Экзамен и доверие
Елена Данилевич, SPB.AIF.RU: Никита Сергеевич, вы впервые показываете спектакли своей Академии на сцене БДТ. По вашим словам, это проверка на прочность и доверие одновременно. Как полагаете, экзамен сдан?
Никита Михалков: Для моих ребят это серьезное испытание, так как все они знают, что такое Большой драматический театр. Какие гениальные артисты играли на его подмостках и кто такой Товстоногов. Здесь работали новаторски, но без искажения того, что хотели авторы, а это величайшее достижение и мастерство.
Я совсем не против нового взгляда, внедрения современных технологий в постановках классических произведений, но я абсолютно согласен с Антоном Павловичем Чеховым, который сказал: «Играйте Гамлета так, как хотите, но делайте это так, чтобы не обижался Шекспир». Поэтому и Бунина и Чехова можно играть совершенно в разных жанрах, но стараясь сохранить дух этих авторов.
- Три вечера шли «Метаморфозы» по рассказам Чехова и Бунина. Но почему вы взяли именно этих авторов, их прозу, а не драматургию?
- Потому что Чехов и Бунин - два великих писателя, которые в маленьких произведениях умели одной фразой создать атмосферу, что для меня - главное. Даже очень талантливый актер, помещенный в «неправильную» атмосферу, ничего не может сделать, так считал Михаил Чехов.
Конечно, наш подход – эксперимент, и во многом довольно наглый. Причем на сцене все аскетично, ничего лишнего, только то, что необходимо актерам. Но это и есть самое трудное, потому что, скажем, обостренное чувство Буниным потерянной России – это постоянно кровоточащая рана. Но в тоже время, скажу крамольную мысль – если бы такие люди, как Бунин, Шмелев, Ильин не лишились Родины, мы не имели бы той русской литературы начала ХХ века, которая у нас есть. Потому что так могли писать только те, кто потерял самое дорогое.
- Сегодня многие режиссеры переделывают классику. У вас в предисловии тоже указано - «довольно вольная, но в то же время уважительная интерпретация великой русской прозы». Насколько вольная?
- Густав Малер замечательно сказал: традиция - передача огня, а не поклонение пеплу. К сожалению, сейчас о классике говорят - нафталин. Но, ребята, сыграйте как написано. Постарайтесь ощутить гений того человека, который берет на себя смелость разговаривать с читателем и зрителем. Одна женщина прислала мне ругательное письмо, но там была очень точная фраза: «Настоящее искусство хочется прочесть и увидеть или услышать еще раз». Классика и отличается тем, что ее смотрят, слушают веками. Совсем не отношу это к нашему спектаклю. Но очень бы хотелось, чтобы зритель вошел в атмосферу, которую мы с радостью и ужасом пытаемся создать.
Атака на сознание
- В 2019 году главной темой петербургского форума стали «Культурные коды в условиях глобализации». А что такое культурный код России?
- Для меня, например, - вся великая русская литература. Ведь что такое глобализация? Ведь сегодня идет массовый переход на цифру. Проблемой стало и клиповое мышление, когда человек воспринимает мир в формате «эсмэсок», а просмотреть и пересказать больше десяти строк ему уже трудно. Мои же ребята в течение года в поисках отрывков вынуждены прочесть всего Бунина и Чехова. Уже одно это, считаю, большая победа. Потому что они не только открывают потрясающих писателей, но и ищут поводы, чтобы размышлять и поэтому приближаются к смыслу. А поиска смысла сегодня все меньше и меньше. Мы живем сегодня во времена «общественного мнения», а Оскар Уайльд точно сказал: «Общественное мнение торжествует там, где дремлет мысль».
- Вы сказали, что обсуждение подобных проблем сегодня важно для всей страны. Еще немного и можем опоздать навсегда. Все так критично?
- Критично, потому что резко упал уровень образования как такового. Уходят интерес, любознательность, любопытство. Мы видим, как можно разворачивать сознание людей в самые пагубные стороны человеческого бытия. Создаются сайты, на которых призывают к массовым самоубийствам, искусственным протестам, с фейковой информацией и т. д. Мы находимся в тяжелейших условиях массовой атаки Сети на сознание людей. Раньше говорили: ребенка надо воспитывать, пока поперек лавки лежит, вдоль - уже поздно. Сегодня само слово «воспитание» попало в разряд крамольных. Нам заявляют, что обществу нужны потребители, а не творцы. Всерьез обсуждается, «когда Google сломает шпиль МГУ», не понимая, что тем самым мы своими руками растаптываем не только человеческую сущность, но и культурный код нации.
В моем фильме «Двенадцать» главный герой говорит: «Ну что - посидели, потрындели, махнули и разошлись?». А как сохранить достигнутое? Это работа не одного дня, работа с пеленок. Кто этим будет заниматься? Пока ответа нет.
- Может, миссию возьмет на себя искусство?
- Нет, искусство не может брать на себя задачи, которые стоят перед родителями или учителями. Помогать - да.
Я мало верю, что человек, который до 15 лет только и сидит в Интернете, жмет кнопки гаджетов, в 16 увидит шедевры и будет потрясен. Рассчитывать на подобные превращения глупо. Но последовательность такого движения, то, чем занимаюсь я, мои коллеги, и есть та самая метаморфоза, которая очень важна. Из стен Академии наши выпускники выходят людьми, которые могут, по крайней мере, поддержать разговор о литературе Бунина и Чехова. И это уже хорошо.
«Хвост крутит собакой»?
- На форуме вы принимали участие в обсуждении нового закона о культуре. Речь шла и о роли художника, степени независимости от общества и государства. Какой же должна быть такая свобода?
- Наивно, когда говорят: все можно. У человека, которому дается право разговаривать с людьми, должны быть вкус и ответственность за все, что он хочет сказать. Важно не то, как он вписывается в моду, политику. Главное - насколько он может отвечать за каждое свое слово и объяснить свою позицию, если люди ее не понимают.
Один старец гениально сказал: «Жестокая правда без любви есть ложь». В основе русской литературы и искусства всегда была любовь. Любовь, как импульс к восприятию мира. На мой взгляд, это принципиально для всех, кто собирается заниматься в нашей стране творчеством.
- Сегодня наш кинематограф пытается угнаться за американскими блокбастерами. Вы тоже как-то сказали, что снимаете шляпу, потому что содержание таких картин полностью соответствует запросам жителей этой страны. Неожиданное признание из ваших уст.
- В погоне за заокеанскими технологиями мы теряем свою философию. Надеемся быть понятными всем? Такая попытка беспочвенна. Я не хочу быть понятным, но стремлюсь быть понятым. Слова однокоренные, но абсолютно разные. А с американцами все логично. Они заставили своего зрителя быть убежденным в том, что только американское кино – есть настоящее. И оно действительно определяет самосознание американского зрителя. Существует незыблемое клише того, что хорошо и что плохо. И все этому следуют. Стоит только на шаг отступить, как зритель мгновенно отворачивается.
Посмотрите фильм «Ограбление казино». Резкая, даже вызывающая картина по отношению к правилам и приличиям, к которым привыкли в США. И все. Она ничего не собрала. Это при том, что главную роль играет ярчайшая звезда американского кино Брэд Питт.
Помните картину «Хвост крутит собакой»? В Америке ее просто не знают. А это потрясающий документ, высмеивающий «демократические» выборы. Мою картину «Сибирский цирюльник» приобрела Бразилия для всей Латинской Америки. Но американцы выкупили лицензию, заплатили упущенную выгоду только для того, чтобы не показать ее не только в США, но даже ближайшем географическом приближении. Разве это не цензура?
Объяснение простое. Есть незыблемые законы восприятия, которые нельзя нарушать. Именно Голливуд диктует законы, по которым американцам нужно жить, а ему, в свою очередь, эти законы диктуются извне. Ну что же, снимаю шляпу. Мечтаю, чтобы и наши зрители считали отечественный кинематограф лучшим в мире. Но для этого и самим нужно приложить максимум усилий.