«Я просыпалась в пять утра от невыносимой тревоги». Крик души о том, как путают депрессию и обычную хандру

Если с наступлением осени вы почувствовали, что у вас нормально так подпортилось настроение, и теперь пишете в соцсетях и рассказываете друзьям, что у вас «депрессуха» — перекреститесь. О том, что такое настоящая депрессия, сегодня рассказывает наш колумнист Наста Захаревич.

Я лечусь от депрессии больше года, и это уже второй диагностированный эпизод в моей жизни. Я принимаю лекарства, стараюсь заботиться о себе и поменьше раздражаться на некомпетентных психологов, рассказывающих, как много в депрессии вторичных выгод, и на всех тех людей, которые называют обычную сезонную хандру депрессией.

В последние годы об этой болезни стали говорить все больше, но мифов вокруг нее, кажется, меньше не стало. А это значит, что говорить надо больше, намного больше.

Когда я была подростком, то читала, что умирают только от одной психической болезни — от анорексии. Сейчас я знаю, что это не так и что та же депрессия порой заканчивается суицидом, но мне все еще кажется, что об этом слишком мало говорят. Из-за того, что депрессией часто называют обычную хандру — грусть и плохое настроение, которое не проходит несколько дней. Срабатывает и обратный механизм: хандрой начинают называть и настоящую депрессию.

Вот и получается, что человеку, который живет в полном отчаянии и у которого буквально все силы могут уйти на то, чтобы встать с постели и дойти до туалета, советуют стать позитивней, по-другому посмотреть на жизнь, заняться спортом или выбросить из головы всю эту чушь и радоваться жизни.

Но человек в депрессии физически не может радоваться жизни, правда объяснить это тем, кто депрессию от хандры не отличает, очень сложно. У них ведь всегда припасено несколько историй о том, как им было грустно, а они посмотрели комедию, съездили на природу, встретились с друзьями или вспомнили, как много в мире детей-сирот, и все сразу наладилось.

«Надо просто взять себя в руки!» — говорят они и добавляют что-то про силу воли, целеустремленность и то, что мысли материальны.

В самом начале депрессивного эпизода мне несколько раз предлагали лечение в стационаре: сначала опросник показывал, что у меня высокий уровень суицидального риска, а потом уже другой врач в другом городе и без опросника предлагал перестраховаться.

Я отказывалась, потому что мне было настолько плохо, что как раз мысль о возможности суицида (возможности все это закончить) меня хоть как-то успокаивала. Так мне казалось, что я хоть что-то могла контролировать.

Каждый день я говорила себе: «Сегодня потерплю, а если завтра не станет лучше, то все». И когда очередное лекарство не помогало, а врач прописывал новый препарат и предлагал все-таки лечь в больницу, я отказывалась и говорила: «Я еще потерплю, а если уже и эти таблетки не помогут, тогда пойду в стационар». Этот цикл повторялся несколько раз, я продолжала уговаривать себя и доктора в том, что могу еще немного потерпеть. И я терпела.

Дело в том, что где-то глубоко, за отчаянием, тревогой и апатией, за отвращением и ненавистью к самой себе я слышала внутренний голос, который говорил, что это все — болезнь. Что эти чувства — они как бы не совсем настоящие. Что это нарушения в синтезе серотонина, которые надо исправить, и тогда все наладится. Я понимала, что заболела, и что мне нужна реальная помощь — антидепрессанты и психотерапия.

С теми, кто говорил, что это все глупость, а мне надо просто взять себя в руки, я прекращала общаться. Я пыталась как-то игнорировать ненависть к себе, потому что она очень мешала выздоравливать: если я себя ненавижу, то зачем о себе заботиться — зачем пить лекарства, заставлять себя принимать душ и хоть что-то есть? На какое-то время я превратилась в робота, который ничего не чувствовал и вся активность которого была чисто механической.

Когда я просыпалась в пять утра от невыносимой тревоги, а учащенный пульс буквально отбивался стуком в ушах, я открывала глаза, находила ту позу, в которой этот стук был наименее тихим, и пыталась концентрироваться на том, что видела. Не на своих ощущениях, а на том, что было передо мной — вот на обоях какой-то развод (наверно, брат когда-то размазывал здесь банан), а вот кот пришел, его можно погладить, он теплый и мягкий. Если же я концентрировалась на своих ощущениях, то становилось только хуже.

Иногда за весь день меня заставляла подняться с постели только перспектива оказаться в луже собственной мочи. И, кажется, это не имеет ничего общего ни с сезонной хандрой, которую так часто называют депрессией, ни с вторичными выгодами, о которых говорит психолог Павел Зыгмантович и некоторые его коллеги.

Если у вас хандра, то вам и правда может помочь поход в кино или тренировка в спортзале. И если хандрит кто-то из ваших знакомых, то вы можете ей или ему все это предложить. Но если человек лечится от депрессии, оставьте ценные советы при себе и просто помогите — привезите еды, помойте посуду, устройте уборку или стирку, свозите на прием к врачу, сходите в аптеку за лекарствами.

В случае с депрессией подход «дать удочку, а не рыбу» не действует, потому что у человека нет сил пользоваться этой удочкой. Просто дайте чертову рыбу! И ради Бога, не ждите мгновенной благодарности или того, что человеку полегчает от того, что вы привезли порцию еды. Благодарность будет потом, когда (и если) полегчает. А сейчас просто помогайте.

Наутро после моего последнего дня рождения ко мне пришла подруга, подарила кактус, зашла на кухню, встала на табуретку и вкрутила лампочку на место перегоревшей.

Несколько месяцев до этого единственным источником искусственного света на моей кухне была подсветка на вытяжке. Много раз мне предлагали купить и привезти лампочку, но мне было проще жить без света на кухне, чем кому-то что-то объяснять, а еще очень не хотелось кого-то напрягать.

Это не каприз и не поиск внимания, а именно то, как влияет депрессия на способность адекватно воспринимать реальность: мне предлагают мелкую помощь, а я отказываюсь, потому что мне и так кажется, что я для всех обуза и что все меня ненавидят.

А теперь представьте, каково человеку, который переживает все эти «прелести» депрессии читать и слушать, как окружающие называют депрессией обычную грусть и вдобавок советуют лечиться утренними пробежками. Ведь раз помогло им, то поможет и вам. Но почему-то люди, предлагающие такие методы лечения, очень обижаются, если предложить им вылечить перелом со смещением или гнойную пневмонию позитивным мышлением и прогулками по парку. Это, говорят, совсем другое. Ты, говорят, не сравнивай.

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.