«В Иране за бои сажают в тюрьму». Захра приехала в Беларусь и рвется «в клетку» вопреки запрету
В Иране смешанные единоборства находятся под запретом. Будь ты хоть чемпионом мира по греко-римской борьбе, провести бой по правилам ММА в Иране нет ни единого шанса. А что, если боец — женщина из Ирана? В интервью SPORT.TUT.BY Захра Самади рассказала, как оказалась в ММА, почему не носит хиджаб и что ей нравится в Беларуси так, что она готова сюда переехать.
«Иранские женщины могут достичь чего угодно вне зависимости от того, носят они хиджаб или нет»
Послужной список Захры Самади в смешанных единоборствах невелик. Всего одна победа, добытая в бою с Мариам Татунашвили летом 2018 года.
Поединок складывался не слишком удачно для Захры. Мариам броском через бедро перевела борьбу в партер, на что Захра ответила удушающим приемом ногами. Спустя мгновение иранка вприпрыжку бегала по «восьмиугольнику», празднуя успех, а потом повисла на шее у тренера, словно маленький ребенок.
— Много слышала про ММА, про бойцов оттуда: как они тренируются, становятся сильнее и проводят схватки, — объясняет свой приход в ММА в 22 года Захра. — Бойцы обретают популярность, которой не могли похвастать раньше. Тот же Хабиб Нурмагомедов (чемпион UFC. — Прим.TUT.BY) очень популярен среди иранцев.
В большей степени из-за близости культур народов Кавказа и Ирана. У нас общие ценности. Хабиб вежлив со всеми, что иранцам нравится, тогда как некоторые другие бойцы пытаются раздуть шоу за счет разговоров.
То есть ММА стремительно захватывает лидерство в семье единоборств. Вот и я решила попробовать в нем силы, хотя еще три года назад занималась исключительно кикбоксингом. Много побеждала на уровне городских и республиканских соревнований. Являюсь чемпионкой Ирана по кикбоксингу в одной из лиг.
— В Иране трудно заниматься смешанными единоборствами, ведь они находятся под запретом как для женщин, так и для мужчин, — уточняет Захра. — Это нелегальная деятельность.
— Давай уточним: смешанные единоборства не признаны Министерством спорта и молодежной политики Ирина или находятся вне закона?
— Да, вне закона. Если какие-то бои и проходят в Иране, то подпольно.
— Что же будет, если на такую «вечеринку» пожалуют правоохранительные органы?
— Могут посадить в тюрьму. У нас есть такие примеры.
Захра рискует вдвойне, так как не только занимается запрещенным в Иране видом спорта, но делает это, не покрывая голову.
Все иранские спортсменки, которые представляют Иран на официальном уровне, то есть входят в сборные по видам спорта, носят хиджаб. В иранском ММА есть девушки, которые, несмотря на нелегальный статус этого единоборства и бои за пределами Ирана, все равно бьются в хиджабе — как Ахрам Абдолмалеки.
Захра не из их числа. А еще у нее неродной цвет волос и короткая стрижка, так как вести ближний бой с косой до пояса оказалось неудобно. Что это с точки зрения традиционных устоев в Иране? Протест?
— Когда мне было семнадцать, я отправилась в Китай, где прожила пять лет, — говорит Захра. — Жизнь за пределами страны предоставила шанс познакомиться с людьми разных культур. И знаете, теперь я просто хочу послать сообщение иранским женщинам, что они могут достичь чего угодно вне зависимости от того, носят они хиджаб или нет.
Среди иранок в ММА пока лучше всех удается донести этот месседж Панни Кианзад, живущей в Швеции. Она уверенно выглядит в компании элитных бойцов (12 побед, 5 поражений. — Прим.TUT.BY). Хочу заставить поверить себя в то, что я тоже так могу, и вместе с тем порадовать своих близких.
В мае 2019 года иранская девушка-боксер Садаф Хадем вышла на ринг без хиджаба, и вскоре в СМИ появились сообщения о ее возможном аресте. Так как бой прошел во Франции, а Хадем соревновалась как частное лицо, Иран будто бы проигнорировал поведение спортсменки.
— Не верю, что Садаф когда-нибудь вернется в Иран, — качает головой Захра. — А если решится, дома ее ждет наказание.
— А тебя?
— Я пока еще не на том уровне в мире ММА, так что моя спортивная карьера не находится на виду и моей свободе ничто не угрожает.
«Я не говорю, что белорусу в Иране будет небезопасно, но вы точно почувствуете разницу»
Захра отчаянно рвется в «клетку» — так в ММА называют октагон, площадку для боев. Занятия смешанными единоборствами в Иране сводятся для нее к тренировкам по боксу и кикбоксингу и спаррингам с мужчинами. Если повезет меньше, она оттачивает технику на девушках-любителях.
— Профессионалы… они все за рубежом, — заключает Самади. — Из-за нелегального статуса ММА у нас нет менеджеров, которые бы организовывали бои. И как быть? Остается только искать возможность сразиться с кем-нибудь за границей, так что я рада приобретенному опыту в схватке с Татунашвили.
Всего один поединок за три года — очень мало для бойца, стремящегося к успеху. Поэтому каждую следующую страну, которую посещает Захра, она рассматривает как место, куда она могла бы уехать из Ирана.
— Я одержима идеей стать крутым бойцом ММА. Условия в Иране не позволяют этого достичь. Что ж, я ищу свой путь. Готова многое изменить в своей жизни ради того, что по-настоящему люблю. Не могу позволить себе ждать, пока в Иране легализуют ММА, — говорит Самади.
— Как выглядит список стран, где бы ты хотела остаться?
— Даже не знаю. Сейчас могу с уверенностью сказать, что в Беларуси мне понравилось больше всего. Почему? Прежде всего, нравится белорусская погода. По крайней мере, в последние две недели было неплохо. Еда здесь всегда свежая, органическая. Воздух чистый. Люди очень милые.
И знаете, в Восточной и Юго-Восточной Азии мне трудно слиться с толпой, и все присматриваются ко мне, а в Беларуси, кажется, я выгляжу как девушка отсюда. Это дает ощущение комфорта.
— А кто ты по национальности?
— Ой, во мне много крови намешано! Предки по отцовской линии имели турецкие и русские корни, а по материнской — арабские и португальские.
— Мое внимание в Беларуси привлек тот факт, что здесь соблюдаются правила дорожного движения, — развивает мысль Захра. — Нет такого, чтобы люди ходили по проезжей части, где вздумается. В Иране автомобильное движение в городах сильно затруднено. Много аварий, а пешеходы идут посреди дороги.
Еще, думаю, в Беларуси правительство контролирует людей. Ваша страна — небольшая по населению, и обеспечить их безопасность — реальная задача. Для сравнения, в Иране живет около восьмидесяти миллионов человек, а в месте, где живу я, — десять миллионов. Я не говорю, что белорусу в Иране будет небезопасно, но вы точно почувствуете разницу.
«Если мужчины и женщины в Иране окажутся в одном тренировочном зале, считайте, что у них проблемы»
В Минске Захра Самади провела две недели. Поводом для приезда стало приглашение потренироваться вместе с белорусскими бойцами из Академии ММА.
— У меня есть друг, чей знакомый тепло общается с Александром Медведем (трехкратный олимпийский чемпион по вольной борьбе. — Прим.TUT.BY). Медведь предложил приехать в Беларусь и потренироваться сразу в нескольких видах единоборств: бокс, борьба, ММА, — говорит Самади. — Такое предложение стало большим подарком.
Мне очень понравилось в Академии ММА. Если я делала что-то неправильно или просто не знала, что делать, тренеры давали наставления, работали со мной над техникой. Готовы были повторять тысячу раз, пока до меня не дойдет. Из меня действительно хотели сделать бойца. Я была частью прекрасной команды. В других странах, где я тренировалась, в основе отношений, увы, лежит коммерция.
В один из дней двухнедельного сбора в Минске возможности Захры оценила одна из лучших девушек-бойцов в Беларуси Лилия Казак по прозвищу Волчица. Лиля настолько сильна, что на чемпионате Беларуси по панкратиону соперники, бывало, просто не выходили с ней биться.
В последней схватке Казак по правилам ММА из-за ошибки судьи, вмешавшегося в бой, обездвиженная соперница повисла на ней и сломала ей руку. В следующие полгода Лиля перенесла две операции и после девятимесячной паузы вернулась к тренировкам. Ее встреча с Захрой — один из первых спаррингов после травмы.
По команде тренера Лиля набросилась на иранку и нанесла ей несколько ощутимых ударов в стойке, после чего ослабила хватку.
— Она пока на уровень ниже, чем мы, — оценила профессиональные навыки Захры Волчица. — Тренер попросил быть помягче в спарринге с ней, но я и так не «заряжала». Не била со всей силы.
— Случалось, я садилась в уголке и плакала. Ну как же так? Еще чуть-чуть, и я буду готова сдаться, — так Захра описала самые тяжелые моменты тренировки.
Захра спарринговалась и с белорусскими мужчинами. Некоторым ничего не стоило перевести бой с ней в партер, что значило, что их тела касались друг друга.
— Еще раз: смешанные единоборства вне закона в Иране. И уж тем более в Иране не поняли бы борьбу мужчин с женщинами в тренировочном процессе, — признает Захра. — Это просто невозможно. Если мужчины и женщины в Иране окажутся в одном тренировочном зале, считайте, что у них проблемы.
— Что ты думаешь о запретах в Иране? Это пережитки общества?
— Я думаю, что мир меняется, и если ты хочешь соответствовать самому высокому уровню в своем деле, будь то спорт или наука, то должен быть открытым к новым идеям. Руководители Ирана противятся переменам. Через идеологию они хотят управлять людьми, а люди… они ждут изменений.
В сравнении с запретом на занятия смешанными единоборствами еще более удивительным виделся недопуск женщин в Иране на футбольные матчи. Доходило до того, что одна из иранок на фоне угрозы тюремного срока за посещение стадиона подожгла себя у здания суда. Захра полагает, что погибшая была нездорова.
— Несколько недель назад женщинам разрешили ходить на футбол, — добавляет она. — На стадионах выделили сектора, где они могут находиться. О чем это говорит? Наши девушки — воины. По мере возможности используют разные способы, через медиа и бытовые ситуации, — чтобы бороться, бороться и еще раз бороться. Возможно, допуск девушек на футбол — это первый шаг к тому, чтобы и занятие смешанными единоборствами стало у нас легальным.
