«Вижу во сне: мама держит ребёнка, завёрнутого в одеяло». Наутро она нашла сестру, пропавшую 70 лет назад в концлагере
Перечеркнуть страшно-незабываемое прошлое войны, конечно, невозможно, но многие поставили там точку, чтобы научиться жить заново. Но не Зоя Антоновна. Её вопрос и многоточие стали знаками всей жизни. Брат и отчим ушли в партизаны. 8-летняя Зоя с мамой, старшей сестрой и младшенькой – новорождённой Мирой попали в Саласпилс, но там семью варварски разлучила гитлеровская махина смерти. Годовалая Мира исчезла бесследно, рассказали в фильме «Говорит немая память».
Мира, дочь Зои Астапкович:
Я с детства знала, что меня назвали в честь моей тёти. Маминой сестры, которая потерялась в концлагере. Её, по возвращении оттуда, из концлагеря, из Саласпилса, бабушка её не нашла. Бабушкина это была боль, она её искала всю жизнь. Как только я научилась более-менее прилично писать, годам к 9-10, она меня заставляла повсюду писать.
Последнее было бабушкино желание перед смертью – она попросила меня: «Ты только её найди…»
И она нашлась… Спустя 70 лет.
Зоя Астапкович, узница Саласпилсского концлагеря, жительница д. Бигосово:
Я не могу вам сказать, слёзы текли… Хотите – верьте, хотите – нет, я вижу во сне: мы находимся на каком-то поле, и мама (она в 1983 году умерла) на этом поле держит ребёнка, завёрнутого в одеяло. И говорит: «Я передаю её тебе». И тут вечером приезжает Оля и сообщает, что газета была, и в газете это написано.
Мира, на латышский манер – Мирза. Как выяснилось, малышку удочерила пара из Латвии, перед смертью приёмной матери узнала всю правду о себе. И стала искать единых по крови.
Статья в витебской районке в 2013 году стала той самой решающей точкой соприкосновения. Встречаются редко – разделяет латвийско-белорусская граница и почти полтысячи километров. Но сердце греет одно – она нашлась и каждый раз по телефону такая тёплая беседа, словно этих семидесяти лет тишины и не было.
