«Думаю, в моём поступлении было пятьдесят процентов удачи и пятьдесят процентов провинциальной необычности. Я приехал в одолженном «клифте», узких брюках-дудочках с огромными манжетами, вёл себя достаточно свободно, а на вступительных экзаменах пел под гитару одесские блатные песни», — вспоминал о своём поступлении во ВГИК народный артист.
Последний министр СССР
Дебютом на режиссерском поприще для него стал фильм «Пришел солдат с фронта», сценарий которого написал Василий Шукшин. А широкий общественный резонанс вызвала картина «Подранки». Эта снятая Губенко по собственному сценарию лента автобиография, посвященная теме «дети и война», получила большое количество призов на конкурсах и фестивалях различного уровня. Известными также стали фильмы Николая Губенко «Если хочешь быть счастливым», «Из жизни отдыхающих», «И жизнь, и слезы, и любовь».
Занимаясь карьерой режиссера, Губенко не переставал быть актером. Он снимался в таких фильмах, как «Они сражались за Родину», «Если хочешь быть счастливым», «Запретная зона» и других. Николай Губенко стал последним (седьмым по счету) министром культуры Советского Союза, занимая этот пост с 1989 по 1992 год. А в 1993 году в качестве художественного руководителя возглавил новый театр, получивший название «Содружество актеров Таганки».
«Труд, труд и ещё раз труд – только это спасёт нас», любит повторять Николай Губенко, а потому и к нашей стране испытывает теплые чувства, зачастую приводя Беларусь в пример. «Руководство Беларуси во главу государственной политики поставило трудового человека. Белорусов всего 9,5 миллиона. И почти все – при деле. Сегодня многие представители среднего класса из стран СНГ едут отдыхать не в Сочи, не в Ялту – в Беларусь. Знаете почему? Потому что в Беларуси чудесные условия, безопасность, кормят великолепно, прекрасный медицинский персонал», рассуждал в интервью «АиФ» Николай Губенко.
Недавно известный актёр и режиссёр, худрук театра «Содружество актёров Таганки» поделился с «АиФ» наболевшим.
Духовный адрес
— В последнее время всё больше людей говорят: смотреть телевизор невозможно — там показывают какую-то параллельную реальность.
— Да, впечатление такое, что существуют разные страны: и телевизионные, и реальные. Потому что тот портрет человека, который создаётся в результате телевещания, — это портрет дебила, наркомана, вора, который сводит счёты с близкими ради завладения квартирами, деньгами и прочим имуществом. Или показывают людей, имеющих на стороне по 78 внебрачных детей. Всё это муссируется и смакуется: вот, смотрите, какие мы – люди. Честно говоря, за то, что видишь на экране, бывает очень стыдно. А ведь можно было бы найти много примеров самоотверженности, героизма, трудолюбия, бессребреничества. В прежние времена люди, которые занимались идеологией, жёстко проводили линию партии. Если то, что мы видим сегодня по ТВ, – это «линия власти», то я не завидую будущему людей. Тяжёлый разговор у нас. Может, о чём-то хорошем поговорим?
- А можно найти объективные критерии эффективности, например, для театра или балета, раз уж с телевидением так все плохо. И как вообще измерить эффективность культуры?
- В культуре измерить эффективность какими-то лекалами, приборами очень сложно. Возьмём вроде бы объективный показатель – посещаемость. Но сегодня, в век рекламы, многое зависит от отношения средств массовой информации к тому или иному театру. Если речь идёт о музее или библиотеке, то эффективность определяется организаторскими способностями их работников. А в остальных сферах культуры, таких как балет, драма, исполнительское мастерство, – прежде всего талантом. Эффективность таланта измеряется «духовным адресом», по которому артист направляет своё творение публике. И не всегда у таланта будет массовый зритель и слушатель.
Кто-то ведь любит импрессионистов, а кто-то – авангардистов. Мы до такой степени многообразны в своих пристрастиях в искусстве – исполнительском, композиторском, писательском, – что люди культуры просто не имеют права обделять кого-то из публики... Акцентировать внимание на одном виде искусства и делать его доминирующим, а все остальные отметать путём «измерения эффективности», нельзя. Это совершенно неправильный подход.
Надежда на людей
— А что в вас вселяет надежду, Николай Николаевич?
— Люди. Вижу, как человек, приходящий в театр, духовно вырастает, принимает добро и протестует против зла. Я вижу заплаканные глаза, когда речь идёт о памяти павших в Великой Отечественной войне. Люди искренне поднимаются со своих кресел в зале, их никто не принуждает — встаньте, помянем. Просто они чувствуют потребность... И плачут. И не только те, у кого в семьях есть погибшие. У нас люди очень добрые, душевные. Величие народа измеряется его способностью к взаимопомощи. Если люди могут и хотят использовать своё умение, чтобы помочь другим, мы непобедимы. Мне сейчас вспоминаются слова Черчилля: «Союз непобедим, потому что это страна окопного быта». В окопе ведь все друг другу помогают — иначе не выжить. Я чувствую, что люди на просторах бывшего СССР и сейчас готовы помогать друг другу. Я не пророк. И не уверен в правильности своих выводов по поводу происходящего. Но меня воодушевляет наша выживаемость. И я думаю: «Чёрт побери, наверное, и сейчас выживем!»
