Бензоколонка рискует остаться без бензина: как белорусская экономика зависит от цены на нефть

Это легко - возьмем за основу периодизации всего один показатель, заслуженно любимый как крепкими хозяйственниками, так и их наилиберальнейшими оппонентами: ВВП в сопоставимых ценах, в процентах к предыдущему году. Почему именно этот? Потому что основа околоэкономических камланий в СМИ - это всегда тезис о том, что народу жить стало лучше, жить стало веселее. Периодически будем ссылаться еще на один важный индикатор - цены на нефть, без которой у нас не получилось бы жить ни лучше, ни веселее.

БССР, а затем РБ недаром сперва гордо, а потом как-то неуверенно называла себя «сборочным цехом». Беларусь - дитя поздней индустриализации, проведенной в 1960-70-е гг. первым секретарем ЦК КПБ Петром Машеровым. Вне СССР и без СССР эта затея не имела бы смысла: рынок сбыта, сырье, энергия, кад-ры - все это находилось за пределами БССР. Индустриальная Беларусь была обречена держаться за советский «народно-хозяйственный комплекс». После распада СССР, когда элиты постсоветских стран легко и охотно демонтировали возведенные преимущественно в 1930-60-е гг. промпредприятия, белорусская номенклатура смотрела на это с недоумением - ее промсектор был свежим, с иголочки, а сама она только входила во вкус управления им.

Первый и пока единственный президент Александр Лукашенко пришел в 1994г. к власти с обещанием запустить заводы. Начальный период его правления - это период консервации машеровского наследия: отказ от структурных реформ вообще и приватизации в частности, дискриминация всей остальной экономики в пользу крупных промпредприятий-экспортеров, увеличение конкурентных преимуществ белорусской индустрии за счет дешевых энергоносителей и открытого настежь рынка РФ. Происходило все это на фоне беспрецедентно дешевой (менее $15-20 за баррель) нефти. Обольщаться темпами роста во 2-й половине 1990-х не стоит - в основном это был восстановительный рост после обвала начала десятилетия, да еще с товарным бартером, фиксированным курсом доллара, списанием долгов и прочими чудесами.

А дальше включился фактор фарта - с марта 2002г. начинается отсчет периода высоких нефтяных цен. 29 февраля 2008г. баррель нефти марки Brent впервые превысил ценовую планку $100, а 4 июля 2008г. вышел на исторический макси-мум - $143,95. Рядом со «сборочным цехом» появилась еще одна золотая жила - «бензоколонка». Специально обученные западноевропейские эксперты недаром тогда называли экономику РБ «молодым тигром» - она демонстрировала темпы роста 8-10% и более. При нужде экспорт подстегивали лихими девальвациями, но в целом премьерство Сергея Сидорского заслуженно вошло в современную белорусскую фразеологию.

Два важных обстоятельства: 1) несмотря на денежное изобилие, ни приватизация, ни какие бы то ни было иные реформы в период дорогой нефти проведены не были; 2) на модернизацию предприятий, НИОКР и прочие фокусы, гарантирующие промсектору хоть какую-то конкурентоспособность, бенефициар бензоколонки тратиться не желал. Россия хотя и норовила сократить преференции синеокой сестре, однако, как правило, взамен неизменно давала новые.

На нефтяном допинге Беларусь сравнительно безболезненно проскочила начальный этап затяжного экономического кризиса, по аналогии с Великой депрессией 1929-39гг. называемый сейчас Great Recession, Великой рецессией (2007-12). Да, в декабре 2008г. нефть падала до $33,73, но уже в 2009г. она восстановилась до $61,74 за баррель, а потом и вовсе приблизилась к отметке $100. Но промсектор уже ощутил существенное падение спроса на внешних рынках. Тем не менее власть и экспертное сообщество отрицали само наличие кризиса: «Кризиса у нас нет». После резкого проседания темпов роста ВВП в 2009г. накануне президентских «выборов» 2010г. начальство сочло за благо исполнить свой коронный номер про зарплату $500 и обвальную девальвацию. Эти три года - 2009, 2010, 2011 - своего рода развилка. Власть поняла: что-то идет не так, даже задумалась о том, чтобы кое-что поменять. Но ни логики, ни системы в ее действиях не было. К тому же в конце 2010г. возобновился рост цен на нефть, и к апрелю 2011г. баррель Brent достиг $125.

Когда говорят о новом периоде белорусской истории, длящемся уже лет семь, в качестве основных причин негативных тенденций в экономике обычно называют что угодно, вплоть до санкций в отношении РФ. Нет, все началось еще в 2012-13гг.: с конца 2012г. промпроизводство в РФ сперва замедлило темпы сравнительно с прогнозами, а затем и вовсе ушло в минус. Это аналог того, что произошло у нас: построенный еще в советские времена промсектор исчерпал ресурсы развития. В результате на всем постсоветском пространстве с разбежкой в год-два началась автономная рецессия. Попытки модернизации промышленности под водительством госменеджмента в Беларуси потерпели ряд позорных фиаско - от деревообработки и легпрома до покраски кузовов китайской Geely. Выяснилось, что госменеджмент не заинтересован в модернизации от слова «совсем». Кроме того, чиновники, даже если бубнят про инновацию и цифровизацию, не очень-то понимают, в чем специфика перехода от IV технологического уклада к VI: они еще и V не распробовали.

Еще хуже дела пошли с нефтью: в 2014г. цена барреля упала на 51%, до $55,27, в 2015г. после недолгой стабилизации она продолжила падение - за год котировки рухнули на 33,5%, достигнув $36,8. Далее, в 2016-17гг., началось восстановление до $60-70, сопровождавшееся войнами за рынки сбыта и длительными периодами волатильности. На этом фоне Россия сочла необходимым совершить свой налоговый маневр для нефтяной отрасли, из-за которого сейчас ломаются копья.

В январе-мае 2019г. ВВП Беларуси вырос к аналогичному периоду 2018г. на 1 (один) процент. Сборочный цех обветшал и на грани закрытия. Бензоколонка рискует остаться без бензина. При этом очередную мировую - в добавление к нашей автономной - рецессию англоязычные экономические издания предсказывают в перспективе года-полутора. Переплетение этих негативных факторов - пожалуй, главная на сегодня угроза независимости.