Центр стратегических коммуникаций НАТО: Россия может использовать БелАЭС для политического принуждения

Краткие выводы из доклада публикует в своем Телеграме военный обозреватель Егор Лебедок:

- по мере того, как состязательное мышление становится все более креативным, потенциальные угрозы, связанные с ядерной энергией, должны включаться в сценарии обучения и учений, чтобы противостоять им и более эффективно реагировать 

- любая сделка по строительству Россией АЭС носит стратегический характер и имеет другие цели, помимо экономических. В проектах строительства АЭС заложен гибридный потенциал угроз, в результате чего могут быть использованы вторичные эффекты для правовой, экономической, информационной, социальной, инфраструктурной, политической и военной сфер 

- аспекты обороны не должны быть исключены из оценки рисков АЭС. АЭС являются стратегическим активом, и, следовательно, возможна их военная защита, как показал пример Островца. Эта защита может быть использована и в целях воздействия на соседние страны

- Беларусь является страной с авторитарной государственной системой и культурой репрессий и дискредитации нежелательной критики, существует реальный риск того, что в случае аварии Беларусь может попытаться «спасти лицо», а не объявить об инциденте и осуществить на ранней стадии гражданские чрезвычайные и антикризисные меры

- очевидная проблема безопасности связана с эксплуатацией новых ядерных реакторов третьего поколения в стране [Беларуси], в которой ранее не было адекватных мер безопасности и отчетности при надзоре за эксплуатацией ядерных установок

- Россия может использовать 25-летний кредит для политического принуждения

- Россия может использовать АЭС, чтобы убедить страны Балтии продолжать закупать электроэнергию из России и Беларуси во время и после процесса синхронизации их электросетей с центрально-европейской сетью. 

Россия также может отключить страны Балтии от сети, прежде чем они будут готовы к этому. Это повышает потенциальную угрозу проекта Островецкой АЭС для стран Балтии. 

Другие меры могут включать в себя поддержание регуляторных изменений для литовских инвесторов в Беларуси, принятие решения об уменьшении торговых потоков товаров через Клайпедский порт или столкновение стран Балтии друг с другом в ходе торгов за использование порта, тем самым разрушая их взаимоотношения. 

Это дало бы возможность использовать враждебные нарративы, например, обвинять страны Балтии в несправедливой торговой политике и обвинять ЕС в подталкивании Беларуси к России.

От себя добавлю, что БелАЭС будет иметь военное значение на важном оперативном направлении Минск-Ошмяны-Вильнюс. В случае масштабной войны взрыв АЭС в заметной степени ограничит проведение военных операций (в частности, ведение засадных и партизанских действий) и снабжение войск на данном направлении. 

Необходимость эвакуации большого количества людей (даже вследствие угрозы катастрофы, а не ее реализации) может серьезно блокировать транспортировку техники и войск к местам БД, распространить панику вне района БелАЭС, создать гуманитарные проблемы. 

Причем таким образом АЭС может быть использована как РГВ(С) СГ, так и блоком НАТО. Взрыв или разрушение станции (для определенных целей даже нет необходимости выброса веществ) возможен как с помощью ракетно-артиллерийского обстрела (а нормы надежности не столь велики) и действий ДГ, так и технологическим способом со знанием конструкции станции российскими специалистами. 

Под эгидой «гуманитарных операций» по устранению последствий «аварии» могут проводиться и обычные военные операции по установлению контроля (политического, военного). 

Многим может показаться, что это сумасшествие - использовать аварию АЭС - и никто этого делать не станет, но это не совсем так. Учет АЭС в военных операциях еще со времен СССР был как в советском блоке, так и в НАТО. 

Но и в наше время, например, в качестве перспективных операций главнокомандующий Воздушно-космическими силами РФ С. Суровкин предлагал рассматривать инспирирование техногенных катастроф.