Инкубатор элиты. Почему почти все кандидаты в премьер-министры Британии - из одного университета

В Британии — десятки прекрасных университетов. Однако пять из шести вышедших во второй тур претендентов на место лидера тори, включая главного фаворита Бориса Джонсона, учились в Оксфорде.

Из тех одиннадцати политиков, что изначально заявили о желании баллотироваться в лидеры тори, восемь — бывшие студенты Оксфорда. Более того, у пяти из них — диплом по одной и той же специальности.

После Уинстона Черчилля, то есть за последние 64 года, в Британии было восемь премьеров-тори, и семь из них учились в Оксфорде. Восьмой, Джон Мейджор, университет вообще не заканчивал.

Два из четырех премьеров-лейбористов, побывавших за эти же годы у власти — Гарольд Вильсон и Тони Блэр — тоже из Оксфорда.

Это поразительное однообразие объясняется довольно просто.

Когда в 2016 году пресса разъясняла публике, кто такая новый премьер-министр Британии Тереза Мэй, многих, наверное, удивила одна деталь в ее биографии: с будущим мужем Филипом Мэем юную студентку Оксфорда Терезу Брэзиер познакомила другая студентка, Беназир Бхутто. Дочь премьер-министра Пакистана и сама будущий премьер-министр Пакистана.

Беназир Бхутто в семидесятых была сопредседательницей Оксфордского союза. И Филип Мэй через два года после нее тоже был сопредседателем Оксфордского союза. А Тереза Брэзиер с юности хотела быть политиком, и поэтому поступила в Оксфорд и познакомилась с активистами Оксфордского союза.

Оксфордский союз — это престижнейший дискуссионный клуб с двухсотлетней историей. В нем проводят дебаты на самые разные темы, в нем регулярно выступают ведущие политики и общественные деятелей Британии и всего мира.

В Оксфордском союзе заводят знакомства и полезные связи те, намерен посвятить свою жизнь политике.

Сопредседателями союза были Борис Джонсон и Майкл Гоув, а также Сэм Джима, который изначально тоже собирался баллотироваться в лидеры тори, но не смог собрать подписи.

Помимо этих троих, сопредседателями Оксфордского союза в свое время были Уильям Хейг, впоследствии ставший лидером тори, а затем министром иностранных дел, нынешний руководитель фракции тори в Палате общин Мелвин Страйд, министр образования Дэмиан Хайндс, замминистра иностранных дел Алан Данкан, Роланд Радд — брат члена кабинета Эмбер Радд («В детстве он хотел стать премьер-министром», написано о нем в статье в Википедии).

На встрече с журналистами перед вторым туром выборов лидера Консервативной партии кандидат и министр внутренних дел Саджи Джавид бросил реплику о том, что он — не лучший оратор среди соискателей, потому что он «не ходил в дискуссионные клубы в Оксфорде или где-то еще».

Джавид — очень неплохой оратор, просто он хотел подчеркнуть, чем отличается от остальных пятерых соперников, и легко нашел, что их, всех пятерых, объединяет.

В других университетах, включая Кембридж, тоже есть подобные дискуссионные клубы, но так сложилось исторически, что Оксфордский клуб — самый престижный, и большая часть молодых людей, намеренных заняться политикой, поступает именно в Оксфорд.

«Люди считают, что если ты поступил в Оксфорд и хорошо показал себя в Оксфордском союзе, то ты обзаводишься нужными связями и попадаешь в политику. И это становится самосбывающимся пророчеством», — объяснял три года назад Би-би-си оксфордский профессор Джеффри Эванс.

Еще одно неслучайное совпадение в биографиях части нынешних кандидатов в лидеры страны и вообще очень немаленькой части британских политиков высшего эшелона — это курс, который они проходили в Оксфорде. Он называется «философия, политика и экономика» (английская аббревиатура — PPE).

В одном из рекламных видеороликов курса PPE фигурирует дверь резиденции премьер-министра на Даунинг-стрит. Суть и цель созданного почти сто лет назад курса — подготовка кадров для власти.

Пятеро из одиннадцати изначальных кандидатов в преемники Мэй — Джереми Хант, Рори Стюарт, Мэтт Хэнкок, Марк Харпер и Сэм Джима — выпускники Оксфорда именно по курсу PPE.

А кроме них, оксфордские дипломы по специальности «философия, политика и экономика» имеют Дэвид Кэмерон, Уильям Хейг, нынешний министр финансов Филип Хэммонд, бывшие лидеры лейбористов братья Милибэнды.

В списке выпускников по этому же курсу — бирманский лидер Аун Сан Су Чжи, бывший министр иностранных дел Польши Радослав Сикорский, та же Беназир Бхутто и ее отец Зульфикар Али Бхутто. На этом же курсе немного поучился Билл Клинтон.

Это все не значит, что власть в Британии монополизировал узкий круг друзей и знакомых из Оксфорда. Сейчас не восемнадцатый век, и на верхних этажах власти — множество людей самого разного происхождения и с самым разным образованием и жизненным опытом.

Но доля «оксфордских» во власти все же непропорционально велика.

При этом на факторы Оксфордского клуба и PPE накладывается еще один — фактор воспроизводства элиты.

Вполне естественно, что в один из лучших университетов мира берут лучших учеников. А лучшее среднее образование в Британии дают дорогие частные школы.

Правда, Оксфордский университет заверяет, что борется с социальной сегрегацией: почти 60% его британских студентов — из обычных бесплатных государственных школ. Но оставшиеся 40% — из зажиточных или богатых семей, и это гораздо больше, чем доля зажиточных или богатых в населении Британии в целом.

Часть этих отпрысков элиты идет в политику, чтобы по семейной традиции вслед за отцами, дедами и прадедами управлять страной. Они взбираются вверх по партийным лестницам, используя и блестящее образование, и наработанные в Оксфорде связи.

При этом избирательная система Британии, способствующая сохранению у власти двух главных партий, не дает выходцам из других слоев пойти в обход и добиться успеха на выборах, создав какую-нибудь новую партию. Они вынуждены пробиваться в старых, конкурируя с выходцами из элиты.

Это не безнадежное предприятие: самые талантливые и упорные добиваются успеха. Маргарет Тэтчер и Тереза Мэй — не из богатых и не из знати.

Но в целом на верхнем этаже политики оказывается непропорционально много выходцев из элиты, старой или новой. И особенно это касается тори. 44% их нынешних депутатов Палаты общин учились в платных школах (среди депутатов-лейбористов таких только 13%).

А на самой верхушке — среди кандидатов в премьеры — те, кто имел солидную фору с самого детства, сейчас оказались в подавляющем большинстве.

Дальний родственник королей Борис Джонсон и сын высокопоставленного разведчика Рори Стюарт до Оксфорда учились в знаменитом Итоне — колледже для мальчиков, который за века своего существования воспитал пару десятков премьер-министров (последним был Дэвид Кэмерон) и сотни государственных деятелей.

Сын адмирала и родственник королевы в пятом колене Джереми Хант провел отрочество в школе Чартерхауз, плата за обучение в которой, по данным прессы, почти в два раза больше средней британской зарплаты.

В этой школе учились, например, дед Джорджа Вашингтона (в XVII веке), премьер-министр начала 19-го века Роберт Дженкинсон, Уильям Теккерей, весь первоначальный состав группы Genesis во главе с Питером Гэбриэлем и много других знаменитостей.

Сын еврея-беженца от нацизма Доминик Рааб учился в Школе доктора Чаллонера, которой скоро исполнится 400 лет — это тоже одна из лучших в стране школ для мальчиков. Майкл Гоув получил образование в хорошей частной школе в родной Шотландии.

И только Саджид Джавид, сын иммигранта, водителя автобуса из Пакистана, учился в обычной школе, затем в техническом колледже, затем в незнаменитом Эксетерском университете. Но Джавид оказался наверху иерархии тори после того, как пробился в элиту в банковской сфере и разбогател.

Однозначного ответа, хорошо это или плохо — воспроизводство элиты во власти, британское общество пока не нашло.

Многих оно раздражает и возмущает — и само по себе, и как отражение того, как устроено британское общество в целом.

«Оксфорд представляет собой самую вершину системы образования, которая отвергает людей, не имеющих правильных связей, правильной школы и происхождения. Процесс социального отсева начинается на ранних этапах жизни и продолжается на всех стадиях образовательной системы», — говорит профессор Джеффри Эванс.

Другие считают, что нет ничего плохого в том, что страной правят хорошо образованные люди, многие из которых к тому же — с семейными традициями служения стране.

Критики говорят, что элитарность мешает политикам, в первую очередь консерваторам, по-настоящему понимать, чем живут рядовые граждане.

Им возражают, что для понимания нужд страны и отдельных слоев ее населения совсем не обязателен опыт работы у станка и в забое. К тому же все депутаты Палаты общин постоянно общаются со своими избирателями в округах и решают их разнообразные проблемы.

Эти споры идут много десятилетий, но события самого последнего времени внесли в них кое-что новое.

Вся ситуация с «брекситом» дает многим основания говорить, что эта клановость и элитарность — вкупе с особенностями партийной и избирательной системы — мешают политикам, в первую очередь тори, выглянуть за пределы своего партийного мира, перестать мыслить сиюминутными интересами партии, попробовать быть визионером и государственным деятелем, а не функционером на высоком посту.

Дэвид Кэмерон пообещал провести референдум о членстве в ЕС только для того, чтобы выиграть следующие выборы.

Тереза Мэй, как считают ее критики, заняла именно такую исходную позицию на переговорах с Евросоюзом, чтобы не разъярить фракцию радикальных евроскептиков и уберечь партию от развала.

Теперь кандидаты в преемники Мэй объясняют публике, каким они видят выход из тупика «брексита», но при этом показательно то, как некоторые из них озабочены судьбой партии.

Если еще раз отложить выход страны из Евросоюза, на следующих выборах партия тори будет уничтожена, предостерегает Борис Джонсон.

Если внеочередные выборы пройдут до выхода из ЕС, партию ждет катастрофа, считает Джереми Хант.

Консервативной партии конец, если Британия не выйдет из ЕС до 31 октября, вторит им Доминик Рааб.

Их избиратели сейчас, на этих выборах — исключительно члены Консервативной партии, и этот аргумент должен бы звучать естественно и убедительно.