Дочь Батьки Миная о его убитых детях: «Тема запретная была. Конечно, это рана на всю жизнь»

Историю Батьки Миная и как о нём снимали художественный фильм «Батька» (1971 год), вспоминали в документальном фильме «Батька».

Денис Яковлев, главный хранитель фондов Витебского областного музея имени Героя Советского Союза М.Ф. Шмырева:
Миная Шмырёва стали называть Батькой ещё в довоенный период, когда дети остались без матери в 1939 году, и воспитание, забота о детях легла полностью на плечи Миная Шмырёва. И в то время, когда он работал на Новоалександровском льнозаводе, возглавлял его, и на фабрике имени Воровского директором, уже по воспоминаниям тех людей, которые с ним работали, он был очень ответственный и всегда, в любой момент мог помочь, кто бы к нему не обратился, боролся за справедливость. И уже впоследствии он стал и Батька для партизан. Потому что все боевые операции в первый период – 1941-1942 год, когда существовали Витебские ворота, ведь, действительно, на его плечи легла забота и о тех партизанах, которые находились под его командованием, забота о мирном населении, которое находилось на оккупированной территории. И благодаря тому, что партизаны-шмырёвцы удерживали эти ворота, приличная часть населения могла уйти в советский тыл, спасаясь от карательных экспедиций. То есть вся эта забота о людях: партизанах, мирном населении, позволила называть этого человека Батька Минай.

Когда начнется Великая отечественная, он снова уйдет защищать свой уголок Земли, организует партизанский отряд на уже оккупированной территории, а вместе с ним в леса уйдут 25 человек. 9 июля – день создания шмырёвской бригады. Хозяева на своей территории, партизаны знали каждую тропку, нападали на немцев неожиданно и били в самые уязвимые места: уничтожали кавалерию противника, громили автоколонны, сжигали мосты.  А в начале сентября 1941 года, когда войска Вермахта уже были на подступах к Ленинграду, в белорусских лесах, считай, в немецком тылу,  отряд партизан, разбившись на 3 группы, атаковал городской посёлок Сураж. 

Денис Яковлев:
Немцы были ошеломлены, они не ожидали такого разворачивания партизанского движения. Была назначена сумма за голову Шмырёва, в документах они называют его фюрер Шмырёв, как по аналогии то, что руководитель отряда. Называют и бандит Шмырёв. За голову бандита Шмырёва назначают 120 тысяч марок, 50 тысяч марок, отрезок земли, корову лошадь и так далее.

Впоследствии немецкие власти решают, всё-таки, захватить в заложники детей Миная. Долго они их искали и, всё-таки, недобрые люди помогли им, из местного населения, конечно же – сами они не могли найти, по своим силам немецкой власти. Были захвачены дети.

Многие говорят: почему Шмырёв не эвакуировал их, не вывез? Известно, что было несколько попыток их вывезти за линию фронта, ещё в первоначальный период, однако по пути движения навстречу был высажен десант немецкий и несколько раз им приходилось возвращаться. И потом уже Минай Шмырёв принимает решение о том, чтобы оставить детей здесь уже, у тёщи и матери – то есть, разделить их по два человека.

События разворачивались в Витебской области Беларуси, фильм снимали там же, спустя 30 лет. Отчасти рискованно,  ведь были живы те,  кто вместе со Шмырёвым партизанил – тут уж не до вымыслов. Сейчас  большинство деревень в окрестностях Суража стали дачами, о съёмках помнят буквально единицы, те, кто ещё детьми присутствовал на площадке.

Мария Коршун, жительница деревни Веречье Витебской области:
Помню, что были на пристани, варили в большом бачке или чане кашу, и нас угощали.

Верблюдов видели, народу было много.

Любовь Румянцева, заслуженная артистка БССР, исполнительница роли Нины:
Много людей собиралось, когда группа приезжала. И вот эти пожилые консультанты приходили, смотрели, говорили: «Что это у вас сегодня другие штаны? У нас, вообще, были одни на всю войну». Такие замечания!  Вот что значит – небезразличные.

Юрий Горобец, народный артист России, исполнитель роли Батьки:
Есть такая сцена эвакуации: блокада была, окружили их, и нужно было вывезти из окружения народ. Платили раньше за массовку 3 рубля, за козу – 50 копеек. Обоз выстроился от горизонта до горизонта. Пока сцена идёт, он должен пройти, каждую телегу чем-то загрузить, посадить. Народ идёт. Потом стоп – он должен развернуться, весь обоз, идти в обратную сторону.

Три дня народ собирался. И каждый посчитал, что это (кроме трёх рублей) какая-то его обязанность участвовать, удовольствие.

20 октября 1941 года дети Миная Шмырёва, вместе с его сестрой и тёщей были взяты в заложники, их мучали в Сураже до 14 февраля 1942 года, а потом всех расстреляли.

 

Дина Шмырёва, дочь Миная Шмырёва:
Лиза – девочка уже большая была. Я в музее только вот – что она письма писала. Я такого не слышала тогда. Потому что старались не вспоминать эту тему, тема запретная была. Мама, конечно, вспоминала, а сам он чего это будет вспоминать, ворошить. Конечно, это рана на всю жизнь. Четверо детей… Про Мишу рассказывал, про самого маленького часто, что он на фабрику уже к нему прибегал, такой быстрый был.

Кстати, роль Миши Шмырёва досталась сыну Любови Румянцевой, который в один из дней пришёл с мамой на съёмочную площадку. Борис Степанов, режиссёр, попросил пятилетнего мальчишку помочь – ведь как раз роль самого младшего героя фильма была вакантна.

Любовь Румянцева:
К нему режиссёр подходит: «Егор, я хочу, чтобы ты здесь снялся в роли». Он так ещё посмотрел и как бы думает. Говорит: «Там просто мальчик надо. Сейчас мы тебя переоденем, заведём в комнату, где как бы сеновал, там ещё будут дети, не ты один, ещё трое детей, и вы должны будете заснуть, и спать на этом сене». Его переодели. Отвели, положили на сено и ушли доснимать другую сцену, когда пришли, посмотрели – он спит. Он так воспринял, что ему сейчас просто надо заснуть. И вот группа потихоньку уложила других детей, и снимали. Вот так случайно он снялся. 

Александр Морунов, искусствовед, кинокритик:
14-летняя девочка, которая по-взрослому понимает эту жёсткую ситуацию. Девочка заочно кажется мужественнее своего отца. Она поняла всё, что происходит, она приняла решение, она передала отцу.

И маленький мальчик, который, наоборот, ничего не понимал, что происходит, он был хорошо воспитан.

Жизнь своих детей или сотни тысяч других, спасение которых зависит только от него – дилемма, которую страшно даже представить.

Григорий Шлыков, житель деревни Заполье Витебской области:
Думали, что он сдастся, он же не пришёл, не сдался, чтобы детей отдали. Ну, понятно ж, даже, если б он и пришёл, я полагаю, что никто б ни его не отпустил, ни детей.

Решение, которое труднее всего принять и, как выясняется спустя годы – понять. Даже тем, кто благодаря этой страшной жертве остался жив.

Георгий Шлыков:
Когда детей забирали, кто-то осуждал, что детей забрали. Может, надо было…

Думаю, если б моих детей забирали – или пан, или пропал – наверное, пошёл бы.

Пускай бы положил жизнь свою… Чем-то руководствовался... Ответственность, наверное, была другая, больше.