Буковски и Довлатов. О жизни, женщинах и политике

Чарльз Буковски родился 16 августа 1920 года, Сергей Довлатов — 3 сентября 1946 года. Они очень разные, и всё же при желании можно найти между ними много общего, кроме таланта и любви к алкоголю.

Буковски: Тусклая жизнь нормального, среднего человека хуже, чем смерть. И казалось, что не существует никакой возможной альтернативы.

Довлатов: Ну, хорошо, съем я в жизни две тысячи котлет. Изношу двадцать пять тёмно-серых костюмов. Перелистаю семьсот номеров журнала "Огонёк". И всё? И сдохну, не поцарапав земной коры?.. Уж лучше жить минуту, но по-человечески!..

Буковски: Всем нужна любовь, но не такая, которую практикует большинство людей и которая ничего не даёт.

Довлатов: Я думаю, у любви вообще нет размеров. Есть только — да или нет.

Буковски: Казалось, что когда из повседневной жизни уберёшь напряг и безумие, опираться больше как бы и не на что.

Довлатов: А если всё нормально? По-моему, это настораживает. Есть в ощущении нормы какой-то подвох.

Буковски: Все женщины разные. В основном они кажутся сочетанием лучшего и худшего — и волшебного, и ужасного. Я, впрочем, рад, что они существуют.

Довлатов: Женщина как таковая является чудом.

Буковски: Разница между демократией и диктатурой в том, что при демократии вы сначала голосуете, затем получаете приказы; при диктатуре вам нет нужды тратить время на голосование.

Довлатов: После коммунистов я больше всего ненавижу антикоммунистов.

Буковски: Одиночество укрепляет меня; без него я как без еды и воды. Каждый день без него обессиливает меня. Я не горжусь своим одиночеством, но я завишу от него.

Довлатов: Деньги у меня, скажем, быстро кончаются, одиночество — никогда.

Буковски: Я не люблю тряпки. Одежда наводит на меня скуку. Одежда — это ужасно. Так же, как витамины, астрология, пицца, катки для катания на коньках, поп-музыка, чемпионаты по боксу в тяжёлом весе.

Довлатов: Я действительно стараюсь избегать ненужных забот. Ем что угодно. Стригусь, когда теряю человеческий облик. Зато — уж сразу под машинку. Чтобы потом ещё три месяца не стричься.

Буковски: Человеку нужно, чтобы кто-нибудь был рядом. Если никого нет, его нужно создать, создать таким, каким должен быть человек. Это не фантазии и не обман.

Буковски: Я не верю, что можно изменить мир к лучшему. Я верю, что можно постараться не сделать его хуже.

Довлатов: Я не буду менять линолеум, я передумал, ибо мир обречён.

Буковски: В собаках может быть больше стиля, чем в людях, но не у всех собак есть стиль. Кошки безмерно стильные.

 Помимо алкоголя Буковски любил котов.

Довлатов: Кто слышал, чтобы таракан повысил голос? Таракан знает своё место и редко покидает кухню. Таракан не пахнет. Наоборот, борцы с тараканами оскверняют жилище гнусным запахом химикатов.

Буковски: Человек рождается, чтобы умереть. Что это значит? Болтаешься и ждёшь.

Довлатов: Непоправима только смерть.

Буковски: Чтобы начать спасать мир, надо спасать каждого человека по отдельности, одного за одним; спасать всех — это романтизм или политика.

Довлатов: Родина — это мы сами... Армейская махорка… Дочка, варежки, рейтузы, подвернувшийся задник крошечного ботинка… Косо перечёркнутые строки… Рукописи, милиция, ОВИР… Всё, что с нами было, — родина. И всё, что было, — останется навсегда…

Буковски: Если солжёшь человеку насчёт его таланта только потому, что он сидит напротив, это будет самая непростительная ложь из всех, поскольку равносильна тому, чтобы сказать: "Давай дальше, продолжай", — а это, в конечном итоге, худший способ растратить жизнь человека без истинного таланта. Однако многие именно так и поступают — друзья и родственники главным образом.

Довлатов: Противоположность любви — не отвращение и даже не равнодушие, а ложь.