаются, привычные роли смещаются, и если женщины могут успешно примерять на себя считавшиеся раньше исключительно мужскими роли, быть сильными и независимыми, то почему мужчины не могут себе позволить, например, проявлять ранимость и слабость? В конце концов, все мы просто люди.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.