На осенних каникулах ученики ГУО «Кленникский УПК детский сад-базовая школа» провели еще один свой поход, в котором познакомились с интересным человеком — Александром Викентьевичем Кленицким. Ребята и их учитель, руководитель туристического клуба «Исток» Виктория Юрчук, впечатленные рассказом нашего героя о своем детстве, обратились в редакцию газеты с просьбой опубликовать заметку о его жизни в период
Великой Отечественной войны.
В свои 86 лет житель деревни Курганье Смолевичского района Александр Викентьевич Кленицкий уверенно водит «Жигули», поддерживает идеальный порядок в доме, четко отвечает на вопросы корреспондента «КС» и помнит до мельчайших подробностей события 78-летней давности.
Семья
Родился Александр Кленицкий 10 ноября 1933 года на хуторе Тунички Курганского сельсовета в семье председателя колхоза Викентия Павловича Кленицкого. (Односельчане звали его Виктор Павлович). Хутор насчитывал семь домов. Сегодня его родного хутора и соседних хуторов уже нет на карте района. В семье Кленицких было семеро детей (четверо братьев и три сестры) и отец Викентий с материю Марией. До войны маленький Александр (или как еще звали его в деревне Алик или Олег) успел окончить первый класс. Как признается наш герой, в первом классе ему было учиться не интересно — он намного опережал своих сверстников. Его старшая сестра Софья работала учителем и еще до школы научила его считать до ста, читать, он сходу мог решать задачи и рассказывал наизусть много стихов.
Начало войны
День, когда началась война, Александр Викентьевич помнит как вчера.
— Было воскресенье, красивая солнечная погода. О том, что началась война, мы узнали по радио. Я сразу понял, что произошло что-то страшное.
В деревню немцы пришли не сразу. Придя, заставили повесить везде портреты Гитлера. Вскорости закрылась школа. Перед врйной отца назначили председателем сельсовета, который располагался тогда в деревне Кленник. С наступлением немецкой власти в деревне, отцу предложили сотрудничать с оккупантами. Перед ним стоял тяжелый выбор: помогать немцам он не хотел, а значит, нужно было уходить с работы. Но однажды ночью в их дом постучали. Отец хотел было зажечь свет, чтобы посмотреть, кто пришел, но твердое «не нужно света» его остановило. На пороге стоял человек по фамилии Орлов, который сказал, что он организовывает партизанский отряд и что отец должен остаться руководителем управы. Одновременно он должен будет передавать партизанам сведения о деятельности немцев в округе. Гарнизон немецких солдат и полиции базировался тогда в деревне Шипяны. К отцу немцы приезжали часто. Спрашивали, были ли в деревне партизаны. Партизаны также по мере необходимости наведывались за информацией о немцах. Но нашелся предатель, местный лесничий Курневич, который был завербован немцами. Партизаны разоблачили его и хотели убить, но ему, раненому, удалось убежать. Когда Курневич пришел в себя, он выдал Викентия Кленицкого. Связные срочно сообщили семье Кленицких, что на них планируется налет и им нужно уходить. Семья оставила топящуюся печь и ушла. Только две сестры, Соня и Лариса, замешкались, хотели взять с собой теплые вещи. Девушки уйти не успели. Налетел отряд полицаев, окружил хутор и арестовал сестер. В Смолевичах их продержали около двух недель и собирались расстрелять. Лариса смогла убежать и вернуться к семье, а Соню из автоматной очереди казнили на еврейской горке.
С того момента Кленицкие пошли жить в семейный лагерь, который базировался недалеко от партизанской бригады «Разгром». Комендантом семейного лагеря был лейтенант Авласович. В теплое время жили в шалашах, похолодало — выкопали землянки.
— Однажды в лагере заметили чужака, — вспоминает Александр Викентьевич. — Он был в черной кожаной куртке и кожаном шлеме. Прячась за деревьями, он ходил вокруг лагеря и внимательно все изучал. Моя сестра Лариса, которая стояла на посту, увидела его и закричала, что будет стрелять. Незнакомец скрылся за деревьями. Вскорости его задержали направляющиеся в лагерь партизаны. Чужак сидел на поваленном дереве, ел сухпаек и не видел, что к нему сзади подошли. Он был взят в плен, при нем обнаружили подробную карту с нанесенными на ней партизанскими отрядами, базировавшимися в регионе. Немец пояснил, что вокруг нашего лагеря ходил трое суток и не мог понять, это лагерь партизан или цыган. На этом и «погорел».
Блокада
Осенью, 6 ноября 1942 года, лагерь готовился к празднику — Дню Октябрьской революции. Сварили раздобытого где-то кабана и кашу. Заснеженным утром 7 ноября, как только жители лагеря сели кушать, из-за макушек деревьев появился немецкий самолет. Командир отряда, лейтенант Авласович принял решение — нужно уходить. Семья нашего героя и еще девять семей с детьми весь день шли болотом, по пояс в холодной ноябрьской воде. Идти было тяжело, малолетних несли на руках. Добравшись до сухой возвышенности (как назвал наш собеседник, остров Тютютина), семьи остановились на ночлег. Командир выдал на каждого суточный паек, развели костры, чтоб приготовить еду и обсушиться. Переночевали, укрываясь еловыми лапками. Ранним утром, семьи только успели поесть, над головами снова появился немецкий самолет. Часть семей бросилась бежать, чтоб спрятаться в лесок. Самолет кружил низко. Лейтенант Авласович, понимая, что таким образом немцы обозначают территорию базирования партизан, принял решение разбить все семьи на группы, назначить в каждой группе старшего и приказал каждой группе двигаться к железной дороге в сторону Борисова самостоятельно.
Дальнейший путь семьи Кленицких снова лежал незамерзшим болотом. Шли долго. Викентий Павлович, взобравшись на сосну, заметил среди болота ближайший «остров» и сказал семье, что до него нужно добраться до темноты, чтобы на нем переночевать. Подойдя близко к нему, отец вдруг заметил, что по окраине «острова» проходила группа немецких солдат. Немцы прошли мимо и семью не заметили. Но путь вперед был отрезан. Семья пошла на запад. Замерзшие и уставшие, они с трудом нашли среди болота сухую возвышенность, на которой и решено было заночевать. Детей укрыли подмокшим одеялом, мать с отцом спали в чем были. На острове семья вынуждена была прятаться пять суток. В первые сутки еда еще была, остальные четверо — сидели голодные. Через пять суток немцы, которые были рядом, ушли и семья пошла в направлении своего лагеря. Придя на место, они увидели, что землянки все подверглись бомбовым ударам немецких самолетов, склад с провизией также взорван. Две коровы, которых держали в лагере, были расстреляны. Рядом с разбомбленным складом наскребли мерзлой грязной муки, отец отсек часть мяса убитой замерзшей коровы. Викентий Павлович повел семью в сторону ближайшей деревни. Остановились в перелеске, развели костер, напекли лепешек, наварили баланды с мясом. Так провели еще пять суток, в течение которых к ним присоединились еще несколько человек из окрестных деревень. Решено было идти в «Разгром». Придя туда, увидели, что все землянки уцелели. Видимо, знак на дороге «Осторожно! Мины!» остановил немцев, и они не дошли до лагеря. А там и партизаны вернулись с задания из Червеня.
Дома
Семья приняла решение возвратиться домой. В доме Кленицких к этому времени поселились беженцы из Брянска и Смоленска — несколько семей с детьми. О том, что семья нашего героя вернулась, узнала женщина из деревни, которая «имела зуб» на мать — Марию. Женщина донесла полицаям, которые в тот день находились на соседнем хуторе, что Кленицкие пришли обратно, и те совершили налет на семью. Зайдя в дом, два полицая по фамилии Шакалов и Цветков спросили у матери с трехлетней Галей на руках, где они были. Мать ответила, что они с детьми были у родственников в Рудне. Алик вывел из комнаты младшего Колю, и мальчики затерялись среди детей беженцев. Через несколько минут Алик и Коля услышали звук автоматных очередей, доносившийся с крыльца их собственного дома. Так не стало их мамы и младшей сестры. Но каратели на этом не остановились. Они спросили у деревенских, где старшая, Лариса, и, узнав, что она в гостях у подруги, пошли за ней. Лариса успела лишь выбросить в снег за сарай мешочек с довоенными фотографиями своей семьи, как ее настигла участь матери и младшей сестры Гали. Так, в один день, герой нашего материала Александр Викентьевич потерял троих родных людей.
***
Старший брат Александра Викентьевича — Михаил прошел всю войну. Он из тех, про кого говорят «родился в рубашке». Ему повезло оказаться среди трех счастливчиков, оставшихся в живых при взятии очередной «высоты». Во время другого боя, засыпанный землей в результате взрыва, пролежал без сознания и выжил. Попав под обстрел, снова выжил. Как говорил сам Михаил, вся шинель посечена осколками, а на теле ни царапины. И так всю войну.
По возвращению домой младшему брату Алику Михаил привез в подарок трофейный аккордеон-четверочку. Алик гордился подарком брата.
После войны отец женился повторно, с женой и оставшимися в живых детьми жили в родной деревне. Продолжал трудиться в колхозе, потом снова был председателем сельсовета, потом депутатом. Всегда оставался честным человеком.
Листая потрепанные страницы пожелтевшего от времени фотоальбома, Александр Викентьевич подробно рассказывает о своей семье, помнит имена и судьбы многих родственников и друзей. Его морщинистое, но вместе с тем, доброе лицо, то и дело озаряет улыбка. У ног ласкается домашний любимец — кот Пушок. Память хорошо сохранила все моменты долгой жизни: тревожные, трагические, счастливые. Тяжелые годы послевоенного восстановления, армейскую юность, семейную жизнь, трудовую и общественную деятельность. Некоторые истории иногда заставляют улыбнуться. Однако, из взволнованных глаз то и дело катится слезинка. Александр Викентьевич говорит, что это от смеха. Хочется верить, что так это и есть.
Надежда МОЛЧАНОВА.