«Бедные сами виноваты, что они бедные!» — гродненский миллионер Станислав Семашко о бизнесе, рэкете и Бентли за $300 тысяч
15.08.2019 07:54
—
Разное
Станислав Семашко известен в Гродно как владелец сети отелей, как миллионер, которому нравится называть бизнесы своей фамилией, и, как он сам себя называет, «белорусский предприниматель №1».
У него несколькими отелей под названием «Семашко», турфирма, названная его же фамилией, апарт-отель «Семашко» в Черногории… И кроме того, Станислав Семашко занимается строительными проектами.
В бурной биографии бизнесмена не обошлось и без скандалов: то он неожиданно возглавил провластный Союз поляков, то начинал строить по всей Гродненской области мемориалы немецким солдатам, погибшим во Второй мировой войне…
Сегодня 66-летний Семашко задержался на интервью, поскольку его «срочно вызвал губернатор». А затем рассказал «Нашей Ниве» (здесь - сокращено) и о бизнесе, и о «Бентли», и о своих взглядах на жизнь.
Бизнесмен уверен: бедные люди сами виноваты, что они бедные. Сам-то он признается, что с детства мечтал стать богатым. А сегодня лучший его друг и единомышленник — жена Наталья.
«А друзья? Нафиг мне эти друзья, я им нужен, только чтобы деньги одалживать», — отмахивается Станислав Семашко.
- Вы известны в первую очередь как владелец отелей «Семашко». Это ваш основной бизнес?
- Так, бизнесы у меня: гостиничный, проектный, строительный. У меня большая проектная компания. Например, самый крупный объект за последнее время — это Смолевичи, город-спутник Минска. Целый город: школы, дома, инженерные сети…
Далее в Минске: «Дримлэнд», часовой завод на Толбухина, транспортно-логистический центр в Щомыслице, многоэтажки в микрорайоне Каменная Горка, домов восемь напротив «Минск-арены»… Это я спроектировал, моя компания.
- Выиграли тендер на такие крупные проекты? Или вас приглашают уже напрямую?
-Тендеры. И некоторые уже понимают, что я и репутацию имею, и держу слово. Это важно — держать слово, все делать в срок, не обманывать. И тогда будешь при деле.
Сейчас я проектирую и застраиваю исторический центр Гродно. Построил там апарт-отель еще один.
Апарт-отель в центре Гродно.
Исторический центр города под охраной ЮНЕСКО. И эта стройка уже подчиняется Министерству культуры. Минск руководит. Сложное проектирование, очень сложная стройка. Особые условия, требования… в разы больше волокиты, много согласований. Очень сложная работа.
***
- А вообще как вы оцениваете свои активы или годовой оборот?
- Мое состояние всё в работе, я на эту тему редко думаю. Ничего не подсчитываю, потому что сегодня недвижимость вот так или вот так может быть (чертит пальцем в воздухе кривую линию). И если ты на вершине синусоиды, то ты и нормально оцениваешь недвижимость. В основном мне интересен сам процесс. Я уже на том уровне, на котором мне сам процесс интересен.
Я люблю элитную недвижимость. Вот как мы любим девушек молодых: смотрим им вслед… А я так недвижимость люблю!
Я же рядом купил «отель Муравьева», который 16 лет никто не мог купить. Он стоял тупо. А почему? Потому что был проектный клубок: здесь не тот дуб, там не та планка, это согласовали, то не согласовали… Море волокиты было и все боялись покупать. А я его купил у минской страховой компании, она им владела.
- И сколько вы заплатили?
-Про цифры не будем говорить. Мне важно здание сделать, а тогда можно будет поговорить про деньги. Работа меня ждет сложная, серьезная, но его запущу.
Потому что идет к нам турист. Скажем спасибо нашей власти, правительству за то, что такая обстановка в Гродно и в стране.
- Сотрудники вашего отеля сообщили, что сегодня почти все 40 номеров там заняты. А туристы откуда? Большинство из России?
- Евросоюз. Иностранцы! Я держу первое место по заселению! Я же когда-то один из первых отелей открывал, еще в Щучине, «Элен». Назвал в честь дочери. Я его уже продал, когда переезжал в Гродно.
Но я стал развивать этот бизнес. Потому что я человек энергичный и ответственный. Я молод душой! Вот сегодня я на 9-й этаж — вжик! — и взлетел! А 30-летние уже на третьем этаже — пфф, пфф, сопят.
Приблизительно так. Мне интересно работать.
- А начинали вы свою работу на Щучинском аэродроме, да?
- Да. Электриком. Потом я окончил техникум в Жировичах…
- Но ведь аэродром был секретным объектом?
-Конечно, и я «секретчик», хм!
-А потом, в конце 1970-х вы работали в Германии. Как же вас выпустили туда?
- Меня так оценило государство. Вот так я и попал, один из тысячи фактически.
Я, во-первых, был гражданский там, в джинсовом костюме ходил и с патлами модными до плеч!
Отработал в Германии 6 лет. А больше ничего не скажу.
- Так как же вы в ту Германию попали все-таки?
- Отправили меня. Через Москву, там собеседование было, 9 месяцев готовили документы и после этого я в Германии работал. Но не скажу кем.
- Известно же, что вы работали на каком-то строительстве в Кёльне.
-О, правильно!
- А что строили?
-Секрет! После того как вернулся в Союз, на Олимпиаду-80, поработал в Москве.
«НН»: Вы в каком-то интервью говорили, что такая «Бентли» единственная в Гродненской области.
- Да!
- А как и где приобрести «Бентли» белорусу?
-В Минске салон есть. Приехал, заказал. Ее полгода изготавливают.
-И сколько стоила?
-Снова вас цифры интересуют. Но я скажу, пусть люди знают. Новая такая «Бентли» стоит 300 тысяч долларов. В Москве таких много. Я вошел в сотню покупателей таких автомобилей.
- Вернемся в прошлое. Чем вы занимались после Москвы?
- Вернулся в Беларусь, пригнал из Москвы себе «Волгу». Тогда блат был повсюду, в отель без блата не попадёшь. СТО — нет. Электродвигатель отремонтировать — невозможно, проблемы с медью.
Этим я и стал заниматься. Сначала открыл СТО и цех по ремонту электродвигателей. Этим занимался 12 лет.
- Ностальгии нет по СССР?
- Совершенно нет. Но… иногда анализируешь, черт, наверное, потому что молодой был: кажется иногда, что и хорошо было. Я хаять не хочу. Свобода была: езжай куда хочешь, в Прибалтику например… Вот если бы не разваливали границы, а позволили бы при этом частные предприятия… Вот это хорошо было бы, отлично.
- А в комсомоле состояли? Искренне верили в идеи Ленина?
- Конечно, я был комсомольцем. Более того, я был комсоргом, командовал профсоюзом.
В идеи Ленина я не верил особенно, но…
Вот расскажу вам случай. У меня теперь дом на улице Пограничников. Красивое место, на берегу Немана. Лес рядом. Я катался на велосипеде, увидел компанию: шесть-восемь хлопцев стоят, пиво пьют. Лет по 25 приблизительно им. Я еду на велосипеде, слышу: про армию речь у них идет.
Говорю им: я каждый день своей военной службы помню. Я служил в школе сержантов в Печах. И настолько был идеологизированным, что за СССР готов был лечь на дзот. Ни секунды бы не раздумывал. Я в Германии гордился, что я с СССР!
Эти хлопцы надо мной посмеялись. Я спросил: а вы бы легли на дзот за Беларусь? Они снова посмеялись надо мной. Про армию говорят: да ну его, только дебилы служат!
Вот такое сравнение меня молодого с сегодняшней молодежью. Понятен этот момент?
- Но должен ли молодой человек вот так, как вы, быть готовым к самопожертвованию? И их позиция пагубная? Или, может, оно так правильно: смотреть на вещи циничнее и более трезво?
- Конечно, их позиция плохая! Что это такое!? У нас страна замечательная! Здесь можно нормально жить! Такая моя позиция. А остальное — это опять стоны.
Вообще-то, бедные виноваты сами, что они бедные, я так считаю. Ты, ты сам всегда виноват, что ты бедный. Работай, не ленись, немного мозгов и разумное планирование! И тогда любую стройку поднимешь, любой бизнес поднимешь — если будет ЖЕ-ЛА-НИЕ!
Я всегда хотел быть богатым, мне не стыдно за это. С детства хотел. И сегодня я богатый, я не бедный.
- А детство ваше на селе прошло?
- Да. Отец мой, Людвиг Михайлович, выделкой шкур занимался всю жизнь. Учился в Вильне на это. Тогда еще была мода на шапки: ондатры, еноты, олени — всё на свете. К нему на вертолете прилетали Машеров, Киселев — он, значит, выделывал шапки!
- К вашему отцу в деревню под Щучином прилетал на вертолете Машеров за шапкой?
- Да! Сажает вертолет на загон — и всё.
- А почему вы оказались работником аэродрома, а не остались в колхозе?
- Что я, дурак? Я видел, что такое колхоз, у меня мать там работала.
Колхоз — гиблое дело. И по сей день, я знаю, что если не своё, а колхозное — это очень плохо. Колхозная сеялка сгниет, а рабочий ее не смажет. Свой велосипед — будет за ним смотреть, колхозное что-нибудь — мимо пройдет.
Только частное, частное, частное! Своё должно быть! Своё человек сидит и тряпочкой чистит, а государственное: тяп-ляп — и под забор!
-Но почему власть по сей цепляется за государственные колхозы? Может, стоило бы их раздать или распродать?
- Я говорю об этом и думаю, придет и на это время. Я же лет 15 назад хотел колхоз взять, просил. Но тогда другая политика была, государство мне не дало. А сегодня дают — бери сколько хочешь. Но я уже перехотел.
- Вернемся ко временам СССР. Говорите, что в молодости в Ленина не верили, но за Советский Союз готовы были жизнь отдать…
-Конечно! Я и сегодня запрыгну в танк и на дыбы его поставлю! Я же танкист! Печи!
-А дедовщина была, когда вы служили в Печах?
- Какая дедовщина? Ну, сначала сержант тобой руководил, даст по голове — так дым идет! Учили, чтобы лучше запоминал!
- Били?
- Нет, ну как били, вы там сейчас напечатаете… Это я так говорю, утрируя.
-А Сталин… Как относитесь к нему?
- Управлять всегда можно шепотом. Не вредить, а разумно планировать. Какой Сталин, о чем вы говорите!? Он же гробил, резал, душил, сажал… Нафиг он нужен, тот Сталин.
-Тогда — от СССР к 1990-м. Вы упомянули их как тяжелые «рэкетные» времена. У вас шрам на шее — тоже оттуда?
- Да. Я вёз медь, меня в Лиде остановили. Я полез в драку, меня полоснули по шее, отвезли в лес, поставили на колени под пистолет. Жена моя и мать вымолили, чтобы меня отпустили. Медь забрали, я заплатил 25 тысяч долларов.
И меня отпустили. Я шею замотал, еду на пустой машине. Меня подловил там один подполковник уголовного розыска и просил: напиши заявление, напиши! Но я писать не стал, потому что была «договоренность». Если бы я написал, мою бы всю недвижимость сожгли, и СТО, и остальное.
- За «крышу» платили?
- «Крыша» была и не одна. Но благодаря приходу Лукашенко эти твари ушли из страны. Мне тогда позвонили из Минска и сказали: прекращайте им платить. И рэкет исчез тогда.
Сегодня я не боюсь, хожу спокойно. Это стоит дорогого, поверьте.
В 1990-х и в подъездах бывало поджидали, и после ресторана встречали тебя ночью…
- И что дальше? Драка?
-Или разговариваешь с ними, или они ставят какое-нибудь условие… Тогда на рэкет фактически тоже мода была. Все лысые, все на «спортивках», все быки… Бывало разное. И бил, и платил, и стрелял… У меня был боевой пистолет: я же ходил в банк за деньгами для зарплаты, после этого идешь фактически с мешком денег.
- Пистолет пришлось применять?
-Об этом я когда-нибудь книгу напишу, в ней и расскажу.
Однажды ко мне за медью рэкет из России ехал, из Нижнего Тагила. Но мы с предпринимателями объединились и решили вопрос. Мы им дали в шею, отправили домой к***в [россиян — «НН»].
Сегодня мне бывшие одноклассники открыто говорят: я в предприниматели не пошел, потому что боялся, что убьют. А я пошел — и продержался. Нас таких немного.
- Хорошо. Через 90-е — в наши дни. У вас теперь есть апарт-отель и в Черногории.
- Да. Мне нравится Черногория. И природа не добитая, и страна не перенасыщена отелями, как Турция. В Испании я был — нет, не то.
А отель я арендую.
- А где проще вести бизнес: в Черногории или в Беларуси?
- Здесь, конечно. Все же там чужая страна. Все такое же, а то и хуже.
Да и я еще, когда в Германии работал, понял: эмигрировать никогда не смогу. Мне там даже воздух иначе пахнет.
- Взятки приходилось давать?
- Фигу им! Я и в Беларуси никогда не давал. И у меня никогда и не просили. Вообще, берут взятки только дураки. Потому что так работает система, что если возьмешь, все равно тебя посадят — раньше или позже.
-А когда было проще начинать бизнес на ваш взгляд: в 1990-х или сегодня?
- Сегодня, безусловно. Мы же в 90-х были как кролики, на которых опыты ставят. И бандиты — на нас, и законы — то такие, то сякие. А теперь система работает уже, отладилась, работают люди.
- Вы говорили, что вас одно время звали в ЛДПР. Жириновский?
-Не он, заместитель его.
В начале 90-х. Но я отказался. Особенно не жалею, но, может, и интереснее было бы…
-Но посмотрите сегодня на Жириновского. Это цирковой актер, а не политик.
- И хорошо. И такое пусть будет. Но сколько он разумного говорит!
- Например?
- Что вести себя надо рискованнее, а не ложиться под Америку. Правильно!
Потому что всё же это бьёт по нам: Крым, остальное. Сколько стоил доллар, 30 российских рублей? А потом хоп — и 60!
-Так Россия же Крым забрала, а не Америка.
СС: Вот надо было рискованнее быть, дать сдачи, но Крым не забирать. Они же отомстили так. Затянули с той Украиной, могли бы раньше всё обрабатывать, чтобы к такому не прийти. А теперь Украину хотят забрать.
- Кто?
- Россия.
- Хочет забрать?
-: Разве нет?
- Не знаю.
- И я не знаю. Но мне кажется, что хочет… Хочет, чтобы другая политика там была.
- Вы сами о политической карьере думали?
- Раньше хотелось пойти в парламент… Но потом… Я же вижу, что такое, когда красный директор управляет заводом. Мне красный директор не подходит.
- А на первых президентских выборах вы за кого голосовали?
-Только за Лукашенко!
-Так он же и есть тот самый красный директор, разве нет?
- А кто другой? Лукашенко — хороший организатор.
Кебич — слабый организатор. Шушкевич — хороший ученый, но слабый человек, слабый политик. Пазняк белорусским языком напугал всех. «Россиян — вон!» — ну что это такое? Думать же надо.
-Вы были членом Республиканской партии труда и справедливости, которой сегодня руководит Заднепряный.
- Я ее фактически создавал, стоял у истоков.
-: Зачем это было вам нужно?
- Чтобы иметь какую-то силу. Чтобы власть услышала нас, чтобы можно было разговаривать.
- Помогло?
- Да, кое-что.
- Выходит, это был не политический проект, а этакая помощь самому себе, чтобы вести дела с властями?
-Я особого там интереса и не имел. Я знаю, что если ставлю цель, то к ней и так приду.
Теперь я к партии той практически и не лезу. Заднепряного знаю. С ним в хороших отношениях.
- Цитата из вашего старого интервью: «В Беларуси нужен закон о люстрации. Чиновники, которые строили коммунизм, должны покинуть должности. В госаппарат должны прийти новые люди с современным образованием». Сегодня вы продолжаете так же считать?
- Их нужно было заменить 25 лет назад на всех новых.
- А Лукашенко тоже? Он ведь тоже строил коммунизм?
-Всех новых поставить. А Лукашенко пусть был бы. Он бы с новыми хорошо работал. Потому что эти сегодня многое скрывают от него. С молодыми сегодня бы и красивее было, и экономика сильнее.
-Так а почему же тогда все старые чиновники остаются на должностях столько лет?
-: А черт его знает! (Смеется.)
- Не могу не спросить у вас еще о двух давних историях. Первая — ваше неожиданное выдвижение на пост председателя Союза поляков в 2009 году. Есть версия, что вам сделали предложение из Администрации президента, чтобы вы заняли эту должность.
-Нет. Это сплетни. Я сам пошел. И меня народ выбрал.
Мне интересно было. Я подумал, что и бизнес буду развивать, и инвестиции пойдут. Это уважаемая должность, председатель Союза поляков, если отнестись к ней правильно.
- Но ведь это был декоративный Союз поляков, основным предназначением которого была поддержка действующей белорусской власти.
- Нет, я много дискутировал с властью в то время!
- А вы поляк? Католик?
- Да! Я католик, я поляк!
- По-польски разговариваете?
- Так, (отвечает по-польски) я говорю по-польски.
- За событиями в сегодняшней Польшей следите?
- Не очень. Но она экономически сильное государство сегодня, мне так кажется.
- А как вам сегодняшний консервативный курс Польши, запрет абортов и так далее?
-Я не очень владею ситуацией, если честно.
-А вас не пугает Европа, с ее толерантностью к секс-меньшинствам? Гей-браки, всё такое?
- Геи меня не интересуют. Я знаю одно: Европа — это уровень. Мне кажется, что у них всё правильно, мне хотелось бы, чтобы и мы так же развивались.
- А какая страна образцовая для вас?
-Германия. В последнее время, правда, у них какая-то ерунда с беженцами… Навалились туда… Меркель давно уйти пора.
-А что с беженцами? Не принимать?
-А зачем их принимать? Где родился, там и пригодился.
- А если война там, где ты родился?
-Тогда надо спросить у своего президента в своей стране, почему он довел ее до войны. Народ выписывает своему президенту трудовую книжку: «Управляй нами, мил-президент!» И если он довел до войны — то к черту того президента.
- Так а что же делать беженцам? Не уезжать? И просто их не принимать?
- Не принимать! Пусть едут свою страну отстраивают! Пусть едут и делают всё, чтобы не было войны!
:- Еще одна история. В начале 2000-х вы неожиданно начали обустраивать в Гродненской области мемориальные кладбища погибших немецких солдат.
-Тогда вы говорили, что гордитесь этим поступком.
- Да. И по сей день горжусь.
А обстояло всё как? Был мэр Пашкевич. Позвал меня как организатора. «Ремстроймонтаж» — было у меня предприятие. Он выдал мне документ с разрешением, с печатью! И распорядился сделать мемориал. Но — не Адольфу Гитлеру! А рядовым солдатам Европы!
И я, как энергичный человек, вжик — и построил! Сидели тогда немцы за столом, другие иностранцы, говорили: мы Гродно сделаем как Франкфурт! Аэропорт новый, авиалинии, весь город будет новый…
Но нашелся писака, разбомбил (против построенных Семашко мемориалов резко выступила «Советская Белоруссия». — НН). И все, не поддержали, те мемориалы снесли.
Сегодня мэр Пашкевич говорит, что если бы нас тогда послушали, то каким бы Гродно был сегодня!..
- То-есть это был обмен? Вы строите мемориалы — в город капают инвестиции?
- Не в обмен, в благодарность! Мемориалы же памяти рядовых солдат: немецких, голландских, итальянских!
-Говорили тогда, что вы получали деньги на строительство тех мемориалов. Какие?
-Я ничего не получал, так и напиши. Я хотел, чтобы Гродно стал новым, но до этого не дошло. Посносили всё — и на том переговоры закончились.
-Но я читал публикации против вас, краеведы говорили, что в местах мемориалов не было военнопленных.
- Были пленные! Аэродром в Щучине строили, мой дед возил трупы возом!
- Немецких солдат?
- Немецких, русских — всех!
«- А куда он их возил?
-А черт его знает. В ров, наверное. Война была.
***
-Последний вопрос банальный: о ближайших планах?
- В центре Гродно стоит большая тюрьма. В идеале, я бы хотел построить новую тюрьму, современную. А в этой снести стены и создать музей. Там же Столыпин сидел [на самом деле нет — «НН»], Дзержинский сидел. Турист туда сразу пойдет. Может быть, и отель открыть: там не номер будет, а «хата»! (Смеется.)
Вот исторический центр я восстановлю и буду пытаться заняться той тюрьмой!
фото Надежды Бужан