Незабываемое

В первую весну после освобождения нашего города Кричева мы, человек семь детей и сосед дядя Саша, пошли в лес за земляникой. Мы всегда вертелись около дяди Саши. Было ему наверное, уже лет пятьдесят, и работал он в ПЧ станции Кричев кузнецом. Любили мы его за то, что он все умел делать: кружку, ложку, сковородку, ножичек, лампу керосиновую и многое другое, что он и делал по просьбе всем погорельцам, у которых ничего не осталось после сгоревших хат. Был дядя Саша ленинградец, еще до войны сюда приехал, здесь женился и жил в Воронево. Мы любили его расспрашивать о Ленинграде, о таком большом и далеком городе, и он нам рассказывал про музеи Ленинграда, про мосты через Неву, про крейсер «Аврора» и о многом другом.
В тот день он перевез нас на лодке через наш Сож, потом долго шли по лугу в нап­равлении леса, а он нам все рассказывал что-нибудь, учил быть осторожными, потому что могут лежать еще где-нибудь невзорвавшиеся снаряды, мины, гранаты, а случаи такие мы уже знали, когда погибали дети, разглядывая такие находки. Мы бежали, слушали его, перескакивали своими босыми исколотыми ногами грязь, кочки, размахивали своими глиняными кувшинчиками на веревочках и мечтали, как скоро наберем много ягод. А ягод хотелось, и есть вообще хотелось. Мы же все время были голодными…
Наконец вошли в лес. Одну поляну нашли, другую, третью. Собираем ягодки, радуемся. Как их хочется есть! А какие они вкусные и как пахнут! Но в рот возьмешь только изредка, и то какую меньшенькую, не такую спелую, а остальные в кувшинчик, надо же домой принести, своим. Собираем старательно, показываем друг другу, у кого больше, все счастливые. От дяди Саши далеко не отходим, он нас похваливает, говорит, что вот сходим еще на одну поляну около «Орлова гнезда» (мес­то одно так называли в лесу), и кувшинчики наши будут полненькие.
А вот и та поляна. А ягод на ней красным-красно! Мы разбежались собирать их. И вдруг кто-то из детей закричал: «Ой! Ой! Ой!». Все кинулись к тому месту, откуда раздался этот страшный крик, и увидели: там лежало истлевающее тело солдата. Мы все, испуганные, глядели на дядю Сашу, а он снял с головы шапку, перекрестился и сказал: «Не пугайтесь. Поставьте свои кувшинчики и давайте похороним солдата, укроем его ветками. Идите, собирайте ветки, много веток…».
И мы стали сносить ветки и укрывать солдата. Носили долго. Сделали могилочку ровненькой, аккуратненькой, красивой, и еще дядя Саша у изголовья солдата воткнул березовый крестик, связав веревочкой две палочки.
Далеко ушли годы войны, но помнится и тот день, и та поляна, где лежит тот безымянный солдат, помнится и то, как после боя у поселка Ольховка плыли по Сожу вздутые трупы солдат, они несколько дней всплывали со дна, как люди подтягивали их к берегу и хоронили под горой у реки. А тех солдат, которые после того же боя полегли на Зуйском поле, хоронили там, где они и лежали.
Много-много их осталось неизвестными. Это незабываемо. Покой им вечный! Будем помнить о них, мы им обязаны нашей мирной жизнью.
Лариса ОШУРКОВА.