«Это жестокая сфера, где тебя никто не ждет». Как белоруска создает украшения, которые продаются по всему миру
— Семь лет назад я ходила по парижским офисам и говорила: «Здравствуйте, я Ариша из Беларуси, хочу с вами работать». Распечатала тогда 150 резюме!.. Когда в одной и той же компании меня видели 10-й раз подряд, говорили: «Ладно, приходите на собеседование». Это жестокая сфера, где тебя никто не ждет. Но мне не на что жаловаться: волей случая я получила хороший контракт — и моя карьера сложилась.
Сегодня ювелиру Арине Гундер никому ничего не нужно доказывать — даже самой себе. Арина смеется: «Когда-то я хотела стать самым известным ювелиром в мире. Больше не хочу. Я стала известной для самой себя».
Что заставило девушку с дислексией и розовым зайцем на плече пойти в богословие, как она стала ювелиром, работы которого обожают в Париже, и почему для нее не важен ни социальный статус, ни город для жизни, ни индекс успеха — в этом материале.
«Моя специализация — библеистика. Я сравниваю разные переводы Библии»
Арина, со своей внутренней свободой, футуристическими татуировками и образованием богослова — экзотический коктейль. Но это сочетание ингредиентов ее саму никогда не смущало:
— Я с детства знала, что у меня будут татуировки. И точно также знала, что пойду в воскресную школу, потому что мне очень интересно разобраться в том, что такое религия. Я априори верю в Бога, и отдаю должное тому, что благодаря церкви развитие получили важнейшие сферы нашей жизни: политика, история, искусство…
Мама, по сути своей суперстрогий босс, с детства дала мне абсолютную свободу — несмотря на массу нюансов, которые отличали меня от стандартных детей. Правда, у нее было одно условие: «Как только ты оканчиваешь школу — можешь делать все что хочешь, но денег я тебе больше не дам, учись справляться сама».
А еще сказала, что если дизайн — это мое призвание, я рано или поздно все равно начну этим заниматься, независимо от того, какое образование получу.
Так и случилось. Благодаря тому, что я получила образование в другой сфере, у меня совершенно нет рамок в том, что я делаю. Когда мне говорят «ну, Арина, это же не по правилам», я не понимаю, о каких правилах речь, ведь я не прошла классическую школу. Так что правил в моей жизни нет — кроме разве что рамок нравственности. (Улыбается.)
Арина знает: в том, что сегодня она человек, свободный от стереотипов и влюбленный в свое дело, есть заслуга родителей. Они дали ей крепкий фундамент.
— Семья показала мне, что я хорошая априори. Независимо от того, как я выгляжу. Независимо от того, чего я добьюсь. Независимо от того, буду я дизайнером или грузчиком.
Мама знала о том, что у меня дислексия, лет с трех. Она говорила: «Если ты чувствуешь, что в чем-то не такая, как все, сделай это своим преимуществом».
И я запомнила это правило, несмотря на то, что учителя, конечно, мучили меня достаточно долго. Да что там — из-за дислексии меня выгоняли из университета.
Нужно было выучить около сотни кондаков, проще говоря — молитв на старославянском. А я, хоть и понимаю все, что там написано, просто не могу ничего заучить наизусть. Мой максимум — «В лесу родилась елочка». Причем это все, что я запомнила в этой песенке. (Улыбается.)
Я отношусь к этому спокойно. Да, у меня не получается читать и запоминать информацию так, как у других людей. Но зато я могу проводить классные вечера с друзьями, во время которых мы читаем книги. Точнее, я говорю «а давайте почитаем» — и они читают мне вслух. Думаю, и я, и друзья в эти моменты абсолютно иначе воспринимаем прочитанное, и это интересно для всех нас.
Когда дело касается работы, мне помогает мой юрист. Он читает контракты — и пересказывает их мне вслух. Потому что я сама, прочитав договор, могу озвучить какую-то совершенно новую версию, основанную, скорее, на моих эмоциях, нежели на фактах.
Но, конечно, самое смешное, когда я пытаюсь снять квартиру в другом городе. Просматриваю Букинг, звоню молодому человеку и говорю: «Я нашла отличный вариант: хорошая цена, рейтинг — 9 баллов, центр города, берем!». Отправляю ему ссылку, он перезванивает через 10 минут и говорит: «Ариша, ты заплатила в 2 раза дороже, чем планировала, рейтинг там не 9, а 5, и в следующий раз бронировать жилье буду я». (Смеется.)
Кстати, из-за небольшой размолвки Арина не собирается расставаться со своей специальностью:
— Планирую учиться дальше и снова работать богословом. Моя специализация — библеистика. Я сравниваю разные переводы Библии, копаюсь в книгах… И мне это нравится.
Конечно, богословие — очень консервативная школа. И я иногда замечаю, что белорусские священники удивляются, увидев меня и узнав, что я богослов. Правда, через 15 минут беседы это проходит. Ну а если людям слишком дискомфортно находиться рядом со мной, я могу надеть кофту, чтобы сгладить ситуацию. Отношусь к этому просто: то, как я выгляжу, — это исключительно мой выбор, и люди не обязаны его одобрять. Точно так же, как я не обязана считать своей проблемой то, что кому-то не нравится моя жизнь. (Улыбается.)
«Друзья из Великобритании и Швеции покупают украшения с надписями на белорусском языке»
В ответ на вопрос, как Арину из богословия-то забросило в «ювелирку», она улыбается: оказывается, украшения делала всегда. Уже в детском саду организовала неплохой стартапчик.
— Зарабатывать на украшениях я начала в детстве. Делала крокодильчиков из бисера — и у мамы на работе они лихо продавались. Помню, что с этих денег мы купили мне красные туфли. Мой первый не прогоревший бизнес! (Смеется.)
После занималась кройкой и шитьем, вязала на заказ, и у меня была даже своя студия валяния из шерсти. Уже тогда я делала украшения — довольно сложные дизайнерские вещи.
Переходить с шерсти на металл не планировала, но попробовала — и мне понравилось.
Как раз в этот период Арина уехала в Париж и начала искать работу. Там и произошло ее становление в качестве ювелира. Как это обычно и бывает: не благодаря «теории теоретических теорий», а за счет практики. Работала много — и все делала своими руками.
— Сегодня я тоже достаточно много работаю руками, но в основном занимаюсь другими вещами, коммерческим дизайном, — объясняет Арина. — То есть я придумываю дизайн — и продаю его брендам. В основном, конечно, французским. Я работаю с достаточно крупными компаниями.
При этом у меня остается мой собственный проект Hunder Jewelry — и я очень его люблю. Он для людей, а не для денег. И все, что я делаю под этим брендом, — обо мне.
Я получаю много вдохновения от природы: меня легко можно найти залипшей на какой-то коряге в лесу — и от самого материала. Всегда говорю, что доверяю металлу и верю в то, что дизайн создает он, а не я.
Иначе как объяснить, что многие украшения появились благодаря моим техническим ошибкам?
Например, эти серьги, «Тюльпаны», просто сгорели — я выставила температуру выше, чем было нужно. А когда рассмотрела свою ошибку, вдруг поняла, что мне очень нравится то, что получилось. Здорово, что это понравилось и заказчице. (Улыбается.)
Ведь несмотря на то, что я коммерческий дизайнер, я совершенно не коммерческий человек. Не было такого, чтобы я села, подумала «надо бы мне подзаработать» — и придумала то, что будет бешено продаваться.
Такие вещи происходят случайно. Например, браслет «Иногда дура», который оказался очень востребован, появился потому, что был период, когда я ежеутренне задавала себе вопрос: «Арина, вот почему ты иногда такая дура?». Я не могла предположить, что тем же вопросом задается такое количество женщин.
Точно так же я не могла предположить, что будет так востребована моя беларускамоўная коллекция «Кахай. Чаруй. Натхняй». Я долго искала то сочетание белорусских слов, которое во мне откликнется — и нашла эти три.
Интересно, что мой юрист, который живет в Великобритании, купил браслет из этой серии. Сложно дословно перевести надпись — на английском звучит немного топорно — но он понял, о чем это, и ему очень нравится носить эту вещь.
Кольцо из этой же серии есть и у моего друга из Швеции. Ему понравилось, что в этой вещи есть культурный код, своя история, отсылка к стране.
Для меня это тоже важно — сказать в своих работах, откуда я. Все-таки это мой бэкграунд. Верю, что я найду время и для путешествий по нашей стране, и для большой коллекции с национальными мотивами.
«В Париже я могу выбежать на улицу в трениках и даже не заметить, что прожгла в них дыру»
Сейчас же Арина много путешествует по миру — по сути, живет между несколькими городами сразу. И утверждает, что Минск — один из самых прогрессивных.
— Когда я достаю телефон, чтобы заплатить им за продукты в магазине, многих парижских продавцов это удивляет. Далеко не везде знают, что такое PayPal, да и провести онлайн-платеж часто просто невозможно — ходи себе ножками по банкам.
Но у этого есть и обратная сторона: Минск пока не может остановиться в погоне за инновациями, он постоянно рвется вперед, пытаясь кому-то что-то доказать. А Парижу не надо ничего доказывать, в нем есть самодостаточность. Там люди могут позволить себе расслабиться и выпить вина — им просто хорошо. В Минске я этого не чувствую. Здесь ты как будто все время должен соответствовать какому-то статусу, который ты и не выбирал.
Я вот, например, не претендую на исключительную интеллектуальность, успешность и даже на то, чтобы быть супердизайнером. Я поставила для себя цель — наслаждаться жизнью. Именно это и делаю.
Больше всего люблю самоиронию, простоту, непосредственность. Ругнуться матом, выйти на улицу, как бомжара, — это для меня не проблема. В Париже вовсе не задумываюсь о том, во что одета: могу выбежать на улицу в трениках и даже не заметить, что прожгла в них дыру во время работы.
Я часто меняю города, периодически живу у друзей — причем у тех, которых мне только предстоит узнать, и легко адаптируюсь к новым жизненным поворотам. Поспать в аэропорту, поработать на коленке и привезти заказ в Нью-Йорк через 15 часов? Хорошо, не вопрос.
Я люблю фразу «just adventure» — она точно транслирует мое отношение ко всему в жизни. Всегда горазда вляпаться в новое приключение, и если сейчас сказать мне: «Ариша, полетели в Гренландию» — я с большой вероятностью соглашусь.
Справедливости ради надо сказать: у меня есть прекрасная подстраховка — мама. Она для меня друг, поддержка, а иногда — няня для моей собаки Гризли. Когда я звоню ей и говорю: «Мама, а ты не хочешь присмотреть себе новые туфли в одном из парижских бутиков?», она сразу понимает что к чему: «Ты обманываешь меня! Мне снова нужно посидеть с собакой!». (Смеется.) Но она прилетает и отлично проводит здесь время: во время прогулок они с Гризли находят такие потрясающие закоулки, о которых не слышала я сама. У них есть своя, отдельная от меня, парижская жизнь — и это прекрасно.
У самой Арины есть два плана: один на ближайшее будущее — подготовиться к Парижской неделе моды. Второй — на отдаленное (хотя как знать!):
— Сегодня мой идеал мира: жить у моря, вдали от города, и заниматься тем, что мне нравится, иногда выезжая в люди. Быть с собой и с парой близких людей, которые стали моей семьей.